Стихотворения - Николай Клюев

* Тучи, как кони в ночном, *

Тучи, как кони в ночном,Месяц — грудок пастушонка.Вся поросла ковылемБожья святая сторонка.

Только и русла, что шлях —Узкая, млечная стёжка.Любо тебе во лесях,В скрытной избе, у окошка.

Светит небесный грудокНашей пустынной любови.Гоже ли девке платокСупить по самые брови?

По сердцу ль парню в кудряхНикнуть плакучей ракитой?Плыть бы на звонких плотахВниз по Двине ледовитой!

Чуять, как сказочник-рульБудит поддонные были.Много б Устеш и АкульКудри мои полонили.

Только не сбыться тому, —Берег кувшинке несносен…Глянь-ка, заря, бахромуВесит на звонницы сосен.

Прячется карлица-мглаТо за ивняк, то за кочку.Тысяча лет протеклаВ эту пустынную ночку.

* Посмотри, какие тени *

Посмотри, какие тениНа дорогу стелют вязы!Что нам бабушкины пени,Деда нудные рассказы.

Убежим к затишью речкиОт седой, докучной ровни…У тебя глаза, как свечкиВ полусумраке часовни.

Тянет мятою от сена,Затуманились покосы.Ты идешь, бледна, как пена,Распустив тугие косы.

Над рекою ветел лапы,Тростника пустые трости.В ивняке тулья от шляпы: —Не вчерашнего ли гостя?

Он печальнее, чем елиНа погосте, в час заката…Ты дрожишь, белей кудели,Вестью гибели объята.

Ах, любовь, как воск для лепки,Под рукою смерти тает!.."Святый Боже, святый крепкий", —Вяз над омутом вздыхает.

* Ветхая ставней резьба, *

Ветхая ставней резьба,Кровли узорный конек.Тебе, моя сказка, судьбаВойти в теремок.

Счастья-Царевны глазаТам цветут в тишине,И пленных небес бирюзаТомится в окне.

По зиме в теремок прибредуПро свои поведать вины,И глухую старуху найдуВместо синей звенящей весны.

СМЕРТЬ РУЧЬЯ

Туча — ель, а солнце — белкаС раззолоченным хвостом,Синева — в плату сиделкаНаклонилась над ручьём.

Голубеют воды-очи,Но не вспыхивает в нихПрежних удали и мочи,Сновидений золотых.

Мамка кажет: "Эво, елка!Хворь, дитя, перемоги…"У ручья осока — челка,Камни — с лоском сапоги.

На бугор кафтан заброшен,С чернью петли, ал узор,И чинить его упрошенПропитуха мухомор.

Что наштопает портняжка,Всё ветшает, как листы;На ручье ж одна рубашка,Да посконные порты.

От лесной, пролетной гариВеет дремою могил…Тише, люди, тише, твари,Светлый отрок опочил!

КАЗАРМА

Казарма мрачная с промерзшими стенами,С недвижной полутьмой зияющих углов,Где зреют злые сны осенними ночамиПод хриплый перезвон недремлющих часов, —Во сне и наяву встает из-за туманаРуиной мрачною из пропасти она,Как остров дикарей на глади океана,Полна зловещих чар и ужасов полна.Казарма дикая, подобная острогу,Кровавою мечтой мне в душу залегла,Ей молодость моя, как некоему богу,Вечерней жертвою принесена была.И часто в тишине полночи бездыханнойМерещится мне въявь военных плацев гладьГлухой раскат шагов и рокот барабанныйГубительный сигнал: идти и убивать.Но рядом клик другой, могучее сторицей,Рассеивая сны, доносится из тьмы:"Сто раз убей себя, но не живи убийцей,Несчастное дитя казармы и тюрьмы!"

