Боня-2 - Дмитрий Олегович Смекалин

пламя извергать умеют. Дальше и жарче драконьего. Еще лучи тонкие выпускают, которыми камень резать могут. А большие "стаканы" могут еще и по площадям бить, выжигая за раз чуть не по гектару леса. И ямы в земле взрывами громадные устраивают. Дальше начался уже общий гвалт. — Любовь сильнее смерти! — А чем они Свету к земле придавили? — Не знаю, не было раньше такого. — Вот я и говорю, всем — в пещеры! — Нас там всех сразу и накроют! Только в леса! — Детей не отдам! — Лучше потерять любовь, чем вообще не любить! В конце концов всеобщий ор прервался. Все, кроме Бони, кинулись ловить Гамаюна, горя желанием выдрать у него из хвоста оставшиеся там перья. Вырвав из этой толпы Галадриэль, Боня потащил ее изучать захваченный корабль инопланетян. Через некоторое время за ними потянулись и остальные. Сначала полезли в новую "тарелку". Боня решил начать с нее, так как в старой он уже был и что в ней есть представлял. Было интересно сравнить. Найти сходу что-нибудь интересное или по-быстрому разобраться с ее устройством он не рассчитывал. Хотя покопаться собирался. Но главное, прельщала возможность помародерствовать. Лут — это святое! Из старой "тарелки" он почти все ценное вынес, и много полезного, между прочим. А тут новый "клад" своим ходом прилетел. Надо брать! В порыве энтузиазма Боня даже довольно ловко взлетел на крышу объекта. Только при посадке об искореженную дверь приложился. Хорошо мановая пленка теперь на нем всегда. Или почти всегда. В постели со Светой (наконец то!) он ее, естественно, убирал. Но когда оттуда выбирался, снова пленку сформировывал. В общем, привык к ней, как ко второй коже. Даже двигался в ней уже почти не тормозя и без дополнительных усилий. Планировка у "тарелок" оказалась типовой. Восемь комнат-отсеков на основном уровне (или десять, если считать центральную комнату с порталом и секцию с лестницей на верхний уровень) и две "на мансарде". А вот по назначению комнаты в новой и старой "тарелках" совпадали далеко не полностью. Конечно, в обеих было по рубке и маносборнику. Были и жилые комнаты (обе верхних и две на основном уровне). Вместо лаборатории в новой "тарелке" была, скорее, мастерская, а остальные комнаты — складами ЗИПа. Не того, который архив, а запчасти, инструмент и прочие принадлежности. Судя по всему, эта "тарелка" была передвижной мастерской (и очень хорошо "передвижной", аж межпланетной летающей!), предназначенной как раз для ремонта других "тарелок". Это открытие открывало весьма заманчивые перспективы, и очень Боню обрадовало. А вот другое открытие, наоборот, крайне разозлило. В одной из секций обнаружились братцы-монахи, энергично распихивающие по карманам все, что хотя бы отдаленно напоминало артефакты. И даже не только в карманы. В соседней секции оказался уже забитый под завязку и совершенно неподъемный мешок. — А что это вы тут делаете?! — задал Боня риторический вопрос противным голосом мальчика из старого фильма. Реакция братцев тоже была вполне киношная, только уже скорее в стиле Джеки Чана или даже диснеевского мультфильма. Они вразнобой подпрыгнули, чуть пометались, размахивая руками и, наконец, застыли в оборонительной стойке спина к спине. И только после этого медленно повернули голову на звук и сфокусировали взгляды на входящей делегации. — Шаолинь, хренов, — подумал Боня. — Пока они стойку принимали, даже я мог бы спокойно подойти и обоих вырубить. Хотя они так руками по воздуху молотили, что могли и зацепить ненароком. Может, у них школа такая? Впрочем, проверять боевые способности монахов не пришлось, увидев превосходящие силы, они сразу сдались. (Следом за Боней в отсек, помимо Галадриэль, протиснулись Света и Ламии, в дверях через плечи Тенерина заглядывали остальные студенты. Ну и пикси, конечно, но эти хоть не толкались, а под потолком зависли.) Точнее, сделали вид, что ничего воровать и не собирались. — Мы тут, эта...- начал Фока. — Думаем, прибраться надо, пока другие не растащили, — подхватил Ника. — Вот, можете получить, целый мешок полезных предметов оказалось, по всему этому дому летающему набирали! — подытожил Фока. Монахи бодро подхватили мешок вдвоем и сунули его Боне под нос. Тот машинально подхватил груз. Если братцы рассчитывали, что тощий деус не сможет удержать вываленный ему на грудь вес, то их ждало разочарование. Проапгреденный организм даже не дрогнул. Впрочем, обзор Боне они все равно закрыли. — Ну мы пошли, не будем толкаться, дальше и без нас справитесь, — забормотали монахи на два голоса и попытались пробиться к выходу. — Стоять! — рявкнул Боня, опуская мешок на пол. — А в карманы что напихали?! — Ну так, да почти ничего, несколько сувениров на память, во славу церкви... — послышалось опять бормотание на два голоса. При этом монахи не оставляли попыток протолкаться к выходу. Правда, безуспешных. Ламии перекинулись в змеелюдную форму и заткнули хвостами дверь так, что и комару было бы непросто выбраться. — Хорошо хоть Света форму менять не стала, всех бы тут придавила, — подумал Боня. Монахи стали опорожнять карманы, делая это крайне медленно и неохотно. — Вот уж, не ожидал, — подумал Боня, — что от своих добычу защищать придется. И это — в условиях надвигающейся войны, когда любое знание или просто артефакт могут оказаться решающими! Наказать, мародеров, что ли? Только как? Тут его посетила мысль, показавшаяся ему интересной. — Са, Ца, Ша! Вы говорили, что можете заставить разумного правду говорить? Без серьезного членовредительства? — добавил Боня, плотоядно посматривая на монахов. — Пока мумрики в отрубе, продемонстрируйте свое умение на этих мародерах! Бурные протесты братцев в расчет приняты не были. Ламии просто похватали их в охапку и вынесли из "тарелки" наружу. Не то, чтобы вырваться, даже пошевелиться в нежных объятиях у вполне крепких физически монахов не получалось. (Сильные девочки, однако, — удивился про себя Боня.) Дальнейшее действо не напоминало ни сеанс гипноза, ни танец голода Каа, описанный Киплингом. Одна из ламий обратилась в змею и охватила братцев кольцом в пару витков своего отнюдь немаленького тела. А две других так и остались в змеелюдной форме и запели на два голоса. Довольно красивую грустную мелодию — чистыми, без намека на шипение, голосами. О прекрасной земле с золотыми степями, седыми горами и синими реками. О благородных рыцарях, готовых без колебания отдать свою жизнь за эту землю. О верных женщинах, любящих своих мужей, но благословляющих их на войну и смерть. В общем, много красивых слов