Загадка "Черной вдовы" - Антон Иванов

— Уйди! Сволочь! Скотина! Бегемот несчастный! — перекрывали Женьку истошные визги Дуськи Смирновой

Изловчившись, она пихнула Пашкова. Лешка вновь оказался в проходе, но уже на четвереньках. Используя в качестве поручней Дуськины ноги, он попытался встать, но девочка начала дрыгать ногами и вновь зашлась от истошного визга:

— Уйди, маньяк! Помогите!

— Нужна ты мне, дура! — возмутился Пашков.

Негодование прибавило ему сил, и он наконец встал. Но не успел он еще прийти в себя, как над ним грозно навис Вовка Бочкарев из группировки богдановских.

— Думаешь, Вадик болеет, так за Дуську и постоять некому, — схватил он за шиворот Пашкова.

— Наших бьют, — послышалась с задней парты сакраментальная фраза Марата Ахме-това.

— Сядь, Ахметов! — крикнул Андрей Станиславович.

Но было поздно. Здоровяк Марат, вихрем пронесшись по классу, точным и направленным ударом отправил Вовку Бочкарева на место.

— Извините, Андрей Станиславович,

ливо произнес он. — Я вот этого усадил, — указал он на сморщившегося от боли Бочкарева. — Теперь и сам сяду.

И он с видом триумфатора отправился на свое место. Бывшее содружество «В» сопровождало его действия одобрительным гулом.

— Машка! — ринулся вперед Пашков. — Я сейчас!

Телефон Школьниковой продолжал настойчиво звонить.

— Телефон! Наташка! Дай мне! — вопил Женька.

Он и Школьникова одновременно пытались дотянуться до средства сотовой связи, но только мешали друг другу. Подоспевший Пашков ситуацию отнюдь не исправил. Сегодня был явно не его день. Поскользнувшись на Машкиной косметике, он на сей раз пролетел вперед класса и с грохотом врезался в доску. Старая бывалая доска выдержала. Чего нельзя сказать о длинном и узком, но красочном стенде с фотографиями египетских древностей — Сфинкса, пирамиды Хеопса, статуи бога Ра, гробницы фараона Тутанхамона и прочего.

Эти яркие фотографии Моя Длина привезла два года назад из поездки в Египет специально для Андрея Станиславовича. Тот принял подарок с большим удовольствием и украсил им класс, что вселяло немалую гордость в душу Моей Длины. И вот теперь виды Египта под грубым Лешкиным натиском словно решили вернуться обратно к Моей Длине, явно намереваясь приземлиться ей на голову. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не афганско-десантное прошлое Андрея Станиславовича. Учитель с завидной реакцией подхватил стенд, когда тот уже находился всего лишь в нескольких миллиметрах от намеченной цели.

Женька тоже достиг некоторого успеха. По-пластунски добравшись до трубки мобильного телефона, он взвился на ноги.

— Наташка! Наташка! Я сейчас! — начал он лихорадочно тыкать все кнопки подряд.

— Уйди, не умеешь, — хотел вырвать у него телефон Пашков, но не успел.

В дело вмешалась Моя Длина.

— Отдай! — вырвала она телефон у Женьки. Но Женька не хотел уступать. Ведь это звонила Наташка! И звонила уже давно!

— Я с ней поговорю! Я! Я! — не давал Машке поднести трубку к уху долговязый мальчик.

— Ты, Женька, не умеешь, — твердил свое Пашков. — Дайте лучше мне!

И он потянул за трубку с другой стороны. В какой-то момент рука у Школьниковой дрогнула. А Пашков и Женька, как они объяснили позже, «как раз этого не ожидали». Поэтому средство сотовой связи, никем не подхваченное, устремилось на пол. Однако Андрей Станиславович вновь оказался на высоте. Успев прислонить к стенке египетский стенд, он, словно вратарь, мужественно защищающий ворота, в точном броске завладел трубкой.

Класс разразился аплодисментами. Учитель поднес трубку к уху.

— Там Наташка! — снова заорал Женька и попытался вырвать телефон у классного руководителя.

— Стоять, Васильев! — отдал короткий приказ Андрей Станиславович. Женька послушно замер. — Алло! — проговорил в трубку учитель. — Вас не слышно! Разъединилось.

— Естественно, разъединилось, — начала выкручиваться из положения Моя Длина. — Это мать мне звонила. По делу. Мы с ней договорились. А вас она не узнала. Потому что не ожидала, что вы подойдете. Вот и повесила трубку.

— Все личные разговоры нужно оставлять за пределами школы, — строго взирал на Мою Длину учитель.

— У Машки был очень важный разговор, — решил оказать ей поддержку Пашков.

— Заткнись, ребенок! — шикнула на него Моя Длина, ибо считала, что именно он во всем виноват.

