Прерафаэлиты. Революция в викторианском искусстве - Анна Познанская

впрочем, не без основания: о любовных похождениях Данте Габриэля Россетти, об Алджерноне Чарльзе Суинберне и Симеоне Соломоне, катающихся голыми по перилам, о ночных поэтических чтениях и импровизированных вечеринках, о том, как Россетти в ярости запустил чашкой с горячим чаем в Джорджа Мередита и о беспробудном пьянстве Суиберна. Он и правда страдал алкоголизмом, и только помощь и опека его друга Теодора Уоттса-Дантона помогла поэту пережить сложные моменты своей жизни и дожить до солидного возраста 72 лет.

В марте 1866 года в журнале «Панч» появилась серия карикатур Макса Бирбома, посвященных времяпрепровождению Россетти и его друзей. На одной из карикатур изображен Данте Габриэль Россетти, рисующий свою новую музу, любовницу, экономку и модель Фанни Корнфорт. Слева на кирпичной стене сидит поэт Алджернон Суинберн и пером дразнит художника Джеймса Уистлера, поэтический критик Теодор Уоттс-Дантон грозит поэту пальцем. Уильям Моррис читает свои произведения не то собрату-прерафаэлиту Холману Ханту и теоретику искусства Джону Рёскину, не то любопытному пеликану, сэр Эдвард Бёрн-Джонс презентует цветочек кенгуру…

Макс Бирбом. Карикатура на собрание прерафаэлитов. 1866

Макс Бирбом. Уильям Белл Скотт хотел бы знать, что эти парни нашли в Габриэле. 1866

Большое впечатление производил на британцев настоящий зверинец, разместившийся вокруг Тюдор-хауса. Газели, павлины, вомбат, совы, ежи, обезьяны, саламандры, кенгуру и броненосцы из Челси сыграли не последнюю роль в английском искусстве.

На рисунке Бирбома «Уильям Белл Скотт хотел бы знать, что эти парни нашли в Габриэле» изображен британский художник, график, поэт и мемуарист Уильям Белл Скотт, со скептическим выражением лица наблюдающий за Россетти, окруженным почитателями: коленопреклоненным Суинберном, Моррисом, играющим с кенгуру, Бёрн-Джонсом с длинной бородой. Перед критиком скалится вомбат, не очень-то похожий на себя.

Джеймс Уистлер. Павлинья комната (Комната с павлинами). 1877

Звери и правда жили у Россетти в саду. Не исключено, что именно павлины из зоопарка Россетти в дальнейшем вдохновили Уистлера на создание его знаменитой Павлиньей комнаты («Комнаты с павлинами»), украшенной панелями с прекрасным птицами и картиной «Принцесса из страны фарфора».

А печальная история гибели вомбата (несчастный зверек был случайно заперт в коробке из-под сигар) вдохновила Льюиса Кэрролла на создание образа сони, живущей в чайнике.

Все это было весьма вдохновляюще и порою забавно, но подобный стиль жизни имел мало общего с героями популярного романа Анри Мюрже «Жизнь богемы», а заодно и с реальной жизнью молодых парижских художников. Французская богема преимущественно состояла из начинающих живописцев и писателей, не имевших средств к существованию. Безденежье зачастую приводило талантливых людей к трагическому финалу – французские художники и артисты вынуждены были искать средства к существованию, не столько жить, сколько выживать в бедных съемных комнатах на Монмартре. Неизвестно, как бы они вели себя в той обстановке, в которой существовали Россетти, Уистлер и все их окружение.

Английские художники, как правило, были вполне обеспечены, да и проживали не в мансардах, а в собственных особняках и квартирах. Их музами были отнюдь не бедные цветочницы – даже если супруги и любовницы прерафаэлитов вначале были бедны, то в союзе с художниками дамам хватало не только на еду, но и на роскошь. Для художников круга Россетти богемность была захватывающей игрой, своего рода сублимацией внутреннего бунта. Открывшаяся возможность «отрясти прах дидактизма с ног своих», открыто восстать против принципов искусства, прославляющего добродетель – вот что заставило художников нарушать правила добропорядочного викторианского общества. Нонконформизм помогал прерафаэлитам находить новые идеи и формы в искусстве, он происходил не из маргинального социального положения, а из упорного художественного поиска.