1907

* Горниста смолк рожок… Угрюмые солдаты *

Горниста смолк рожок… Угрюмые солдатыНа нары твердые ложатся в тесный ряд,Казарма, как сундук, волшебствами заклятый,Смолкает, хороня живой, дышащий клад.И сны, вампиры-сны, к людскому изголовьюСтекаются в тиши незримою толпой,Румяня бледность щек пылающею кровью,Под тиканье часов сменяясь чередой.Казарма спит в бреду, но сон ее опасен,Как перед бурей тишь зловещая реки, —Гремучий динамит для подвига припасен,Для мести без конца отточены штыки.Чуть только над землей, предтечею рассвета,Поднимется с низин редеющий туман —Взовьется в небеса сигнальная ракета,К Восстанью позовет условный барабан.

1907

* Помню я обедню раннюю, *

Помню я обедню раннюю,Вереницы клобуков,Над толпою покаянноюТяжкий гул колоколов.

Опьяненный перезвонами,Гулом каменно-глухим.Дал обет я пред иконамиСтать блаженным и святым.

И в ответ мольбе медлительной,Покрывая медный вой,Голос ясно-повелительныйМне ответил: "Ты не Мой".

С той поры я перепутьямиНевидимкою блуждал,Под валежником и прутьямиВместе с ветром ночевал.

Истекли грехопадения,И посланец горних силБезглагольного хваленияПуть заблудшему открыл.

Знаки замысла предвечного —Зодиака и Креста,И на плате солнца млечногоЛик прощающий Христа.

Между 1908 и 1911

ПОЭТ

Наружный я и зол и грешен.Неосязаемый — пречист,Мной мрак полуночи кромешен,И от меня закат лучист.

Я смехом солнечным младенцаПустыню жизни оживлюИ жажду душ из чаши сердцаВином певучим утолю.

Так на рассвете вдохновеньяВ слепом безумье грезил я,И вот предтечею забвеньяШипит могильная змея.

Рыдает колокол усопшийНад прахом выветренных плит,И на кресте венок поблекшийУлыбкой солнце золотит.

1908 или 1909

СЛОБОДСКАЯ

Как во нашей ли деревне —В развеселой слободе,Был детина, как малина,Тонкоплеч и чернобров;

Он головушкой покорен,Сердцем-полымем ретив,Дозволенья оженитьсяУ родителя просил.

На кручинное моленьеНе ответствовал отец, —Тем на утреннем пролетеСиза голубя сгубил:

У студеного поморья,На пустынном берегу,Сын под елью в темной кельеПоселился навсегда.

Иногда из кельи строгойНа уклон выходит онПоглядеть, как стелет мореПо набережью туман,

Как плывут над морем тучи,Волны буйные шумятО любови, о кручине,О разлуке говорят.

1909

* Не говори, — без слов понятна *

Не говори, — без слов понятнаТвоя предзимняя тоска,Она, как море, необъятна,Как мрак осенний, глубока.

Не потому ли сердцу мнитсяЗимы венчально-белый сон,Что смерть костлявая стучитсяУ нашей хижины окон?

Что луч зари ущербно-острыйПомерк на хвойной бахроме…Не проведут ли наши сестры.Как зиму, молодость в тюрьме?

От их девического круга,Весну пророчащих судьбинТебе осталася лачуга,А мне — медвежий карабин.

Но, о былом не сожалея,Мы предвесенни, как снега…О чем же, сумеречно тлея,Вздыхает пламя очага?

Или пока снегов откосыЗарозовеют вешним днем —Твои отливчатые косыЗатмятся зимним серебром?

1910

ОЖИДАНИЕ

Кто-то стучится в окно:Буря ли, сучья ль ракит?В звуках, текущих ровно, —Топот поспешных копыт.

Хижина наша мала,Некуда гостю пройти:Ночи зловещая мглаЗверем лежит на пути.

Кто он? Седой пилигрим?Смерти костлявая тень?Или с мечом серафим,Пламеннокрылый, как день?

Никнут ракиты, шурша,Топот как буря растет…Встань, пробудися, душа, —Светлый ездок у ворот!

1911