1-17.docx.docx - Настя

— Мы не знаем, причастна ли эта организация к криминалу, — сказала я. — Все выглядит чистым. Дэн ищет что-то незаконное.

— Он мне не нравится, — сказала Марджи.

— Это потому что вы ненавидите Даниэля, — ответила я.

— Я была там. Я видела, что он сделал с тобой, — Марджи пронзила салат и взглянула на меня с мягким и открытым выражением в глазах. Ее адвокатский взгляд.

— Я думаю, что нашла кое-что, — сказала я. — Но я не уверена.

— Продолжай действовать спокойно.

— Я отследила некоторые транзакции. Налоги на недвижимость. Проследила адреса на Горе Вашингтон. Лоты группируются в очень плохой области. Продажа по горящей цене.

Джонатан положил мобильник и откинулся в кресле.

— Ты выглядишь так, будто бы съел канарейку, — сказала ему Марджи.

— Я как раз подумываю об этом, — сказал он. — Теперь, Маргарет, прекрати ее мучить. Ты слишком жестока.

— Пошел ты!

Он повернулся ко мне. — Тереза, расскажи мне об этих зданиях. Легальное открытое место с разрешением? Присутствует изменение зонирования?

— Я не знаю.

— Позвони в полицию насчет скваттера. Еще воды?

— Я не знаю.

— Жалобы по строительству и безопасности?

— Мне следует сделать список?

Он отодвинул свою тарелку в сторону и положил локти на стол. — Если они сдают собственность под склады, то вычеркнут эти структуры, чтобы избавиться от проблем с отчетностью. Потом они построят уродливые апартаменты, когда у них будет земля, которая им нужна. Но есть еще ловушки в виде пожарной безопасности и юридической ответственности. И тот район... нет никакой гарантии, что какие-нибудь ребята не станут использовать эти здания для работы, и не сожгут все к чертям, готовя метамфетамин.

— Кого это, черт возьми, заботит? — застонала Марджи.

— Мошенничество с недвижимостью не подпадает под RICO, поэтому они не будут на федеральном уровне привлечены к ответственности, и будут продолжать делать то, что делают. Ты упомянула бы это, если не была бы слишком занята тем, что издеваешься над ней. (Racketeer Influenced And Corrupt Organizations — закон об инвестировании полученных от рэкета капиталов)

— Я пытаюсь отговорить ее.

— Что-то не так с теми зданиями, Тереза, — сказал он. — Пошли туда своего человека, чтобы выяснить, что там такое.

— Прекрасная идея, — Марджи положила салфетку на стол и встала. — Поощряй ее. Я иду в дамскую комнату. К тому времени как я вернусь, думаю, пули расшибут к чертям собачьим это окно.

Мы смотрели ей вслед.

Я вздохнула. — Она думает, что я сделана из сахара. — Я перекатывала свой салат по тарелке.

Джонатан ничего не сказал, и я не знала, что он наблюдал за мной, пока не подняла глаза.

— Что происходит? — спросил он, ожидая ответа. Как будто было что-то еще.

Мы знали друг друга слишком хорошо. Когда мы были детьми, то каждый из нас имел право выбора: объединиться вместе или распасться на группы. Как результат, самые молодые и самые старшие объединились в две группы, мы держались вместе благодаря Марджи.

— Это твой способ получить его обратно? — спросил Джонатан. — Не сводя с него глаз?

Молчание между нами стало долгим и напряженным, но он не уступал. Я думала, что Марджи ушла в дамскую комнату, которая находится в Перу.

— Все не так просто, — сказала я.

— Не болтай глупостей!

— Есть кто-то еще, но больше я не скажу ни слова.

— Ах, — он откинулся назад. — Использовать кого-то как угрозу, и тогда он попытается вернуть тебя с этими бухгалтерскими книгами, как предлог? Ты тактик. Я забыл поблагодарить тебя за совет, посещать тусовки с женщиной, а не с сестрами. Сработало.

— На самом деле? Джессика вернулась? Это удивительно.

— Да, но я не хочу ее. Я храню себя для чего-то нового. Неожиданный потенциал.

Я тихо сидела потрясенная. Он хотел отпустить то, за что держался долгое время. — Что произошло, что так поменяло твои мысли?

— Не знаю, просто ушло. Все, что было. Пуф и нет. Испарилось. Это хорошо, но ни одна из мной встреченных женщин не будет предпринимать попытки убить меня. А ты. Ты глубоко в дерьме.

Я не хотела говорить ни одного слова, потому что боялась потерять контроль. Я просто хотела узнать об Антонио, не задавая ему вопросов.

— Ты говоришь по-итальянски, да? — сказала я.

— Да.

Он говорил на всем чем можно. Это был его дар.

— Come volevi tu. Что это значит?

— Типа «как ты пожелаешь», примерно так. Почему спрашиваешь?

