Весь свет на Сильвию - Мишель Лебрен

Сидя в глубине зала, я, втайне ото всех, блаженствую. Я слушаю свой первый акт уже в десятый раз, и с каждым разом он кажется мне все лучше. Сильвия и в самом деле играет превосходно, с юмором, как это и должно быть. И другие артисты — великолепны. Если репетиции будут удачными и дальше, премьера состоится 15 октября.

Все идет хорошо: Пьеса будет иметь успех и не только из-за Сильвии. По моим подсчетам, я, за вычетом десяти процентов, причитающихся моему агенту, буду получать около ста тысяч франков с каждого представления при наполовину заполненном зале. Если пьеса провалится, я все равно заработаю самое малое миллион. Но она выдержит, как заверили меня истые театралы, — а уж они-то в этом кое-то смыслят, — сотню представлений как минимум. Самое малое… десять миллионов.

С десятью миллионами, конечно, далеко не уедешь, да еще если собираешься купить машину, но с десятью миллионами и тридцати миллионной недвижимостью, где сейчас ведутся ремонтные работы, оцененные в три миллиона, и куда через несколько месяцев завезут на пять миллионов мебели, можно продержаться по меньшей мере год.

К тому же Сильвия загорелась идеей создать собственный фильм, выступив в нем в качестве продюсера. Как только театр отправится с пьесой на гастроли, мы начнем. Я, разумеется, напишу сценарий и диалоги. Мой Фильм произведет фурор, и предложения посыплются со всех сторон. Вот тогда я, наконец, смогу бросить Сильвию. И получу доступ ко всем мирским радостям. Я снова стану вольной птицей, смогу флиртовать, спать каждый вечер с новой женщиной. Ни одна не откажется, ни одна.

Лежа на кровати, я в темноте своей спальни размышляю о своем поведении, а это совершенно не в моих правилах.

Я не люблю Сильвию, это факт, хотя у меня нет ни малейшей причины не любить ее. Наоборот, сотни мужчин с удовольствием заполучили бы ее, и они правы. Но Сильвии, бедняжке, подвернулся как раз тот, кто ее не любит— я. Почему?

Во-первых, возраст. В сущности, молодая еще женщина — тридцать два года. У нее великолепное тело, более чем красивое лицо, потрясающие глаза, приятный голос. Она в высшей степени умна и не раз подтверждала это на практике тем, как умело вела свои дела. Очень богата. А я не могу полюбить ее. Она меня раздражает.

Я сержусь на нее за то, что она опередила меня на десять лет. Она уже занималась любовью, когда я только принимал свое первое причастие, и я знаю, что никогда уже не смогу ее догнать, потому что я больше не свободен, из-за нее…

Когда мы с ней в постели, я с особой силой ощущаю свою молодость. Она знала стольких мужчин, они обучили ее этим ласкам, которым она теперь обучает меня и которые я потом передам другим девицам… Во всем виноваты годы, разделяющие нас и заставляющие меня ненавидеть ее только потому, что она меня любит.

Она осыпает меня подарками — машина, дом, — и я не возражаю, потому что ради этого, можно сказать, и женился на ней, но всякий раз я думаю о молодой девушке, которой подарки буду делать Я, которую Я буду обучать любви, которой Я создам имя, которую Я буду водить по ресторанам, с которой Я буду знакомить своих друзей, своих многочисленных друзей…

Как-то раз вечером я спрашиваю ее:

— Сильвия, сколько мужчин у тебя было?

— Что за вопрос!

— Ты прекрасно знаешь, что я не ревнив, отвечай. Или ты предпочитаешь, чтобы я узнал это от кого-нибудь другого?

— Мне как-то неловко, женщины не любят об этом говорить… Ведь все уже в прошлом, я люблю только тебя, и это окончательно!

— Значит, мне остается только строить предположения…

Она всплакнула и, поскольку она не любит, когда ей бросают вызов, назвала несколько имен, выбрав, по-видимому, из самых первых.

— Паркер, Вилли Браун, разумеется, и еще парень, которого звали Мишелем, как тебя, его я любила по-настоящему…

— А Жан Пьер Франк?

— Он? Ты с ума сошел!

— Но ваше соседство, я думал…

— Никогда. Он купил этот дом, рядом с нами, чтобы быть ближе к Вилли, они много работали вместе прежде. Но в то время мы с Вилли даже еще не были знакомы. Потом Вилли продал дом, а я его выкупила. Я давно мечтала об этом доме. Так же как и о машине… Да, по-видимому, Вилли больше всего повлиял на мою судьбу. Уже во время нашей первой встречи я знала, что стану его любовницей… Потом я захотела стать его женой.

— Тогда почему же ты оставила его?