На деле жизнь богемного общества в Тюдор-хаусе была подчинена определенному распорядку. Хотя члены кружка встречались практически ежедневно, их жены могли посещать Тюдор-хаус лишь изредка, по специальному приглашению. «Официальные мероприятия» никогда не совпадали с визитами Фанни Конфорт, чей роман с Россетти, в отличие от его связи с Джейн Моррис, никто не скрывал, и Джоанны Хиффернан, ирландской натурщицы, которая с 1861 по 1868 позировала Джеймсу Уистлеру и Гюставу Курбе. Встречи с участием дам проходили в более раскованной и светской атмосфере. Ну а в чисто мужской компании художники были заняты работой и обсуждением своих новых достижений и открытий.

Одним из таких открытий стала венецианская живопись XVI века. Она побудила викторианских художников сменить целомудренный женский образ в своих картинах на чувственный. Отныне рыжеволосые красавицы приходят на смену кротким девушкам с ангельскими личиками, а тщательно проработанную и достоверную декорацию, будь то интерьер дома или сельский пейзаж, сменяет декоративный фон и роскошные аксессуары. Художники круга Россетти перемешивают предметы из разных эпох, наполняя полотна пышными цветами, богатыми украшениями, изысканными тканями и музыкальными инструментами.

В конце 1850-х годов излюбленной моделью Россетти становится его экономка Фанни Конфорт, чья грубоватая, подчеркнуто физическая красота резко контрастирует с изысканно-мистическим образом мисс Сиддал. Вместе с моделью меняется и общий стиль. В картине «Bocca Baciata» типичная для прерафаэлитов сухая, «пожухшая» палитра, имитирующая темперную живопись, уступает место яркому, насыщенному колориту. В тоже время трактовка женского образа восходит не к эпохе раннего Ренессанса, а к персонажам Тициана.

Данте Габриэле Россетти. Bocca Baciata. 1859

Как и в былые времена, Россетти широко использует средневековую символику: роза – символ любви, маргаритка – несчастья, яблоко – символ Венеры и грехопадения; но теперь эти символы подчеркивают характер образа, не раскрывая смысла картины. Некоторая литературность все еще присутствует в произведении, но сюжет как таковой отсутствует. Название картины дословно значит «Губы после поцелуя», оно взято из итальянской пословицы, указанной на обороте картины: «Bocca baciata non perde ventura, anzi rinnova come fa la luna» («Губы после поцелуя не теряют свой вкус, напротив, он обновляется, как луна»).

«Bocca Baciata» стала своеобразным эталоном для последующих работ художников круга Россетти. С той же модели Россетти писал свою «Леди Лилит», ставшую противоположностью другой его работе – «Блаженная Беатрикс» («Beata Beatrix»).

В начале 1860-х бывшие прерафаэлиты создают целую серию практически идентичных произведений: «Синдерелла» Бёрн-Джонса, «Елена Троянская» Россетти и «Елена Троянская» Сэндиса, «Медея» Сэндиса, «Влюбленная» («Невеста») Россетти и многие другие.

Портреты «роковых женщин» принципиально отличались от работ Братства прерафаэлитов. Хотя в основе каждого образа по-прежнему лежал исторический сюжет или литературный источник (все же это были изображения широко известных персонажей), а аксессуары сохраняли свою символическую функцию, в картине доминировало не повествовательное, а декоративное начало. Художники круга Россетти стремились воспроизвести определенный тип красоты: огромные глаза, пышные волосы, яркие полные губы, бледное лицо. Впоследствии этот тип