Люди, которым мы обязаны - Иосиф Вихнин

— Не дорога, а безобразие, — поморщился Николай. — Наши такие дороги не строят.

Больше тридцати лет работает он в ДПМК и может с закрытыми глазами отличить «свою» трассу от «чужой». Если бы все строили дороги так же надежно, как они, Николай мог бы брать в кузов своего самосвала не двадцать пять тонн груза, как сегодня, а на полторы-две тонны больше. Иногда он готов даже сделать лишний крюк, лишь бы ехать по трассе, которую сам строил. И когда садится за руль своей личной «Волги», тоже радуется, если удалось выехать на «свою» дорогу. А с другой стороны и чувство горечи не покидает его в таких случаях.

Обидно Николаю, что так по-разному работают люди. Ведь если кто-то постоянно ухитряется выбирать ношу полегче, то другим приходится брать на себя заведомо больше. Конечно, он рад, когда им удается продвинуть новую технологию — это славное дело. Но одной славой сыт не будешь. Сегодня, допустим, он мог бы доставить строителям Анатолия Рудометова гораздо больше асфальта, чем это удалось сделать. И беда не только в том, что из-за плохих дорог в городе он не может максимально загрузить свой «Вольво». Есть и другая проблема. Когда они начинают экспериментировать, выработка неизбежно падает: с каким бы мастерством и азартом ни работали строители, а непривычное дело обязательно скажется на темпах. Вот и сегодня из-за устройства защитной мембраны укладка асфальта шла немного медленнее обычного. Стало быть, за эту смену они все что-то потеряют в заработке.

Понятно, что для того же Рудометова и его строителей общественная значимость сегодняшней работы важнее, нежели соображения материальной выгоды. За это Николай их ещё больше уважает, — что они ради общественной пользы берут на себя часть той самой ноши, от которой норовят ускользнуть другие. Пермякам здорово повезло, что в этом коллективе собралось так много людей, готовых ради общего блага жертвовать чем-то личным.

Такие у этих людей нравственные принципы. Или, как говорит генеральный директор Михаил Трухин, такая у них мораль. Иногда приходится слышать, что эти люди — фанатики новых технологий. Это полная чушь. Потому что фанатизм — это мораль без мысли. Но посмотрите на того же главного инженера Виктора Гекка. У него любая идея, которую он пробивает, основана на строгом инженерном расчете. И всегда соотнесена с жизненными интересами региона и страны.

Какой же это фанатизм? Николай Бич назвал бы это иначе: преданностью своему делу. Именно с преданностью относятся к своей работе машинисты асфальтоукладчиков Олег Шевченко и Александр Овчинников. Начальники дорожно-строительных участков Вячеслав Мальцев, Алексей Ширинкин. Прораб Сергей Зубов. Прораб Андрей Лукиных…

Об этом Николай тоже думает, когда его машина выезжает на построенную этими людьми дорогу. Иногда хочется сказать каждому встречному: знай, мол, наших. А многие и сами знают. Когда строили дорогу Кукуштан — Оса, в маленьком поселке Октябрьский к его машине подошли местные жители. Подошли встревоженные. Стали спрашивать: почему в районе строительства появилась техника совсем другой фирмы? Николай объяснил: соседний участок дороги будет строить другая специализированная компания — не пермская. Так решили в Дорожном агентстве.

— Этого мы и боялись, — ответили Николаю. — Потому что лучше вас никто не построит…

Такие признания греют душу. Да и в своём коллективе людям приятно услышать лишний раз спасибо за хорошую работу. За последние три года почти два десятка работников предприятия награждены Почетными грамотами федерального министерства транспорта и министерства регионального развития. А недавно по инициативе генерального директора представлены к правительственным наградам ещё шесть человек.

Это, можно сказать, любимый конёк генерального директора Михаила Трухина: он не упустит повода поблагодарить принародно тех, кто отличился. Когда Николаю исполнилось пятьдесят, в гараже его торжественно поздравили, и Трухин сам пришел вручить ему солидную денежную премию вместе с именными часами.

Вручение юбилярам именных часов за отличную работу стало у них на предприятии доброй традицией. И Николай понимает, почему директор Трухин так эту традицию лелеет. Государство часто забывает настоящих героев. Но кто-то же должен воздать по заслугам этим людям.

Людям, благодаря которым Европа начинается с Перми.