— Время обета вышло, — сказала я.

— Прекрасно. Он закрыт.

Марджи стояла позади нас. — Обет закрыт. Кто хочет кофе?

Глава 20

Недвижимость в районе горы Вашингтон выглядела так, будто была сконструирована в эпоху Возрождения, это была совсем другая часть центрального и восточного Лос-Анджелеса. Однако эти заслуживающие внимания холмы, казалось, обделили вниманием. Коммерческий район располагался среди пустых витрин с разболтанными створками и разбитыми стеклами, некоторые были обгоревшими и расписаны граффити. Пять многоквартирных домов тянулись по обе стороны дороги, выглядя, как картинка разрухи из страны третьего мира. Я повернула налево к холму, мой маленький автомобиль подпрыгивал на треснувшем асфальте. Тротуары находились слишком низко, и на них залезал колючий подлесок. Даже в девять утра я услышала грохот музыки на другой стороне холма.

Направо, потом снова налево, и я уткнулась в восьмифутовый высокий забор из сетки, круто поворачивающий и уходящий в гору, и еще один забор через дорогу. На зданиях в некоторых местах была заметна дикая поросль, они выглядели заброшенными, с облупившейся штукатуркой и деформированными балками, кое-где обвитыми цветочной лозой. Когда я открыла дверь автомобиля, авокадо размером с белку со стуком покатилось, подскакивая из-за трещин в асфальте. Я посмотрела наверх. Уходящее ввысь дерево авокадо роняло тень на дом, сбрасывая свои «баунти» на тротуар.

Я закрыла дверь. Моя машина пискнула, оповещая окрестности о том, что к ним заехало нечто дорогостоящее.

Покойный Фрэнки Джиральди скупил все дома за этими оградами, но один дом он выкупил в первую очередь. Он приобрел его, как частное лицо. Годы спустя его правопреемник перевел это здание в трастовое управление и скупил все вокруг.

Исполнителем трастовой сделки была юридическая фирма «Мансиатти, Ровенштейн и Каро». Юридическая фирма господина Антонио Спинелли купила их, когда те стали банкротами. У них был один клиент — правопреемник Фрэнка Джиральди. Змея, поедающая саму себя. Траст владел имуществом, а Антонио управлял трастом. Он действительно полностью владел им? Я не могла этого понять по бумагам, что лежали передо мной.

В воздухе становилось все больше пыли и грязи, и мой организм отозвался на это аллергической реакцией. Я почувствовала, как мои носовые пазухи набухают, и становится трудно дышать. Стекающие капли щекотали заднюю перегородку моего носа. Я проверила сумку. Адвил, тампоны, влажные салфетки и пустой пакетик от бумажных платочков. Великолепно! Першение и чувство сдавливания подбирались к моему горлу. Я положила руку на рот, проверяя, не выступило ли что-нибудь вокруг него, и резко выдохнула весь воздух из носа и сжавшегося горла, после чего быстрым шагом направилась вниз в сторону дома. Я нашла нужное здание, и у меня началась аллергия почти на все, что росло вокруг.

У меня не было с собой ничего, оставалось только бежать вниз к ярко-желтому дому, перед которым простирался двор в пятьдесят футов. Старый «Фиат» был припаркован у остриженного розового куста. Груда выцветших детских игрушек была свалена у забора. Решетки на окнах. На крыльце сложены мешки с листьями. Дорога была вычищена, это означало, что некто приезжал сюда достаточно часто. Несколько шагов правее, и я увидела размытые следы шин от чего-то большого, не автомобиля.

Ворота, выходящие к дороге, были закрыты на цепь с замком. Однако в заборе, выходившем на стоящие рядом полуразрушенные дома, проделали дырку, которую уже перекрыли проводами. Я прошла несколько футов и нашла лазейку посвежее.

Я как-то смогла пролезть через дыру. Ветка тернистого куста зацепила мой чулок. У меня была запасная пара в машине, но все же меня беспокоило, что на моей лодыжке расползается яйцевидная дыра. Проталкиваясь мимо бамбука, кустарников с острыми шипами и высокой травой с желтыми цветами, которые, как я знала, на вкус напоминали брокколи, я вышла как раз к задней стене двора в конце подъездной дороги.

Дом был построен на холме, поэтому двор был под наклоном, вся его площадь простиралась по вертикальному склону и изгибалась далеко от дома. Меня не удивило такое расположение, как и сам дом с потрескавшейся желтой краской и гнутым карнизом. Но забор меня поразил. Хотя ограждение со стороны улицы казалось старым, очевидно, что чьи-то руки отремонтировали звенья цепи, а заборы между участками были новые.

От горы раздался громкий треск, за которым пронеслось эхо. Он мог означать все, что угодно. Воспламенение автомобиля. Замыкание провода. Даже выстрел дробовика.