Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь! - Юрий Широков

И, главное – понравиться тем, которые финансируют этот процесс натаскивания «молодых бультерьеров», чтобы в нужный момент бросать их по своему усмотрению в бой.

А кому продаваться, знали все социалисты.

В Европе им охотно платили немцы, но истинной удачей считалось попасть под покровительство финансовых и деловых структур США, где доминировали два объединения: предприятие Рокфеллера «Стандарт Ойл» и промышленный комплекс Моргана.

Союзы трестов Рокфеллера и Моргана главенствовали не только на Уолл-стрит, но, и через взаимосвязанных директоров, почти во всей экономике мира.5

Рокфеллер монополизировал нефтяную и медную отрасли промышленности, имел трест плавильных предприятий и гигантский табачный трест, а также имел влияние в некоторых владениях Моргана, таких как корпорация «Ю. С. Стал».

В сотнях более мелких промышленных трестов, в общественных службах, на железных дорогах и в банковских учреждениях, к примеру «Нэшнл Сити Бэнк», «Юнайтед Стейтс Траст Компани», «Гановер Нэшнл Бэнк».

Морган главенствовал в сталелитейной, судоходной и электротехнической промышленности. Они включали в себя «Дженерал Электрик», резиновый трест и железные дороги.

Как и Рокфеллер, Морган контролировал финансовые корпорации: «Нэшнл Бэнк оф Коммерс» и «Чейз Нэшнл Бэнк», «Нью-Йорк Лайф Иншуренс» и «Гаранта Траст Компани».

Поначалу Лев Троцкий проигрывал бывалым социалистам, знаний было маловато.

И образования никакого, в отличие от Ленина, например.

Тот хоть в университете учился, пока не исключили.

Зато амбиций у него было – «выше крыши»! Он был не из тех, кто учится, а из тех, кто учит.

Он такой родился – это черта характера.

Чувства любви, симпатии, сочувствия к людям у него отсутствовали напрочь – это тоже черта характера!

И удача сопутствует ему – он получает ускорение по жизни – будучи женатым и имея двух дочерей, не разведясь с первой женой, он повторно в 1902 году удачно женится на родственнице банкира Абрама Животовского – Наталье Седовой.6

Наличие сразу двух жен его не смущало – такие люди, как он, не чтут и не соблюдают законов – они их пишут для других.

Они не читатели – они писатели!

И это тоже врожденная черта характера!

Через свою вторую жену он получает выход на банкирский дом Ротшильдов, и вот «в период своего пребывания в Вене он уже имеет обыкновение играть с бароном Ротшильдом в шахматы в «Cafe’ Central».7

В знаменитом кафе, где собираются представители политики, культуры и бизнеса Вены, и где он – постоянный клиент во время своей первой эмиграции с октября 1907 и до начала войны.

А значит он теперь уже не посторонний – не станет же барон Ротшильд играть с посторонним человеком в шахматы!

И сделала это для него Наталья Седова, благодаря которой его заметили и не оттолкнули.

И его заслуга, конечно, есть – ум, «легкое перо», мастерство оратора, этого не отнять!

Но таких в среде социалистов, «как собак нерезаных».

А выберут его! «Как не порадеть родному человечку…».8

И вот он наступил – этот долгожданный день, этот час «Х», ради которого стоило родиться на этом свете!

Этот день станет днем рождения нового русского Антихриста, скрывающегося за маской борца за свободу и справедливость простого русского народа, которая чуть позже в одночасье превратится в Массу.

С этого дня революционер Лейба Бронштейн – Троцкий станет вождем пролетариата, который Лейбу об этом не просил и пока об этом не знает.

В этот день, во время очередной шахматной партии, Джон Рокфеллер показал ему обложку книги с изображением бородатого счастливого Карла Маркса, который стоит на Уолл-стрит, украшенной красными знаменами, с книгой «Капитал» под мышкой и принимает поздравления от финансовых воротил – Дж. П. Моргана, его партнера Джорджа У. Перкинса, самого Джона Д. Рокфеллера, Джона Д. Райана из «Нэшнл Сити Бэнк» и Тедди Рузвельта.

Окружающая главных персонажей ликующая толпа и взлетающие в воздух шляпы показывают, что Карл Маркс – свой среди финансистов Нью-Йорка.

