Дороти и Волшебник в Стране Оз - Лаймен Баум

Следом за знаменосцами ехала сама принцесса Озма в карете, выложенной изумрудами и бриллиантами. По случаю торжеств в карету впрягли Трусливого Льва и Голодного Тигра в роскошных венках из голубых и розовых цветов. Рядом с Озмой сидела Дороти. На принцессе был праздничный туалет и корона, а девочка из Канзаса повязала волшебный пояс, добытый ею когда-то у Короля Гномов.

За каретой верхом на Деревянном Скакуне ехал Страшила, которого народ приветствовал почти так же восторженно, как любимую правительницу. За Страшилой четким механическим шагом выступал человек-машина Тик-Ток, по этому случаю заведенный Дороти. Тик-Ток был весь из меди и управлялся часовым механизмом. Он был собственностью и добрым приятелем Дороти, но, поскольку в любой другой стране, кроме волшебной, этот медный человек был совершенно бесполезен, хозяйка оставила его на дружеское попечение Озмы.

Далее шел еще один оркестр, называемый Королевским Придворным, поскольку все его участники были обитателями королевского дворца. Они были одеты в белые мундиры с пуговицами из настоящих бриллиантов и играли любимую в народе песню «Не прожить нам в Стране Оз без Озмы».

Затем шествовал профессор Кувыркун с группой студентов Королевского Колледжа Атлетических Искусств. Длинноволосые юноши в одинаковых полосатых свитерах неустанно и весьма громко декламировали всякие ученые слова, радуя окружающих силой здоровых легких.

Отполированный на славу Железный Дровосек маршировал во главе Королевской Армии, состоявшей из двадцати восьми офицеров всех чинов от генерала до капитана. Рядовых в армии не было, потому что воины все как на подбор отличались отвагой и смекалкой и один за другим получали повышение, пока, наконец, в армии не осталось ни одного простого солдата. Замыкал процессию Джим. Он тянул коляску, в которой сидели Зеб и Волшебник. Последний непрерывно кивал направо и налево, отвечая на приветствия толпившегося вдоль тротуаров народа.

Когда шествие завершилось, горожане повалили в тронный зал дворца подивиться на фокусы Волшебника.

Первым делом тот достал из-под собственной шляпы крошечного белого поросенка и сделал вид, что делит его пополам. Эту операцию он повторял до тех пор, пока изумленным взорам не предстало девять маленьких поросят, которые были так рады, что их выпустили наконец из кармана, что принялись бегать, прыгать и резвиться как угорелые. Публика была в восхищении, и даже сам Волшебник остался доволен представлением. Когда поросята исчезли, Озма пожалела, что все так быстро закончилось, и попросила хоть одного в подарок. Волшебник сделал вид, что вытаскивает поросенка из волос принцессы, а в действительности украдкой вынул его из собственного кармана Озма со счастливой улыбкой усадила крошку на ладонь, пообещала всегда и повсюду носить его с собой и украсить толстенькую шейку поросенка изумрудным ожерельем.

В дальнейшем Волшебник свой знаменитый фокус повторял уже только с восемью поросятами, но публике это нравилось не меньше.

В маленькой комнатке позади тронного зала Волшебник обнаружил множество вещей, оставленных им там накануне отлета на шаре. В его отсутствие туда, как видно, никто не заходил. Материала было предостаточно для нескольких новых трюков из числа тех, которым он научился у цирковых фокусников, поэтому часть ночи Волшебник провел репетируя. За фокусом с девятью поросятами последовало еще несколько сногсшибательных трюков. Восторженную публику уже нисколько не заботило, настоящий перед нею волшебник или нет. Артисту долго хлопали, а в конце представления стали упрашивать, чтобы он никуда больше не улетал и не покидал своих поклонников.

— В таком случае, — очень серьезно сказал маленький человечек, — я отменяю представления, обещанные коронованным особам Европы и Америки, и посвящаю себя всецело народу Страны Оз. Я так вас люблю, что не могу ни в чем вам отказать.

Получив такое обещание, народ разошелся удовлетворенный, а принцесса Озма пригласила своих друзей отобедать во дворце. Даже Тигру и Льву было предложено праздничное кушанье, а Джим угощался своей овсянкой из золотой миски, украшенной по краю семью рядами драгоценных камней.

После обеда все вышли в поле за городскими воротами, где должны были происходить гулянья и разные игры. Для Озмы и ее гостей был расстелен роскошный ковер, чтобы с него наблюдать за состязаниями прыгунов, бегунов и борцов. Для таких-то зрителей удальцы из Страны Оз старались изо всех сил. Мало-помалу даже Зеб раззадорился и предложил маленькому Жевуну, слывшему местным чемпионом, побороться. Жевун был на вид раза в два старше Зеба, носил длинные закрученные усы и островерхую шляпу с бубенцами по краю полей, которые при всяком его движении весело позванивали. Он, хоть и доходил Зебу всего до плеча, оказался так ловок и силен, что без особого труда уложил мальчика на лопатки, и притом не один раз.

Зеба неудача изрядно раздосадовала. Когда же он заметил, что прекрасная принцесса смеется над ним заодно со всем народом, то разошелся не на шутку и предложил Жевуну померяться силами в боксе. Тот с готовностью согласился, но после первой затрещины по уху сел на землю и разревелся, да так, что слезы потекли по усам. Теперь уж пришел черед смеяться Зебу, и он несколько утешился, видя, что Озма тоже весело хохочет над своим рыдающим подданным.

А тут как раз Страшила придумал устроить скачки. От этого предложения все пришли в восторг, только Деревянный Скакун колебался.

— Состязание было бы не на равных, — бормотал он себе под нос.

— Конечно, не на равных, — кивнул свысока Джим. — Твои деревянные ножонки вполовину короче моих.

— Не в этом дело, — оправдывался Деревянный Конь, — просто, в отличие от тебя, я никогда не устаю.

— Ба! — Джим смерил товарища насмешливым взглядом и захохотал. — Уж не воображаешь ли ты, жалкое подобие коня, что можешь бежать быстрее, чем я?

— Понятия не имею, — честно признался тот.

— А вот мы и узнаем, — заключил Страшила. — Разве не затем устраиваются скачки, чтобы узнать, кто резвее. Во всяком случае, так думают мои мудрые мозги.

— Когда-то в молодости, — мечтательно поведал Джим, — я участвовал в скачках и, прямо вам скажу, не знал себе равных. Я, видите ли, родился в штате Кентукки, а все лучшие скакуны родом оттуда.

— Но с тех пор ты состарился, Джим, — напомнил Зеб.

— Состарился?! Да нынче я чувствую себя жеребенком! — воскликнул Джим. — Конечно, я предпочел бы состязаться с настоящим конем. Вот тогда вам было б на что посмотреть, право слово.

— Но ты же ничего не имеешь против состязания с деревянным соперником? — осведомился Страшила.

— Он сам меня боится, — фыркнул Джим.

— Нисколько, — возразил Деревянный Конь. — Я утверждаю только, что состязание не на равных, но если мой друг Настоящий Конь желает бежать наперегонки — я готов.

С Джима сняли упряжь, с Козел — седло, и странная пара приготовилась бежать.

— Когда я скажу «пошел!», — предупредил их Зеб, — скачите во весь дух вон до тех трех деревьев, потом вокруг них и назад. Кто первым добежит до места, где сидит принцесса, тот и победит. Готовы?

— Пожалуй, мне следовало бы дать этой деревяшке фору, — пробурчал Джим.

— Не тревожься понапрасну, — заверил его Деревянный Конь, — уж я буду стараться изо всех сил.

— Пошел! — завопил Зеб, и оба коня рванулись вперед. Скачка началась.

Огромные копыта Джима гулко топали, он не был особенно красив в беге, но и не посрамил своего кентуккийского происхождения. Однако Козлы мчались еще быстрее. Его деревянные ноги так мелькали, что их невозможно было разглядеть. И хотя ростом он был пониже Джима, очень скоро его обошел и первым подбежал к ковру, на котором сидели принцесса и ее друзья, оставив запыхавшегося ветерана далеко позади.

Как ни жаль, но придется сказать здесь о том, что Джим со стыда и обиды на минутку совсем забылся. Глядя на забавную морду своего соперника, он вообразил, что тот над ним смеется, и в порыве слепого гнева лягнул его, да так, что тот покатился по земле кувырком, потеряв по пути ногу и левое ухо.

В тот же миг Тигр присел на задние лапы, оттолкнулся и взлетел в воздух с быстротой и неумолимостью пушечного ядра. Зверь прыгнул прямо на Джима, и конь под его тяжестью рухнул на землю. Окружающие, испуганные и возмущенные неблагородным поступком Джима, сочли, что он получил поделом, и выразили шумное одобрение.

Когда Джим пришел в себя, обнаружил, что по одну сторону от него сидит Трусливый Лев, а по другую — Голодный Тигр, и глаза обоих горят как раскаленные угли.

— Я прошу у всех прощения, — виновато заговорил Джим, — за то, что стал брыкаться, и за то, что обидел моего товарища. Он победил честно. Но разве может обыкновенный конь состязаться с деревянным, не знающим устали?