Колючая удача для Пуговкиной (СИ) - Леденцовская Анна

«В глазах мадам Юфимии это, наверное, было бы совершенно неприемлемым, а может, для нее неприемлема работа», — размышляла она, стараясь не крутить головой по сторонам и ничего не трогать, чтобы не позориться перед горничными.

Впрочем, девушки в серых платьях и так косились на нее со странными, едва уловимыми гримасками на лицах. Видимо, их, как и старуху хозяйку, шокировали Люсины джинсы и футболка.

— Ваша комната, — открывая дверь и чуть склонив голову, негромко произнесла одна из горничных.

— Мы пока приготовим ванну, а потом сходим за вашим нарядом, — добавила другая.

— Нет, нет! С ванной я сама справлюсь, — поторопилась заверить их Пуговкина. Ей очень хотелось все посмотреть и пощупать без лишних глаз. Тем более она не очень представляла, что значит «приготовить ванну».

«Еще не хватало, чтобы меня мыли две взрослые тетки, а потом еще и одевали».

Внутренне содрогнувшись от представленной картинки, она постаралась мило улыбаться и, заверяя, что помощь ей не нужна, отправить прислугу восвояси.

Девушки, переглянувшись, ушли, а Люся наконец-то смогла расслабиться и всласть потрогать все эти диванные подушечки, шелковистые, словно ткань, обои, попрыгать сидя на мягком сиденье кресла и повыдвигать ящички резного комода.

А потом была вторая комната, куда она влетела со счастливым писком, оставив на ковре в предыдущей стул и пристроенную на маленький столик палку.

— Кровать! Настоящая мягкая кровать с атласным покрывалом, батистовым бельем с неброской цветочной вышивкой отделки и взбитыми воздушными подушками! Ура! — Люся плюхнулась на покрывало и не встала бы с него ни за что, если бы не мысль о еде. — Надо мыться. А то скоро платье принесут, а я еще ванны не видела.

— Уау. Идиу, — во всю пасть зевнул Шавермур, устраиваясь в центре ложа меховым бубликом. — Есть пойдешь — разбуди.

Взз и Бзз зависли вокруг люстры в предыдущей комнате, которую Пуговкина все же обозвала для себя гостиной, чтобы хоть как-то ориентироваться. Люстра там была с кучей блестящих висюлек, которые очаровали насекомышей. Паукастики летали, чуть касаясь подвесок лапками, и, довольно жужжа, слушали мелодичный звон.

Полюбовавшись на «полет пауков» с озвучкой и картинкой, девушка открыла еще одну дверь.

— Ой! Это вроде шкаф. — При вспыхнувшем свете она рассмотрела прямоугольное помещение с полками, ящичками и вешалками. — Это же сколько одежды надо, чтобы забить такую кладовку? Как баня у нас на даче. А ванная-то где?

Вход в ванную комнату оказался в спальне. Белоснежное помещение с голубым бассейном в центре, от которого у Люсеньки аж дух перехватило. А вокруг стояли баночки, коробочки, бутылочки и флакончики. На полках вдоль стены лежали пушистые полотенца, а в узком шкафчике висели два огромных халата, в которых можно было просто утонуть.

— О-о-о! Сколько всего! — Пуговкина обожала яркие флакончики с вкусными запахами, но покупать все, что ей хотелось, возможности не имела.

Попискивая от экстаза, девушка принялась перебирать и нюхать. Наученная горьким опытом, она старалась читать все надписи на этикетках и, выбрав себе подходящие, заозиралась в поисках краника с водой.

— Ничего не понимаю, где здесь включается вода? — Люся обошла весь бассейн по периметру, но крана или хоть чего-то его напоминающего нигде не нашла.

Решив, что насекомыши — существа магические и, возможно, отыщут, чем можно тут все включить, она, стоя на бортике, громко позвала паучков:

— Взз, Бзз, помогите найти, где включается вода-а-а!

Ее вопль отразился от стен помещения, оказавшегося с прекрасной акустикой. Жучата не успели прилететь, как в бассейне громко зашумело и из отверстия в дне, которое Пуговкина приняла за сливное и раздумывала, как бы заткнуть, взметнулся гигантский фонтан воды. Из стены ей прямо в спину ударила, как из брандспойта, еще одна струя, и Люся, поскользнувшись на ставшем сырым бортике, под напором воды из стены полетела в стремительно наполняющийся бассейн. Вместе с ней полетели смытые потоком флакончики и баночки, которые девушка не особо позаботилась плотно закрыть.

