Вечный инстинкт - Пенни Джордан

В его жизни не было места для подобных подруг, но в данный момент он испытывал невероятную ярость. Напряжение буквально разрывало его изнутри, и он решил использовать секс с Руби как лекарство. Взяв бокал — не первый за этот вечер, — Сандер допил коктейль одним глотком, затем повернулся к ней и сказал:

— Пойдем…

Машина подпрыгнула на ухабе, и близнецы проснулись.

— Мы приехали? — сонным голосом спросил Гарри, и Сандер, отвлекшись от своих мыслей, вернулся в реальность.

— Почти, — ответил он. — Мы свернули на дорогу, которая ведет к вилле.

Лимузин так резко повернул, что Руби, повалившись на бок, чуть не стукнулась головой о дверцу. Близнецы, в отличие от нее, нисколько не пострадали, потому что находились в надежных руках отца.

Он любит мальчиков, но не любит жену.

Руби пронзила боль, и это застало ее врасплох. Неужели она ревнует его к сыновьям? Конечно нет. Меньше всего на свете она хочет оказаться в объятиях Сандера.

Машина миновала кованые чугунные ворота и ехала теперь по длинной подъездной аллее, обсаженной кипарисами.

В конце аллеи располагалась квадратная площадка, покрытая гравием, а за ней — сама вилла. В приглушенном свете были видны ее элегантные линии и пропорции в стиле модерн.

— Анна, приглядывающая за домом, приготовила все необходимое для тебя и близнецов. Она, а также Джордж, ее муж, который привез нас сюда, заботятся о вилле и садах. У них есть своя собственная земля за гаражным блоком, отделенная от виллы, — сообщил Сандер, когда машина остановилась на гравийной площадке.

Практически в ту же секунду дверь виллы отворилась, и на пороге появилась высокая, хорошо сложенная женщина со спокойным, невозмутимым лицом. Ее темные волосы были чуть тронуты сединой.

Руби ощутила горечь, увидев, что близнецы, ухватившись за руки Сандера и будто совсем не замечая ее, пошли вместе с отцом к этой женщине. Улыбка, которой она одарила Сандера, была полна любви и радости, и Руби с изумлением увидела, что он нежно обнял женщину. Руби никак не ожидала этого. По-видимому, Анна была для Сандера больше чем просто экономкой.

Анна наклонилась, чтобы поздороваться с мальчиками, но не стала их обнимать, а ждала, с одобрением отметила Руби, когда те сами к ней подойдут.

Сандер слегка подтолкнул близнецов и сказал:

— Это Анна. Она заботилась обо мне, когда я был маленьким, а теперь позаботится о вас.

Мгновенно в Руби взбурлил протест. Ее сыновья не нуждаются в Анне и ни в ком другом. У них есть мать, и она должна заботиться о них. Выступив вперед, Руби обняла мальчиков за плечи и тут же была обезоружена теплой улыбкой Анны. Экономка восприняла ее жест с одобрением, не увидев в нем вызова или предостережения.

Когда Сандер представил экономке Руби, назвав ее своей женой, стало очевидно, что для Анны это не являлось новостью. Интересно, что он сказал родным, а также знакомым по поводу близнецов? Как объяснил, откуда у него взялись два мальчика и жена? Руби это было неизвестно. Но Анна явно обрадовалась появлению у Сандера сыновей, уже обожала их, готова была баловать, ублажать и потакать им во всем.

— Анна покажет виллу, а также накормит тебя и мальчиков, — произнес он, обращаясь к Руби.

Затем Сандер обратился к Анне на греческом языке. Она, просияв, энергично кивнула, а он повернулся и, миновав холл, исчез в дверях из темного дерева, контрастирующего с белой стеной.

Глава 8

— Сначала я покажу вашу комнату, — сказала Анна, — а потом, возможно, вы захотите выпить чашечку чая, прежде чем осмотреть виллу.

В Анне ощущалось нечто теплое, доброе, материнское, и первоначальная враждебность Руби мгновенно улетучилась, когда они стали подниматься по мраморной лестнице. Близнецы шли между ними.

Поднявшись наверх, они оказались на просторной галерее, и мальчики с надеждой взглянули на Руби.

Покачав головой, она начала:

— Нет. Никакой беготни в доме…

Но Анна радушно улыбнулась:

— Теперь это их дом, и пусть они бегают. Конечно, если вы им позволите.

— Хорошо, побегайте, — разрешила Руби.

Ей было приятно, что Анна поняла потребность маленьких детей выпустить пар. Обе женщины взглянули вслед мальчикам, бросившимся наперегонки.

— Смотрю на них — и словно вижу Сандера в таком же возрасте, за исключением… — Анна умолкла, и улыбка исчезла с ее лица.

— За исключением чего? — настороженно спросила Руби, опасаясь любой критики в адрес своих драгоценных сыновей.

Будто догадавшись, о чем подумала молодая женщина, Анна похлопала ее по руке:

— Вы хорошая мать — все видят это. Ваша любовь к сыновьям отражается в их улыбках. Мать Сандера была совсем другой. Дети были для нее обузой, и все они, особенно Сандер, очень рано поняли, что от матери бесполезно ждать любви и утешения.

Руби представила себе маленького несчастного Сандера — ребенка с печальными глазами, одинокого и страдающего от недостатка материнской любви.

Близнецы подбежали к ним, прервав откровения Анны насчет детства Сандера. Сочувствие Руби к маленькому мальчику, который страдал от холодности матери, мгновенно отошло на задний план, когда она узнала, что ее сыновья будут спать вдвоем в своей собственной спальне.

Почему она испытала тревогу и страх? Руби задала себе этот вопрос позже — после того, как Анна помогла ей уложить близнецов. Она сидела в кухне и пила, по настоянию Анны, свежезаваренный ароматный чай. Сандер ясно дал ей понять, что их брак будет включать сексуальные отношения. Так чего же она боится?

Извинившись перед Анной, Руби сказала, что хочет проверить, спят ли близнецы. Они могли проснуться и испугаться совершенно незнакомой обстановки.

Спальня близнецов, так же как и спальня, предназначенная для нее и Сандера, выходила окнами во двор. Под окнами начинался длинный бассейн, тянувшийся почти до самого моря. Но если в спальне Сандера была застекленная дверь, ведущая в сад, окружающий бассейн, то в спальне мальчиков имелось только окно. За заботу о безопасности детей Руби была бесконечно благодарна ему. Плавательный бассейн и два пятилетних мальчика-сорванца представляли собой опасную смесь, которая обеспокоила бы любую заботливую мать.

С близнецами было все в порядке. Они крепко спали, громко посапывая и повернувшись друг к другу. Любовь к ним наполнила сердце Руби. Но когда она наклонилась к ним, чтобы их поцеловать, то увидела не своих сыновей, а другого ребенка, в чьих черных глазах — совершенно таких же, как у ее мальчиков, — читались боль и злобная гордость. То были глаза Сандера. Руби задумчиво нахмурила брови. Прежде она считала, что Сандера не мучает душевная боль. Но обстоятельства, в которых вырос ребенок, оказывают влияние на всю его жизнь. Молодая женщина искренне верила в это, потому и впустила Сандера в жизнь своих сыновей. Так что же случилось с его болью? Может, она спрятана глубоко внутри? В печальном, кровоточащем уголке сердца, который никогда не перестанет болеть? То была самая тяжелая рана — отсутствие материнской любви.