Проклятье старой ведьмы - Михаил Бабкин

Они попятились. Из темноты – там, впереди, – донесся громкий смешок, кто-то шумно завозился, послышался лязг железа.

– Эй, храбрый рыцарь, – с издевкой просвистел оттуда знакомый Тиму голос, – куда же ты, о доблестный воин? Темноты испугался, хе-хе. – Несколько голосов мерзко захохотали, заулюлюкали.

– Нежить поганая! – возмутился Боня. – Был бы я один, без мальчика, я бы с вами поговорил!

– Поговорил бы он! – изумился свистящий. – Ой, напугал, ой, страшно, – и засмеялся – хрипло, взахлеб. Нагло.

– Поворачивайся, Тим, и иди, – Боня погрозил мечом темноте, – иди, не бойся.

– Отдай карту! – взвыл голос.

– Какую еще карту, – Хозяйственный подталкивал Тима свободной рукой в спину, – не знаю никакой карты, убирайтесь.

– А мы сквозь потолочек прозрачный все-е видели, – тонким голоском дурашливо пропел свистящий, – мы днем полетали чуть-чуть над городом и вас с неба увидели. С толстяком-библиотекарем. Отдай по-хорошему, лады? Не то…

Боня схватил Тима за руку и бегом припустил вдоль улицы прочь; мальчик почти летел за ним по воздуху, еле успевая отталкиваться ногами от земли. Что-то высокое и темное, словно сгусток мрака, отделилось навстречу от стены дома и заступило им дорогу.

– Удираешь! – радостно воскликнул сгусток. – Значит, боишься. Это очень хорошо. Великолепно.

Боня затормозил бег, наискось махнул мечом. Сталь пролетела сквозь существо, словно его здесь и не было.

– Бери их, Мизинец! – донесся сзади истошный крик. – Ату их, ату!

Боня махнул мечом еще раз. И еще раз.

– Достаточно, – скучным голосом сказало существо и шагнуло из тени под лунный свет.

– Черные! Которые были в таверне! – Тим живо обогнул растерянного Хозяйственного, отвел его руку с мечом.

– Против колдовства меч бессилен, ты сам говорил.

– Умный мальчик, – кивнул капюшоном черный. – Быстро отдавай карту, ты, дурак жестяной, а уж после…

Договорить он не успел. Тим резко прыгнул головой вперед, выставив перед собой жало скакула; костяное лезвие с хрустом вошло во что-то мягкое, податливое. Не устояв на ногах, Тимыч упал, пропахав животом по брусчатке.

Позади завыли по-волчьи:

– Мизинец! Мальчишка срезал его! – Вой перешел в клекот, мощные крылья шумно взбили воздух, и по светлому лунному небу быстрой тенью пронеслась птица. С четырьмя распластанными крыльями.

– Ты живой? – Боня осторожно поднял мальчика на ноги, быстро ощупал его ноги, руки, голову. – Уф, целый. Слава богу, целый. Как же меня свой кинжал угораздило не захватить, ох ты! Молодец, Тим-Тимыч, просто молодец.

Тимка лишь повел плечом – подумаешь, мелочи какие! Не такое уже видали.

– Кстати, Хозяйственный. Погляди-ка. – Тим протянул кинжал рыцарю. На клинке, как червяк на крючке, болталась грязная тряпочка. Бонифаций подошел ближе к фонарю, повертел ее в руках.

– Знаешь, Тим, – помолчав минуту, сказал он. – Это кусок перчатки. Палец от нее. К тому же драный, тьфу! – Хозяйственный в сердцах плюнул, затоптал тряпочку в грязь.

– Колдовство, – пряча кинжал в ножны, подмигнул рыцарю Тимка. – Ничего, Боня. Пробьемся!

Глава 11

Загадочная рука

Следующий день прошел в сборах. Хозяйственный загружал грузовую тележку раз пять, укладывая в нее только самое необходимое. Необходимого набралось такая уйма, что Люпа не могла с места тронуться – гора вещей в возке доставала до потолка конюшни. В конце концов Боня разозлился, вывалил все на пол, а после покидал в возок что под руку попало и на этом успокоился: сел точить меч и натирать воском свои серые латы, чтобы не сильно брякали при ходьбе.

Тим, укрывшись в комнате, «расконсервировал» Шута, накачал его воздухом и рассказал новости. После чего снова упрятал резинового человечка в банку, до тех пор, пока в поля не уедут.

С Каником беседовать пришлось дольше: дракона не оказалось на месте, Тимка полчаса впустую «алекал» в переговорный стаканчик. Оказалось, Каник ходил к источнику за минеральной водой. Он посадил возле пещеры побег вечнозеленого баобаба и теперь все время его поливал, чтобы рос быстрее. Мальчик взахлеб сообщал о своих новых приключениях, а Каник только охал да ахал, обжигая тимкино лицо через стаканчик паровым дыханием. В конце разговора дракон посоветовал друзьям быть осторожными и решительными. Тим слегка обалдел от такого противоречивого пожелания, но пообещал, что так и будет. Осторожно, но решительно. После упаковал стаканчик в ту же банку, где лежал Шутик, и с легким сердцем отправился помогать Боне чистить доспехи. И в благодарность получил от него по шее – потому что с ходу перевернул плошку с топленым воском.

В общем, день прошел в хлопотах и очень бестолково.

…Из Столицы они выехали рано. Солнце только краешком показалось над горизонтом. Вялые стражники, ежась от утреннего холода, с недовольными лицами открыли городские ворота навстречу солнцу: Люпа бодро зацокала копытами по дороге.

Тим, сидя в повозке, нацепил на голову рыцарский шлем и пугал Люпу, подражая голосу Бонифация:

– Люпа, влево! Люпа, вправо! Стой, шагом марш.

Бонифаций шел рядом, сияя доспехами, как начищенный самовар. Он крутил усы и насмешливо поглядывал на Тимыча, изредка успокаивая замороченную лошадь:

– Люпа, это же Тим дурит! Не обращай внимания.

К обеду солнце разогрело Бонифация так, что с доспехов потек воск. Чертыхаясь, рыцарь снял свою броню и уложил ее в возок. Теперь, без лат, не хватало только мятой шляпы на голове и удочки в руке, чтобы признать в Хозяйственном ленивого дачника, охотника за карасями. Тиму надоело ехать, он соскочил с повозки и босиком побрел рядом с Боней, пиная дорожную грязь.

Вокруг зеленели поля, ветерок волнами качал колосья. В небе заливались пичуги, разгоняя сонную тишину; воздух пах полынью и горячей сырой землей. Солнце застыло в зените: было жарко. Разморенная Люпа еле передвигала ногами, колеса слегка поскрипывали. Хозяйственный зевал, не переставая.

– Боня, далеко еще? – Тим уцепился за возок и тащился за ним как привязанный. – Ты хоть расскажи, как Чоса убивать будем? Он ведь бумажный, давай его спичкой подожжем. Вот костерчик будет!

– Зачем же убивать, не надо никого без необходимости жизни лишать. Даже нежить. Мы осмотрим его пещеру, тихонько возьмем меч и тихонько уйдем. Я так думаю.

– Жаль, – разочарованно протянул Тим, – я бы его кинжалом раз – и наповал. А он брык – и готов. Можно сдавать в макулатуру.

– Ну да, ну да, – покивал Хозяйственный, – а осы? Их тоже – брык – и в макулатуру? Так они и дались.

– Осы? Да это ж насекомые, букашки-таракашки, – Тим рубанул воздух рукой, – мы их дихлофосом польем – и все.