О доблестном рыцаре Гае Гисборне - Юрий Никитин

Понятно, что даже верные королю бароны стремятся к большей власти и самостоятельности в своих владениях, к тому же многие побывали во Франции и видели, там лорды полные хозяева в своих землях, а вассалы присягают им, а не королю, потому лорд может пойти войной на короля, и вассалы пойдут под его знаменем, потому что король для них никто, а их сюзерен – все!

Но кроме таких баронов появляется еще и множество хозяйств, что никогда не приносили присягу королю, такие новоиспеченные лорды на удивление быстро выстраивают могучие и неприступные замки, начинают собирать дань с окрестных земель, расширяют свои владения и нападают на соседей.

Когда жалобы добираются до королевского двора, там обычно беспомощно разводят руками: армия занята во Франции, а то и вовсе в далекой Палестине, свободных войск нет, Ричард увел всех-всех, а на королевский указ прекратить разбой такой лорд смачно плюет с высоких ворот.

Предыдущий король, Генрих II, вел более мудрую политику, Англией занимался тоже, такие незаконные замки велел разрушать и срывать до основания, как опасные гнезда, где снова может угнездиться разбой.

Гай исхудал и чувствовал, как постепенно его темная от поцелуев солнца кожа светлеет, превращая и его в белого червяка, как большинство живущих в этой стране.

Хильд, напротив, ухитрился поправиться, щеки округлились, дни и ночи проводил за книгами, переписывал в отдельную тетрадь названия деревень графства, города, замки, крепости и всех видных лордов.

– В Нортгемптоншире, – сообщил он гордо, – сокменов больше тысячи, а у нас в Ноттингемшире свыше полутора! Это не остальная Англия, где только вилланы да коттарии!.. У нас вообще нет вилланов, а только сокмены и фригольдеры.

Гай поморщился.

– А какая между ними разница?

Хильд пожал плечами.

– Да почти никакой. Разве что сокмены подают в ваш суд, а фригольдеры – в королевский. А так и те, и другие имеют земли акров по тридцать-сорок, у них свои печати…

– С ума сойти, – пробормотал Гай. – Печати у крестьян!

– А как иначе они могут заключать сделки, – возразил Хильд, – продавать землю, покупать, брать взаем? Ваша милость, забудьте про вилланов…

Гай отмахнулся.

– Перестань. Я и с вилланами обращался, как с равными. На войне мы все братья… Иначе смерть. Ладно, ты оставайся на хозяйстве с Беннетом и Аустином, а мне пора проехаться по графству…

– Не задерживайтесь, – сказал Хильд очень серьезно. – Боюсь, Беннет и Аустин не смогут так же жестко.

– А надо?

Хильд вздохнул.

– Вы же видите, только так и получается.

Он наметил маршрут, чтобы охватить все основные населенные пункты, их надо проверить, есть ли там местная власть, а если нет, то назначить, и сказать то, что сказал Хильд: нужно действовать жестко, иначе эпидемию грабежей не остановить.

Первая же крупная деревня на его пути за счет отодвигающегося леса оказалась довольно просторной, каждый дом окружен садом, поля упираются в лесную опушку, где все деревья с подрубленной снизу корой, чтобы поскорее засохли, потом их спалят, и лес отодвинется еще на пару ярдов, освобождая место под поля.

Дома добротные, бревна на стены пошли толстые, массивные. Мало того, даже простые сараи, не говоря о конюшнях и амбарах, тоже из толстых стволов, а самое дивное – вдоль домов тротуар из досок, пусть и местами провалившийся, но все-таки можно пройти даже во время дождя, не пачкаясь.

Он ожидал увидеть и людей под стать домам, крепких и плечистых, но крестьяне повстречались худые, тощие, с запавшими и голодными глазами.

Рубахи болтаются, как на пугалах, он невольно подумал, что если их снять с них, то у каждого можно издали пересчитать ребра под натянутой на них кожей.

Он повелительно вскинул руку, крестьяне поспешно остановились, начали кланяться, торопливо срывая с голов шапки.

– Случилось что? – спросил он с тревогой. – Болезнь?.. Саранча?.. Неурожай?

Крестьяне угрюмо молчали, переглядывались, он видел смертную тоску в их глазах.

Один поклонился и сказал достаточно дерзко:

– Ваша милость, все верно, вы угадали! Саранча… Вот только говорить и записывать умеет.

Гай нахмурился.

– Не говори загадками.

Крестьянин ответил со злым смешком:

– Вашу милость дракон перенес из далекой сказочной страны, где не берут налоги? А если нечем отдать, то не забирают скот и зерно?

Гай покосился на добротные дома.

– Но раньше же налоги платили? Почему теперь не можете?

Крестьяне молчали, а смельчак хоть и хотел бы уже отступить, по нему видно, но Гай смотрел на него и спрашивал у него, он ответил нехотя:

– Ваша милость, тогда налог брали раз в году.

– А теперь?

– Теперь берут… когда возжелают. Уже четыре раза брали! Думаю, скоро еще приедут…

Гай стиснул челюсти, на языке вертелось злое, что и одного раза довольно, это какие-то мошенники явились под видом королевских сборщиков подати, потом вспомнил, что Ричарду для похода требовались огромные деньги, он продавал все что мог, увеличивал налоги, собирал их за три года вперед, а сейчас положение еще хуже: нужно собирать на выкуп его из плена, а другого пути нет, как выколачивать из и без того обнищавшего народа.

– Слушайте все, – заговорил он властно, – я ваш новый шериф графства. Я хочу, чтобы мы все жили богато и счастливо. Кто у вас бейлиф?

Они переглянулись, один из толпы пробормотал:

– Да у нас его отродясь не было…

А мужик, который отвечал насчет налогов, сказал все так же дерзко:

– Был коронер, да и тот ушел куда-то, когда ему пригрозили голову отрезать и утопить в выгребной яме!

– Ого, – сказал Гай. – Это кто же так осмеливается?

Мужик посмотрел на него, как на в самом деле упавшего в их земли из какой-нибудь далекой и непонятной Палестины.

– Разбойники, кто же еще!..

Гай подумал, кивнул.

– По вашей деревне видно, что вы – народ работящий, умелый, знающий вещам цену. Потому… тебя как зовут?

Мужик слегка оробел, но перед односельчанами тушеваться стыдно, ответил дерзко:

– Николас, сын Гильберта!

– Слушай меня внимательно, – сказал Гай, – Николас, сын Гильберта. С этой минуты ты – бейлиф. Ты обязан следить за порядком не только в селе, но и в окрестных деревнях. Сам назначишь коронеров и констеблей, ты знаешь, кто справится. Если понадобится моя помощь – обращайся! Я могу явиться не один, а с отрядом. Нужно переломить судьбу, а дальше снова станете богатыми и счастливыми!

В толпе кто-то ахнул, а Николас раскрыл рот и замер, глаза полезли на лоб, наконец проговорил:

– Я?.. Бейлиф?..

– Ты, – подтвердил Гай. – Помни, от тебя зависит, будут эти люди чего-то бояться или же скажут, что у них лучший в мире бейлиф, с ним ничего не страшно.