Люблю твои воспоминания - Сесилия Ахерн

Я сажусь на купленное мамой покрывало, боясь его помять. Комплект из двух подушек и покрывала, приобретенный в супермаркете «Даннес» вместе с узорной ароматической свечой, которую так никогда и не зажигали и которая уже утратила свой аромат. На ней собралась пыль — доказательство того, что папа не справляется с домашними делами. Но ведь папе семьдесят пять, ему бы справиться с уборкой пыли из собственной памяти! А свеча — бог с ней, со свечой.

Я включаю мобильник, который выключен уже много дней, и он начинает пикать, оповещая о наличии дюжины сообщений. Родным и друзьям я уже позвонила. Решительно, как делаешь, когда срываешь пластырь: не думай об этом, быстро дерни, и больно почти не будет. Открой телефонную книжку, и — бам-бам-бам — по три минуты на каждого. По три, не больше. Короткие остроумные телефонные звонки от странно оптимистичной женщины, которая на мгновение поселилась в моем теле. Это и правда была потрясающая женщина: уверенная в себе и веселая, хотя в нужные моменты взволнованная и мудрая. Она даже пытается немного шутить, что некоторые родственники и друзья воспринимают с пониманием, тогда как другие кажутся чуть ли не оскорбленными, хотя ей на это наплевать. Это ее дело — шутить или плакать. Конечно, я встречала эту женщину и раньше, она со свистом влетает в окно в самые тяжелые минуты, становится мной и берет самое трудное на себя. Без сомнения, она еще вернется.

Да, еще много времени должно пройти, пока я смогу говорить своим собственным голосом с остальными людьми, за исключением той женщины, которой звоню сейчас.

Кейт поднимает трубку на четвертом гудке.

— Алло! — кричит она, и я подпрыгиваю. На заднем фоне раздаются жуткие звуки, как будто началась небольшая война.

— Джойс! — кричит она, и я понимаю, что говорю по громкой связи. — Я тебе сто раз звонила! Дерек, сядь на место, мамочка недовольна! Прости, я везу детей из школы. Должна привезти шестерых детей домой и быстро покормить, перед тем как отвезти Эрика на баскетбол, а Джейду в бассейн. Хочешь, встретимся там в семь? Джейда получает сегодня значок за то, что приплывет десять метров.

На заднем плане Джейда кричит, что ненавидит значки за заплыв на десять метров.

— Как ты можешь их ненавидеть, когда у тебя никогда ни одного не было! — огрызается Кейт. Джейда кричит еще громче, и мне приходится отодвинуть телефон от уха. — Джейда! Оставь мамочку в покое! Дерек, пристегнись! Если я неожиданно заторможу, ты вылетишь через лобовое стекло и разобьешь себе лицо. Подожди, Джойс.

Я жду в наступившей тишине.

— Грейси!! — кричит папа. В панике я бегу на лестницу, я не помню, чтобы он так кричал с тех пор, как и пыла ребенком.

— Да? Папа! Ты в порядке?

— Я угадал семь букв! — кричит он.

– Что ты угадал?

— Семь букв!

— Что это значит?

— Семь букв в «Обратном отсчете»!

Я перестаю паниковать и в раздражении сажусь на верхнюю ступеньку. Неожиданно голос Кейт возвращается и звучит так, будто порядок восстановлен.

— Так, ты больше не на громкой связи. Меня, наверное, арестуют за то, что я держу в руке телефон, не говоря уже о том, что вычеркнут из списка родителей, поочередно развозящих детей в школу, как будто мне на это не насрать.

— Я скажу своей мамочке, что ты сказала это слово, — слышу я детский голос.

— Отлично, я уже многие годы хочу ей это сказать, — шепчет мне Кейт, и я смеюсь.

— Насрать! Насрать! Насрать! — слышу я пение детей.

— Господи, Джойс, мне нужно заканчивать. Увидимся в центре досуга в семь? Это мой единственный перерыв. Или могу еще завтра. Теннис в три или гимнастика в шесть? Я узнаю, сможет ли Фрэнки тоже с нами там встретиться.

Фрэнки. Крещенная Франческой, она отказывается отзываться на это имя. Папа не прав насчет Кейт. Хотя Кейт раздобыла бутылку, но формально виновата именно Фрэнки: это она держала открытым мой рот и залила туда виски.

Поскольку эта версия так никогда и не была обнародована, папа считает, что Фрэнки святая, к большой досаде Кейт.

— Я выбираю гимнастику завтра, — улыбаюсь я, слыша, что пение детей становится все громче. Кейт замолкает, и наступает тишина.

— Грейси! — опять кричит папа.

— Папа, меня зовут Джойс.

— Я разгадал загадку!

Я иду обратно к своей кровати и накрываю голову подушкой.

Через несколько минут папа появляется в дверях, испугав меня до смерти.

— Только я разгадал загадку, участники даже не догадывались. Саймон все равно выиграл, будет участвовать в завтрашней передаче. Он уже три дня подряд проигрывает, и мне уже немного надоело на него смотреть. У него смешное выражение лица, ты бы посмеялась, если бы увидела. Ты хочешь печенье? Я собираюсь выпить еще чаю.

— Нет, спасибо. — Я снова накрываю голову подушкой. Он говорит так много слов.

— Ну а я съем. Мне нужно есть, когда пью таблетки. Должен был выпить одну за ланчем, но забыл.

— Ты же пил таблетку во время ланча, помнишь?

— Та была для сердца. А эта для памяти. Таблетки от плохой памяти.

Я убираю подушку, чтобы посмотреть, серьезно ли ни говорит.

— И ты забыл ее выпить? Он кивает.

— Ох, папа! — Меня разбирает смех, а он смотрит на меня как на сумасшедшую. — Ты сам для меня прекрасная таблетка. А тебе нужны более сильные. Эти же не работают, правда?

Он отворачивается и идет к лестнице, ворча:

— Они бы, черт возьми, работали, если бы я не запил их принять.

— Папа! — кричу я, и он останавливается на верхней ступеньке. — Спасибо, что не задаешь вопросы про Конора.

— А мне это и не нужно. Я знаю, что вы уже скоро снова будете вместе.

— Нет, не будем, — тихо говорю я.

Он делает несколько шагов в сторону моей комнаты:

— Он тебе с кем-то изменяет?

— Нет, не изменяет. И я тоже этого не делаю. Мы больше не любим друг друга. И уже давно.

— Но ты замужем за ним, Джойс. Разве не я сам вел тебя к алтарю? — Папа выглядит сбитым с толку.

— А это здесь при чем?

— Вы обещали себя друг другу в доме нашего Господа, я сам это слышал, своими собственными ушами. Что это с вами, молодыми людьми, происходит в наше время, что вы постоянно расстаетесь и снова женитесь? Почему теперь не держат обещания?

Я вздыхаю. Что я могу на это ответить? Он начинает спускаться.

— Папа.

Он останавливается, но не оборачивается.

— По-твоему, было бы лучше, если бы я сдержала обещание прожить всю свою жизнь с Конором, но не любила бы его и была несчастна?

— Если ты думаешь, что у нас с твоей матерью был идеальный брак, ты ошибаешься, потому что таких не бывает.