– Не удивляйтесь, Лейба – сказал тогда Рокфеллер – только так называемая общественность болтает о том, что между нами – финансистами Уолл-стрита, и вами – социалистами, неважно какими – национал-социалистами, или интернационал-социалистами, не может быть ничего общего. И что мы – непримиримые враги.

– Чушь!

– Но мы будем пока всячески поддерживать это заблуждение. Массы должны пока видеть в работодателе врага, а в революционере – избавителя от рабства – Рокфеллер взял с доски фигуру пешки, внимательно на нее посмотрел и поставил на место.

– Неинтересная партия, предлагаю ничью. Давайте сегодня просто побеседуем. Поверьте, вы не будете разочарованы – Рокфеллер не ожидал ответа – он привык, что с ним все и всегда соглашаются.

Троцкий молча кивнул в знак согласия и замер в ожидании долгожданного предложения от самого влиятельного в мире капиталиста.

– Вот он, этот звездный час! Сейчас или никогда! – внутренний восторг распирал грудь, и трудно было сохранить видимость хотя бы внешнего спокойствия.

Рокфеллер сделал вид, что не заметил перемены в поведении Троцкого и, невозмутимо отхлебнув кофе из маленькой чашки, продолжил: «У нас с вами очень много общего и цели наши совпадают» – движением указательного пальца правой руки он пресек попытки собеседника возразить.

– Во-первых – продолжил он – наши, якобы, крайние фланги традиционного политического спектра являются абсолютными коллективистами.

– Во-вторых, и мы, и вы стремимся к монополизму.

– Вы пытаетесь насаждать тоталитарные политико-экономические системы, основанные на неограниченной власти и принуждении индивидуума, и добиваетесь монопольного контроля над каждым членом общества.

– Наша цель такая же – во всяком случае, так считаем я и мой коллега Дж. П. Морган – коллективизм в жизни и монополизм в промышленности.

– Эту стратегию монополизма лучше остальных очень точно сформулировал в 1906 году некто Фредерик К. Хоув в своей книжке «Признания монополиста».

– Я помню цитату на память: «Существуют правила большого бизнеса. Они заменяют поучения наших родителей и сводятся к простой формуле: получи монополию, заставь общество работать на тебя и помни, что лучшим видом бизнеса является политика. Ибо законодательная дотация, франшиза, субсидия или освобождение от налогов стоят больше, чем месторождение в Кимберли или Комстоке, так как первые не требуют для своего использования ни умственного, ни физического труда».9

– Наша задача заключается в том, чтобы «пойти в политику» и заставить общество работать на нас – монополистов, под вывеской общественного блага и общественных ценностей.

– А понятия общественных благ и ценностей должны сформулировать вы – социалисты!

– В ваших руках – определение степени индивидуальной свободы и степени противостоящего ей централизованного политического контроля. При таком подходе капиталистическое государство всеобщего благосостояния, которое мы строим, и социализм, к которому стремитесь вы, находятся «по одну сторону баррикад».

– Мысли наши мы решили «положить на бумагу» и подготовили в начале этого столетия «План «Марбург».

– Правительства всех без исключения стран Земли по этому плану должны быть социализированы, тогда как конечная власть должна оставаться в руках международных финансистов для контроля за советами и принудительного установления мира, и, таким образом, создания специфического средства от всех политических болезней человечества.10

– Вот новая формула успеха! – Рокфеллер улыбнулся и, довольный собой откинулся на кресло в ожидании реакции собеседника.

– Да, но как же быть с классиками социализма, Марксом…? – Троцкий выглядел несколько растерянным.

– Представление о том, что капиталисты – заклятые и непреклонные враги марксистов и социалистов мы оставим Карлу Марксу.

– Без этого нельзя – улыбнулся Рокфеллер.

– Для нас же с вами я предлагаю неразрывную, хорошо скрываемую от общественности, взаимосвязь между международными политиками-капиталистами и международными революционерами-социалистами.

К взаимной выгоде.

Эта связь легко останется незамеченной, поскольку все историки, журналисты и прочие «шелкоперы» уверены в невозможности самого существования такой взаимосвязи.

– Чтобы приблизиться к ее разгадке, нужно понимать, что серьезный бизнес не терпит свободы предпринимательства, он стремится к монополизму.

– А с учетом неэффективности централизованного планирования при социалистах, тоталитарное социалистическое государство является прекрасным рынком для его захвата капиталистическими монополиями.