— Вилли — слабак. Он любил жену и любил меня. И все же ему надо было выбирать. Он выбрал меня, но отъезд Флоры вышиб его из седла, убил морально. Он больше ни на что не был способен, и я чувствовала, что всю вину за развод он возлагает на меня. Хотя его вины в этом было столько же, сколько и моей. Тогда я взяла и тоже бросила его. Падая вниз, он и меня бы потянул за собой… Бедняга Вилли, с тех пор я так ни разу и не видела его. Говорят, он чуть ли не сошел с ума. Ведет себя так, словно он все еще великий режиссер…

Она раздражала меня своим раскаянием. Она любила меня. Ну дела!

— А между тобой и Франком — никогда ничего?

— Никогда. Хотя нет. Это было лет восемь-девять назад. Я жила у Фредерики Мэйан, она спала с ним. Однажды он пришел, когда ее не было, потому что я ему нравилась. Признаюсь, что если бы не внезапное возвращение Фреды, я бы, конечно, не устояла. Но это вылилось в драму, Фреда театрально выставила меня за дверь. В то время я была дебютанткой, и Фредерика могла навредить мне, испортить карьеру. Поэтому я прибегла к своего рода шантажу, чтобы она оставила меня в покое… Она тоже исчезла с лица земли. Жан Пьер бросил ее, уехал на несколько лет в Италию. Кажется, он там женился, а потом развелся. Но он всегда думал обо мне. Я ни разу не уступила ему, клянусь тебе. Поцелуй от случая к случаю, ты знаешь что это такое. Он хотел жениться на мне, и я не ответила ему отказом. Именно в тот момент я познакомилась с тобой, милый… Должно быть, он смертельно тебя ненавидит.

Не буду скрывать, что это признание Сильвии доставило мне немалое удовольствие. Увести у этого пижона очаровательную Сильвию… Ха, ха…

Лежа в темноте, я размышлял обо всем этом, о всей этой жизни, которую мне еще предстоит убить (как будто строчка из Превера, я вставлю это в диалог), о Сильвии, которая обожает меня, я всё теряюсь в догадках, почему… Может быть, я напоминаю ей ее первого Мишеля?

К тому же она ревнива, я уверен, что она следит за мной, обыскивает карманы. Если я невзначай улыбнусь в ее присутствии какой-нибудь женщине, она тут же призывает меня к порядку, я становлюсь смешон, как песик, что крайне неприятно.

Точно! Она меня любит как живущего в квартире щенка, «Ко мне!» — и он подбегает, виляя хвостом, «Лежать!» — и он ложится. А чтобы он не потерялся, она держит его на поводке. Но в один прекрасный день песик заартачится. Обязательно. Я совсем не похож на мужчин, которых она знала, и поэтому она меня так высоко оценила. Отсюда и все эти нескончаемые вопросы: «Ты счастлив? Тебе хорошо? Тебе ничего не нужно? Что ты предпочитаешь? Не хочешь ли ты куда-нибудь сходить? Не хочешь ли прилечь?» Да, я счастлив, нет, мне ничего не нужно, нет, мне не жарко, не холодно, нет, я не курю много, да, я пьян, ну и что?

В моем доме от мороза лопнула труба, дом затопило, и все работы застопорились на два месяца. Въезжать туда будет можно не раньше чем через полгода. Это время я еще подожду. Затем выпущу Сильвию из рук, и она разобьется с хрустальным звоном…

Сегодня утром пресса сообщила, что я буду писать сценарий фильма. С тех пор как на сцене с успехом идет моя пьеса, я начинаю приобретать известность. Право на ее постановку уже продано за границу, в кино. Завтра я получу свой первый чек на миллион франков. Это событие в жизни мужчины…

Телефонный звонок прерывает эти сладковато-горькие грезы. Еще только половина десятого. Значит, это не Сильвия, она сейчас на сцене. Она звонит мне в каждом антракте, словно боится, что я уйду… Имею я все-таки право выйти подышать воздухом, купить сигарет или нет? Беру трубку.

— Да? Женщина, молодой голос, немного дрожащий.

— Мсье Мишель Барро?

— Он самый.

Я должен следить за своим произношением: я ответил ей совсем как Гитри, растягивая гласные — он саамый. Девица торопливо продолжает:

— Простите, что побеспокоила, мсье.

Ты говоришь о беспокойстве. Наоборот, это меня отвлекает от мрачных мыслей.

— Мое имя ничего вам не скажет. Я… я узнала из газет, что вы собираетесь писать сценарий фильма с Сильвией Сарман в главной роли… Я актриса, я уже снялась в нескольких картинах и…

— Обратитесь в администрацию киностудии, мадемуазель.

— Видите ли, я там уже была, но решила, что лучше выйти прямо на вас. Мне так понравилась ваша пьеса! Я бы хотела, чтобы вы попробовали меня.

Ясно, что все это — блеф, но лесть, даже маленькая, поднимает настроение. Я говорю уже немного любезнее;

— Хорошо, нам нужно встретиться.

Смотрю на часы. Через десять минут позвонит Сильвия. После чего у меня будет час свободы. Я спрашиваю: