Этот день Победы. Ветераны Челябгипромеза в Великой Отечественной войне - Семён Абрамович Шенкман

Враг уходил на запад, мы преследовали его. Однако враг был ещё силён. Наши разведчики взяли в плен младшего немецкого командира. Когда пленному сказали «Гитлер капут!», то он ответил «Нихт»...

Однажды сидели у костра. Потом все куда-то ушли. А я остался и со мной девушка-радистка. Мы с ней поговорили, потом она своим боком прижалась ко мне с левой стороны и положила голову мне на плечо. У неё были красивые, припухшие от недосыпания глаза и поцелуйные губы. Это был какой-то миг, миг счастья. Прибегает посыльный и вызывает её. Она уходит, а я остался один...

Бои следовали за боями. Горели деревни. Гитлеровцы при отступлении всё, что могли, сжигали.

Была ночь. Мы зашли в одну сохранившуюся избу, где на полу лежали отдыхающие солдаты. Пахло потом. Воздух был тяжёлым. Не было места, чтобы прилечь и отдохнуть. Я разровнял древесные угли около топки печи, лёг на них и заснул...

Шли дни и ночи, приходилось спать на ходу. Шли наши войска: пехота, танки, артиллерия. В лесу устроили санобработку. Срубили баню из брёвен, прикатили металлические бочки, поставили их на камни, наполнили снегом. Вместо тазиков использовали каски.

Было тепло и по-фронтовому уютно. Старшина нам сменил бельё. Всем было радостно и хотелось жить.

... В одной освобождённой деревне озверелые гитлеровцы перед бегством сжигали людей на костре. Лежали обгоревшие трупы людей. Пахло горелым человеческим мясом. Людоеды из «цивилизованной» Европы.

На дорогах лежали ещё не остывшие трупы врага. Много разбитой техники, брошенного награбленного у населения имущества.

На привале говорили, что это война последняя, и что после войны люди будут жить хорошо...

Под Нарвой местность болотистая. В окопах была грязь, потому что, несмотря на зиму, иногда шёл дождь.

Работа артиллеристов была трудной. Они были по пояс голыми даже тогда, когда дождь сменялся снегом и морозом. Они стреляли беглым огнём. Танки и цепи подходили с трудом, некоторые «сидели на пузе».

Ранило командира нашей роты связи, а я в это время бежал мимо с радиостанцией. Он окликнул меня. Он был ранен в голову и лежал на земле. Я положил его голову себе на колени и перевязал санпакетом. Потом подошёл его адъютант и увёл командира с поля боя. А я продолжил путь к командиру батальона. Развернул радиостанцию, на дерево надел антенну и установил связь с командиром полка.

Вечером 19 марта 1944 года я был тяжело ранен в левую ногу шрапнелью разорвавшегося снаряда.

Затемно добрался до санпалатки. Врачи обработали рану и перевязали. Раненых повезли в госпиталь на санных повязках, наша третья. На пристрелянной опушке леса противник обстрелял наши повозки из артиллерии. Первую лошадь убило. Вторая остановилась. Нашу не задело. Мы по изрытой поверхности, в объезд, поехали дальше. Прибыли в промежуточный медпункт, и ездовые вернулись за ранеными, которые остались в двух повозках. На бортовых машинах нас повезли в тыл.

На постоянное лечение меня привезли в город Омск 27 апреля 1944 года. Стали готовить к операции, предварительно искупав и нарядив в чистое бельё.

Врачи-хирурги творили чудеса, борясь за жизнь израненных солдат.

Я по приказу разделся до пояса, и меня положили на операционный стол. Я столько всего повидал, но мне стало страшно. Дали спинномозговой местный наркоз. Врачи сделали всё, что могли, чтобы сохранить мне ногу...

Мне старшая медсестра рассказала, что во время операции я чуть не умер.

Когда я немного окреп и стал ходить, то перелезал через забор госпиталя и ходил в кино или купаться на речку Омку. Верхнюю одежду мы брали в соседней офицерской палате.

В госпитале нам показывали кино, приходили с концертами пионеры, приносили нам подарки. Нас возили в подсобное хозяйство госпиталя на сельхозработы на свежем воздухе, и это тоже способствовало выздоровлению.

После выписки из госпиталя в августе 1944 года я был направлен в 4-й отдельный учебный танковый полк в городе Омске, служил на танковом полигоне.

9 Мая 1945 года на полигон пришли курсанты на стрельбище. Я выдал им боевые патроны и снаряды. Но тут прибегает посыльный из полка и говорит, что никаких стрельб не проводить, война кончилась.

Все обрадовались и закричали «Ура!». Взвод сдал мне обратно патроны и снаряды и строевым шагом, с песней, ушёл обратно в полк праздновать Победу.

В октябре 1945 года я был демобилизован. Мне было 24 года, но виски были уже седые.

Для инвалидов войны война не кончилась 9 Мая, она с ними до конца жизни...

ФРИЗЕН Генрих Генрихович

(1921 года рождения)

Он в числе тех солдат призыва 1940 года, которые первыми приняли бои с немецкими захватчиками. Участник боёв за города: Киев, Первомайск, Новочеркасск, Кривой Рог, Запорожье, Павлоград, Сталино (Донецк), Сталинград в период с июля 1941 года по февраль 1948 года.

Находясь на пенсии, Генрих Генрихович продолжает трудиться в институте сантехником.

Аккуратность, дисциплинированность, исполнительность, коммуникабельность — таков Фризен Г. Г. Его боевые заслуги отмечены правительственными наградами — орденом «Отечественной воины» II степени и восемью медалями.

На войне нельзя без связи...

Я служил в 8-м гвардейском отдельном полку связи (он же 40-й), который обеспечивал связь штаба Южного фронта со штабами армий.

В июле года после Винницы мне пришлось участвовать в установлении узлов связи в городах Первомайск и Вознесенск. Враг, видимо, чувствовал и понимал важное военное значение этих объектов фронта и сильно наседал на них, так что нам, связистам, приходилось — одним усиленно заниматься связью, а другим — держать оборону. Враг с восхода солнца до темноты с небольшими интервалами беспрерывно бомбил эти города и нас. Через несколько дней эти города были буквально стёрты с лица земли.

Потом пришлось участвовать в обороне г. Николаева, куда фашисты пробивались, чтобы получить выход к Чёрному морю. Нужно отдать должное черноморцам, у них была хорошая противовоздушная оборона и они сбили много фашистских самолётов, что дало нам возможность обеспечивать надёжную связь и держать технику в полной боевой готовности.

Хорошо помню тяжёлое положение группировки генерал-майора Харитонова в г. Кривой Рог, который остался без связи, так как городской телеграф, которым он пользовался, был разбит вражеской авиацией.

Наш телеграфно-телефонный дивизион получил боевое задание в короткий срок обеспечить группировку надёжной связью со штабом фронта и с флангами.

Враг старался взять город в кольцо и нам, связистам, приходилось вместе с войсками защищать город.

Также приходилось устанавливать запасные узлы