Лунный камень - Уилки Коллинз

Прибытие экипажей как бы послужило началом к дождю. Он полил так, словно имел намерение лить всю ночь. За исключением доктора, которого ожидала открытая двуколка, все остальное общество очень удобно отправилось домой в каретах. Я высказал опасение мистеру Канди, как бы он не промок насквозь. Он же ответил мне, что удивляется, как это я дожил до своих лет и не знаю, что кожа доктора непромокаема. Он укатил под дождем, смеясь над своей шуточкой, и мы, таким образом, избавились от наших гостей. Теперь остается рассказать историю наступившей ночи.

Глава XI

Когда последний из гостей уехал, я вернулся в залу, где Самюэль у бокового столика готовил бренди с содовой водой. Миледи и мисс Рэчел пришли из гостиной в сопровождении обоих молодых джентльменов. Мистер Годфри выпил бренди с содовой водой, мистер Фрэнклин не стал ничего пить. Он сел; вид у него был смертельно усталый. Должно быть, разговор в этот торжественный день измучил его.

Миледи, повернувшаяся, чтоб пожелать нам спокойной ночи, пристально посмотрела на подарок нечестивого полковника, сверкавший на платье ее дочери.

— Рэчел, — сказала она, — куда ты положишь на ночь свой алмаз?

Мисс Рэчел находилась в самом веселом расположении духа, именно в таком расположении, когда хочется говорить пустяки и упорно отстаивать их, как нечто разумное, что вы, может быть, замечали в молодых девицах, когда нервы их возбуждены в конце дня, переполненного сильными ощущениями. Сперва она объявила, что не знает, куда положить алмаз. Потом сказала: «Разумеется, положу его на туалет вместе с другими вещами». Потом сообразила, что алмаз может засиять сам по себе своим жутким лунным светом в темноте и напугать ее ночью. Потом вспомнила об индийском шкафчике, который стоял в ее гостиной, и тотчас решила спрятать индийский алмаз в индийский шкафчик, чтобы дать возможность двум прекрасным туземным произведениям полюбоваться друг другом. Тут миледи, слушавшая терпеливо весь этот вздор, перебила дочь:

— Душа моя, твой индийский шкафчик не запирается!

— Боже мой, мама! — вскричала мисс Рэчел. — Да разве мы в гостинице, разве у нас в доме есть воры?

Не обращая внимания на этот причудливый ответ, миледи пожелала джентльменам доброй ночи, потом повернулась к мисс Рэчел и поцеловала ее.

— Почему бы тебе не отдать на сохранение мне твой алмаз? — спросила она.

Мисс Рэчел приняла эти слова так, как приняла бы десять лет назад предложение расстаться с новой куклой. Миледи поняла, что ее в этот вечер не уговорить.

— Приходи ко мне утром, Рэчел, как только встанешь, — сказала она, — я тебе кое-что расскажу.

С этими словами миледи медленно вышла из комнаты, глубоко задумавшись, и, по всей вероятности, не очень довольная направлением, какое приняли ее мысли.

Вслед за нею простилась и мисс Рэчел. Сперва она пожала руку мистеру Годфри, который стоял на другом конце залы, разглядывая картину на стене. Потом вернулась к мистеру Фрэнклину, все еще молча и утомленно сидевшему в углу.

О чем они говорили между собой, я не могу сказать. Но, стоя возле большой дубовой рамы, в которую вделано зеркало, я увидел в нем, как она, прежде чем уйти спать, украдкой вынула из-за корсажа медальон, подаренный ей мистером Фрэнклином, и показала ему с улыбкой, конечно означавшей нечто не совсем обыкновенное. Это обстоятельство несколько поколебало мою прежнюю уверенность, и я начал думать, что, может быть, Пенелопа права насчет чувств ее барышни.

Как только мисс Рэчел перестала ослеплять его зрение, мистер Фрэнклин приметил и меня. Всегда переменчивый, он успел уже изменить свое мнение об индусах.

— Беттередж, — сказал он, — я почти готов допустить, что придал слишком большое значение словам мистера Мертуэта, когда мы разговаривали в саду. Как знать, не угостил ли он нас россказнями, которыми так любят щегольнуть путешественники? Неужели вы в самом деле намереваетесь спустить собак с цепи?

— Я сниму с них ошейники, сэр, — ответил я, — и дам им вволю побегать ночью, если они учуют чужой след.

— Ну хорошо, — сказал мистер Фрэнклин. — Завтра посмотрим, что нам делать дальше. Я вовсе не собираюсь пугать тетушку, Беттередж, без серьезной причины. Спокойной ночи!