Когда в ванную комнату вбежали горничные, их взглядам предстала сюрреалистическая картина.

Из разноцветной пены, вся опутанная фиолетовыми нитями магии подоспевших паучков, под команды примостившегося на полке с полотенцами Шавермура из бассейна, скользя на мыльных разводах, с трудом, по-пластунски, на животе, выползала облепленная пузыриками Пуговкина. На ее голове, стянутые узлом, как у горничных, были гладко зализаны темно-русые волосы. Видимо, какой-то из составов смыл блонд-краску, а что-то было предназначено специально для укладки волос женской прислуги. Мокрая одежда облепила девушку и тоже местами щеголяла полусъеденной краской, как пародия на камуфляж.

Цилия моментально остановила воду, Моника, приложив к стене и полу плашку с набором цветных каменных пластин, ликвидировала потоп и мыльную пену от кучи средств для ухода.

Потом две посуровевшие надзирательницы, не обращая внимания на Люсины вопли, в четыре руки содрали с девушки одежду, мотивируя это тем, что до трапезы осталось всего полчаса!

Кинувшихся было на выручку паучат остановил кот, заявив:

— Одна она тоучно до вечера не отмоуется. Останемся мы голодные. Пошли, не будем мешать.

— Я тебе это припомню, штаны с махрами! — крикнула ему вслед девушка.

— Еще спасибо скаужешь, когда нормаульно поешь, — не оборачиваясь, муркнул Шавермур, удалившись в спальню в мягкое нутро постели.

Как оказалось, напор воды включался голосом. В зависимости от громкости он увеличивался или уменьшался. Струи из стены рассеивались душем, и позвать их надо было, встав в нужную точку, чтобы потом вода стекала в бассейн. А Людочка, как всегда нежданно-негаданно, притянула к себе неприятности, громко закричав.

— Ох, как же теперь быть, — причитала Цилия, пробуя то одно, то другое средство. — Прическа до вечера продержится и сама расплетется, а вот ваша кожа...

— Госпожа будет недовольна. Такой конфуз, — вторила ей Моника, что-то нажимая на очищающем приборчике, отчего одна стена стала зеркальной.

В зеркале отразилась русоволосая девушка с гладкой прической и кожей цвета старого золота, кое-где мазками переходящим в цвет зеленовато-голубой патины окислившейся бронзы. Пуговкина, дрожащая от эмоций, воды и шока, в мокром нижнем белье, чудом отвоеванном у двух мегер, напоминала ожившую статую в парике.

— Платье надо другое, розовое не подойдет. — Цилия, прищурившись, оглядела девушку как манекен для демонстрации одежды. — Тащи коричневое, то, с голубым кружевом.

Моника, кивнув, убрала зеркало, а Цилия, вытащив девушку в спальню, показала разложенные на кровати платье, сорочку с чем-то вроде мягкого корсета и панталоны.

— Надеюсь, вы не намерены надевать новое платье на сырое… э-э-э... вот это. — Горничная оглядела бывшее когда-то приличным белье. — Бедняжка, госпожа добрая, хоть и строгая. Раз решила принять участие в вашей судьбе, то обеспечит вас одеждой для молодой девушки и уж на материале панталон экономить не станет. Одевайтесь скорее, сейчас Моника принесет платье, более подходящее для вашего… м-м-м... нового облика.

Красная от неловкости Пуговкина схватила дурацкие панталоны и сорочку, а на кровати придушенно ржал в подушку пронзаемый ее гневными взглядами наглый кот.

Глава 14. Люся — такая Люся...

В столовую Люся вплыла с гордо задранным подбородком и покерфейсом профессиональной манекенщицы на перфоманс-показе.

«Подумаешь, — пытаясь делать вид, что ничего не случилось, думала она. — Необычно, конечно, но ничуть не хуже, чем бабуся со своими бусиками, браслетами и кольцами. А если ей не нравится, то пусть помогает все сделать, как раньше было».

Лакей, который должен был отодвинуть стул, при ее приближении выпучил глаза на такое явление и раззявил рот, как будто был не вышколенной прислугой, а деревенским дурачком-подпаском, ничего, кроме коров и свиней, в жизни не видавшим. Только тычок Цилии, проскользнувшей мимо него и пихнувшей его локтем, стараясь сделать это незаметно для госпожи Альданской, привел его в чувство. Горничная же, склонившись рядом с Юфимией, шепотом объясняла ситуацию, приведшую к данному конфузу.