Глава девятая

В ПРОТАСАХ ЛЕТО ДОЛЬШЕ

Протасы, Лондон и Шанхай

УМЕНИЕ быть благодарным — первое правило вежливости. Этот человек увидел Якупова на автозаправке — их машины оказались рядом. Он этому обрадовался:

— Позвольте пожать вам руку. В знак благодарности. Я теперь в Протасах живу. Вы мой дом помните?..

Представляю себе, как сдержанный Якупов улыбнулся такому вопросу. Не станешь ведь объяснять человеку, что с таким же успехом он мог бы спросить художника, помнит ли тот свою картину. Не помнить собственную работу может только халтурщик. Потому что халтура — это когда человек что-то делает, а голова и сердце от этой работы как бы свободны. Но что можно построить без ума и без души? Разве что шанхай?

Это собирательное понятие прижилось в Пермском районе с подачи Александра Гаука. Увидит он где-нибудь хаотичную жилую застройку и морщится, будто ему на ногу наступили:

— Типичный шанхай.

Так он говорит, когда нет планомерного начала. Когда нет порядка и гармонии. Нет здравого смысла. И откровенно нарушаются архитектурные и строительные нормы.

Словом, шанхай — это полная противоположность посёлку Протасы.

А Протасы своей гармонией впечатляют даже с космических высот.

Очень занятно изучать космический снимок пригорода Перми. Сразу обращаешь внимание на обилие оттенков, которыми «раскрашен» бассейн реки Камы: малейшая смена рельефа местности меняет интенсивность расцветки. Иные из поселков смотрятся на снимке почти однотонными цветовыми пятнами. Значит, площадку для жилой застройки изначально старались выбрать ровную. Чтобы строить было легче.

А Протасы — совсем другая картина. Отметки рельефа — самые разные. Какие-то дома выстроены на высоте ста двадцати метров над уровнем моря. Другие — на пятьдесят или на восемьдесят метров выше. И жилые кварталы как бы поднимаются наверх по спокойному юго-восточному склону возвышенности. Или наоборот спускаются в долину, — это в зависимости от того, в какую сторону смотришь. Но в любом случае впечатляет эта планировка, напоминающая древнеримский амфитеатр. Только вместо арены у этого амфитеатра — живописная низина, где безымянный ручей сходится с речушками Сарабаиха и Симеиха.

Однако есть тут и другое существенное отличие от классического амфитеатра. Древние римляне были приверженцами так называемой регулярной планировки жилых кварталов: у них улицы от центра застройки обязательно расходятся лучами. А в Протасах принцип другой. Если искать классические аналоги, то это, пожалуй, ближе к городам-спутникам Лондона. Вроде Харлоу или Камберли с их идеологией совершенно свободной коттеджной застройки.

А что тогда сказать о созданном в Протасах пруде, с проточной водой? Сегодня в поселке один такой пруд. Но формирование первой очереди поселения практически закончено. Уже вовсю идет строительство второй очереди, за ней последуют третья и четвертая. Соответственно расширит свои границы и зона отдыха, и в проекте предусмотрен целый каскад прудов. А пруды — это уже атрибут исконно уральских поселений.

Вот и попробуй определить, в какие архитектурно-стилевые рамки лучше всего вписываются Протасы.

— А зачем вообще втискивать хороший проект в какие-то рамки? Главное, что Протасы строятся красиво, грамотно, умно.

Так сказал мне директор института «Пермгражданпроект» Геннадий Пищальников. Было время, он возглавлял в этом знаменитом проектном институте отдел генеральных планов. Как раз у него в отделе и разрабатывали генплан застройки поселка Протасы. И этот генплан запомнился Геннадию Пищальникову уже тем, что его не один раз перерабатывали.

Пришлось подготовить несколько различных вариантов генплана, пока он окончательно не понравился Якупову и Гауку. Александр Гаук — генеральный директор проектно-строительной компании «Гриндом». Когда Рашид Якупов стал главным архитектором проекта «Протасы», на месте посёлка было чистое поле. И был замысел Александра Гаука построить здесь такой поселок, чтобы люди хотели в нем жить.

— В этом отношении, — вспоминает Геннадий Пищальников, — оба они оказались настырными: что Якупов, что Гаук. На любое архитектурно-планировочное решение у них своя особая точка зрения: нельзя ли сделать это решение лучше? Мне такой подход всегда по душе. Да и убеждать они умеют. Так что мы снова и снова принимались улучшать в генплане то одно, то другое.