Он казался таким утомленным и бледным, когда кивнул мне головой и взял свечу, чтобы идти наверх, что я осмелился посоветовать ему выпить на ночь бренди с содой. Мистер Годфри, подошедший к нам из другого конца комнаты, поддержал меня. Он самым дружеским образом стал уговаривать мистера Фрэнклина выпить чего-нибудь, прежде чем лечь спать.

Я упоминаю об этом обстоятельстве потому, что после всего виденного и слышанного мной в этот день мне было приятно заметить, что оба наши джентльмена по-прежнему находятся в хороших отношениях. Их словесная битва (слышанная Пенелопой в гостиной) и соперничество за благосклонность мисс Рэчел, по-видимому, не привели к серьезной размолвке. Но ведь оба они были хорошего характера и люди светские. А люди высокого звания имеют то достоинство, что никогда так не вздорят между собой, как люди незнатные.

Мистер Фрэнклин отказался от бренди и пошел наверх с мистером Годфри, так как комнаты их были рядом, но, вероятно, на площадке кузен уговорил его или, по обыкновению, у него изменилось настроение.

— Может быть, мне и захочется выпить ночью, — крикнул он, — пришлите-ка мне в комнату бренди!

Я послал Самюэля с бренди и водой, а потом вышел снять ошейники с собак. Обе они чуть не сошли с ума от удивления, что их выпустили в такую пору ночи, и прыгали на меня, как щенки. Однако дождь скоро охладил их пыл; они полакали немножко воды и вползли назад в свою конуру. Возвращаясь домой, я приметил на небе признаки, предвещавшие перемену погоды к лучшему, однако пока дождь лил по-прежнему и под ногами хлюпала грязь.

Мы с Самюэлем обошли весь дом и, по обыкновению, заперли все двери. На этот раз я все осмотрел сам и ни в чем не положился на своего помощника. Все было крепко-накрепко заперто, когда наконец я улегся в постель в первом часу ночи и дал отдохнуть своим старым костям.

Должно быть, хлопоты этого дня были мне не под силу. Как бы то ни было, но я заразился болезнью мистера Фрэнклина в эту ночь. Солнце уже всходило, когда я наконец заснул. Все время, пока я не спал, в доме было тихо, как в могиле. Не слышалось ни малейшего звука, кроме шума дождя и шелеста ветра в деревьях, поднявшегося к утру.

В половине восьмого я проснулся и открыл окно. День был прекрасный, солнечный. Часы пробили восемь, и я вышел, чтобы снова посадить собак на цепь, когда услышал позади себя на лестнице шелест женских юбок.

Я обернулся: с лестницы как сумасшедшая бежала за мною Пенелопа.

— Батюшка! — кричала она. — Ради бога, ступайте наверх! Алмаз пропал.

— Ты, верно, с ума сошла? — спросил я.

— Пропал! — повторила Пенелопа. — Пропал, и никто не знает как. Ступайте и посмотрите.

Она потащила меня за собой в гостиную нашей барышни, за которой была ее спальня. Там, на пороге спальни, стояла мисс Рэчел, почти такая же белая, как ее белый пеньюар. Обе половинки индийского шкафчика были раскрыты настежь. Один из ящиков выдвинут до самого конца.

— Посмотрите! — сказала Пенелопа. — Я сама видела, как мисс Рэчел положила вчера алмаз в этот ящик.

Я подошел к шкафчику: ящик был пуст.

— Правда ли это, мисс? — спросил я.

Взглядом, который не походил на ее обычный взгляд, и голосом, который не походил на ее голос, мисс Рэчел ответила, как моя дочь:

— Алмаз пропал!

Сказав эти слова, она ушла в свою спальню и заперла за собой дверь.

Прежде чем мы успели сообразить, что теперь делать, вошла миледи; она услышала мой голос в гостиной дочери и спросила, что случилось. Известие о пропаже алмаза ошеломило ее. Она тотчас подошла к спальне дочери и настояла, чтобы ее впустили. Мисс Рэчел впустила ее.

Тревога, охватившая дом с быстротой пожара, прежде всего достигла обоих джентльменов.

Мистер Годфри первый вышел из своей комнаты. Когда он услышал, что случилось, он только в изумлении всплеснул руками, что не слишком много говорило в пользу его душевной твердости. Мистер Фрэнклин, на прозорливость которого я рассчитывал, надеясь, что он подаст нам совет, оказался так же ненаходчив, как и его кузен, когда, в свою очередь, услышал это известие. Против ожидания, он наконец-то хорошо выспался, и это непривычное блаженное состояние привело его, как он сам говорил, в какое-то одурение. Однако, когда мистер Фрэнклин выпил чашку кофе, которую, по иностранному обычаю, всегда выпивал за несколько часов до завтрака, — голова его прояснилась, он стал проявлять свое врожденное здравомыслие: решительно и умно он принял следующие меры.