— Да я ничего, — стушевался Пашков, который мысленно винил во всем Женьку.

— Кажется, курс Лешкиных акций падает прямо на глазах, — поделилась Катя с Таней.

Таня кивнула. Настроение у нее заметно улучшилось. Она видела, как смеялся Олег, когда Пашков рухнул на Дуську Смирнову. Таня не сомневалась: если бы у них и впрямь было что-то серьезное, Олег повел бы себя совсем по-другому.

— Так, значит, это звонила твоя мама? — не отводил Андрей Станиславович глаз от Моей Длины.

— Да, — наоборот, старалась не встречаться с ним взглядом та. — Нам с ней нужно было договориться по очень важному личному делу.

— Насколько я знаю, твою маму зовут Зинаидой Николаевной, — холодно произнес учитель.

— Да, — подтвердила Моя Длина.

— А при чем тут Наташка? — продолжал классный руководитель.

— Это Женькина подруга, — сказала Школьникова. — Он дал ей номер моего телефона, чтобы она позвонила. Вот Женька и думал, что это Наташка, а это была моя мама.

— А почему ты так уверена? — продолжал расспросы учитель.

— Потому что она как раз в это время должна была звонить, — вновь соврала Моя Длина.

— А Наташке этой зачем Женька дал номер твоего телефона? — словно специально загонял Школьникову в угол Андрей Станиславович.

— Женькины предки ему с Наташкой встречаться не позволяют. А я им помогаю, — пролепетала Моя Длина.

Андрей Станиславович скорбно покачал головой. «Как все-таки изменились мои ребята, — с грустью подумал он. — Школьникова еще недавно ловила каждое мое слово. А теперь вот совершенно спокойно мне врет. А может, не врет?» — внезапно засомневался он.

Тут снова раздался звонок. «Вот сейчас и проверим», — прижав трубку к уху, подумал учитель.

— Алло! — крикнул он. — Вам кого?.. Здравствуйте, Зинаида Николаевна, — узнал он по голосу Школьникову-старшую. — У нас вообще-то сейчас урок… Ах, по важному делу?.. Ну, конечно, конечно. Сейчас позову.

И он протянул трубку Машке.

— Только не здесь, — распорядился учитель. — Поговори в коридоре и возвращайся. И чтобы это было в последний раз.

— Да, Андрей Станиславович, — с трепетом проговорила Моя Длина.

— И Наташке заодно позвони, — успел прошептать ей Женька.

Моя Длина вместо ответа потрясла перед его носом увесистым кулаком и покинула класс.

— Ну так, — уселся за стол Андрей Станиславович. — Начнем все-таки новую тему.

Минут пять спустя в класс возвратилась крайне мрачная Моя Длина. Вся Компания с Большой Спасской разом уставилась на нее.

— Наговорилась, Школьникова? — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович.

— У меня бабку положили в больницу, — сообщила чистую правду девочка. — С сердцем что-то. Вот мать мне и позвонила.

— Как бабушка сейчас себя чувствует? — заботливо осведомился Андрей Станиславович.

— Плохо, — сказала Школьникова. — Иначе бы в больницу не положили.

— Могла бы заранее объяснить, в чем дело, — уже мучила совесть учителя, что он заподозрил Машку во вранье.

«Откуда ж мне было знать об этом заранее, — подумала Школьникова. — Бабулю уже после моего ухода прихватило. Хорошо еще, мать оказалась дома».

— Андрей Станиславович, — произнесла она вслух. — Я как-то не подумала.

— В другой раз думай, — сказал учитель. — Очень бывает полезно. Ну, садись.

Едва она опустилась на стул, как Женька, перегнувшись через проход, зашептал:

— Ну, что там у Наташки?

— Васильев, советую тебе со своей Наташкой разобраться на перемене, — уже разбирал смех Андрея Станиславовича. — А сейчас вернись хоть ненадолго в Англию.

Женька с грустью повиновался. Англия на рубеже веков его сейчас совершенно не волновала.

До самого конца урока Олег, Темыч, Пашков, Катя и Таня бомбардировали Мою Длину записками. Та упорно не отвечала. Ибо на нее все время смотрел Андрей Станиславович. В другое время такое редкостное внимание со стороны любимого учителя повергло бы Школьникову в бурный восторг. Однако сейчас она была напряжена до предела. Бабка в больнице. У Наташки делается черт знает что. Ребята терзают записками. Ответить им нет никакой возможности. И еще эта проклятая Англия, про которую приходится слушать… И Машка впервые поймала себя на том, что урок истории и даже сам Андрей Станиславович вызывают у нее раздражение.

Наконец настала перемена. Компания с Большой Спасской чуть ли не силой вытолкнула Школьникову в коридор.