Принц фальшивых героев - Владимир Брайт

— Если этот сумасшедший поджигатель промахнется, а потом в течение получаса будет терпеливо ждать, не сходя с места, пока Гарх преодолеет пятнадцать метров, то...

Энергетический шар достиг размеров футбольного мяча и принялся гудеть, словно небольшой генератор.

— Ставлю на нашу команду,— прервал логическую цепочку моих размышлений вечный спутник.

— В таком случае мне ничего не остается, как принять сторону плохого парня. Пройдет не больше десяти секунд и...

Видимо, достигнув предела своей мощности, шаровая молния сорвалась с кончиков пальцев колдуна и устремилась к цели...

«Это конец»,— сверкнула в глубине сознания предательская мысль.

В воздухе мелькнула едва заметная рябь, и тут же по глазам ударила невыносимо яркая вспышка света.

Чудовищная ударная волна отшвырнула меня, словно песчинку, в сторону, и уже в1 полете краем глаза я успел заметить, как раскаленное добела маленькое солнце ударило в грудь моего телохранителя, после чего, объятый пламенем, он рухнул в...

А впрочем, куда он упал, мне так и не довелось узнать: сначала я потерял Гарха из виду, а потом так ударился головой, что в очередной раз потерял сознание.

Было очень темно. Голова ужасно болела — впрочем, как и все остальное тело. А еще было холодно. Не знаю, что чувствует космонавт, выползающий на обшивку орбитальной станции, чтобы при помощи молотка и зубила попытаться исправить очередную мелкую неисправность, но выражение «космический холод» сейчас очень подошло бы для описания моих ощущений.

Я пришел в себя, но глаза открывать не хотелось. Почему-то я был уверен, что ничего хорошего моему взору не откроется.

— Смелее! Смелее, мой юный друг! — фальшиво бодро воскликнул внутренний голос, призывая вернуться к суровым реалиям текущего момента.— Уверяю тебя, нет ничего страшного в том, чтобы просто открыть глаза!

Все еще терзаемый самыми мрачными предчувствиями, я слегка приподнял правое веко. Рядом лежало нечто, вызывающее тревогу.

Присмотревшись внимательно, я понял, что это рука, оторванная по самое плечо.

Так как мой организм все еще пребывал в полуобмороженном состоянии и не чувствовал ничего, кроме всепоглощающего холода, то определить, чья именно конечность предстала моему взору, чужая или моя собственная, не было никакой возможности.

Во избежание очередного нервного срыва я предпочел как можно быстрее крепко-накрепко зажмуриться.

— Это не наша рука,— слегка прерывающимся от волнения голосом заявило мое шизофреническое второе «я».— Наша всегда выглядела намного эстетичнее.

— Замолчи, пожалуйста! — Я чуть ли не взвыл от отчаяния.

Лежать и обсуждать со своим подсознанием, кому принадлежит оторванная конечность, было слишком даже для моей психики, за последнее время почти привыкшей ко всякого рода ужасам.

— Уже очнулся? — Вопрос застал меня врасплох: откуда мне было знать, очнулся я или все еще пребываю в обмороке?

Рядом резко запахло свежим пепелищем вкупе с подгоревшим мясом, и я понял, что мой полусмертный телохранитель по-прежнему жив и даже более того — вполне бодр.

— Я выиграл! — в радостном возбуждении воскликнул внутренний голос, которого, судя по всему, намного больше интересовала победа в споре, нежели злободневный вопрос о том, кому все-таки принадлежит несчастная рука.

— Ты неисправим,— устало ответил я, все еще не решаясь повторно открыть глаза.

— А ты ведь никогда не носил колец. Ведь так?

— Это ты о чем?

— На пальце оторванной конечности — массивное кольцо. А так как мы никогда не увлекались подобными побрякушками, значит, и рука не наша.

Быстро открыв глаза и увидев массивное кольцо, надетое на палец так напугавшей меня руки, я успокоился настолько, что даже смог переключиться со своих проблем на чужие.

— Р-роскошно в-выглядишь,— с трудом выдавил я, глядя на Гарха и мелко стуча зубами от холода.

Он и правда выглядел совершенно бесподобно, если не принимать во внимание многочисленных ожогов третьей степени и кусков свисающей гниющей плоти, которая, к тому же, издавала резкий отталкивающий запах.

— Ты тоже неплохо сохранился.

Одновременно с этими словами меня достаточно бесцеремонно привели в вертикальное положение (я все еще не мог самостоятельно двигаться). При этом мои глаза оказались так близко от полуразложившегося куска плоти, прожженного до самой кости, что мне в очередной раз стало нехорошо.

С трудом справившись с подступившей к горлу тошнотой, я проскрипел:

— А к-как, т-ты с-смог...

— Завалить этого недоумка?

— Д-Да.

— Вообще-то, это сделал ольтик. Но если бы я слегка не простимулировал твоего четвероногого любимца, чуть поднажав на него, то это ленивое животное и не почесалось бы, чтобы спасти наши шкуры.

Чуть позднее я узнал, что «добродушный» Гарх пообещал выдавить через горло все внутренности несчастного старика, если тот по-быстрому не вспомнит былые навыки и не извергнет из своих недр хоть какое-нибудь захудалое заклинание. Так что Компот все же сумел тряхнуть стариной и выдать на-гора мощнейшую магию пятого уровня — искривление пространства. Рябь в воздухе, которую я заметил незадолго до взрыва огненного шара, была вызвана именно этим волшебством. Ось искривления пространства прошла как раз через сумасшедшего колдуна, поэтому его начисто отсеченная рука осталась с нами, а тело забросило неизвестно куда. Сгусток энергии, предназначавшийся Гарху, тоже подвергся действию заклинания, в результате чего в моего замороженного телохранителя попала лишь малая часть адского огненного шара — остальная ушла в никуда. Потому-то, вместо того чтобы начисто кремировать Гарха, молния лишь слегка расплавила тело полусмертного, да и то только местами.

— А-а о-льтик, в-вообще, ж-жив?

Учитывая, что несчастный старик находился на носу каравеллы, передняя часть которой приняла на себя чудовищный удар огненной стихии, это был вполне актуальный вопрос.

— Да что ему сделается?

В качестве подтверждения своих слов Гарх сделал шаг в сторону, приподняв с земли какой-то непонятный предмет. Присмотревшись, я с некоторым трудом опознал изрядно подпаленную тушку Компота. Выглядел он, конечно, не самым лучшим образом, но все же остался в живых, и это было главное. Вероятно, беднягу спасло то, что он был предварительно заморожен. В противном случае старик наверняка сгорел бы.

— Н-ну, т-тогда н-нам н-нужно ух-ходить.

— Да,— легко согласился обожженный монстр и, подняв с земли оторванную руку, шагнул ко мне.