Своя война - Марита Питерская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скоро машина начала снижаться. Небо за бортом возвратило спокойную синь, внизу застыла рыхлая спираль огромного смерча. Зрачок циклона занимала семилучевая звезда — главный остров Семьи, столица Адаманта Блистающего.
Резиденция Деда.
Платформа утопала в зелени. Рощи и леса разрезала затейливая вязь дорог. По периметру остров окружала узкая, ослепительно белая полоска алмазного песка, уходящая в жидкую бирюзу. Висячее море! Там, где песок заканчивался, сквозь воду и плёнку силового поля просвечивали рукава вихря и далёкая поверхность планеты.
Под крылом авиетки возник, быстро надвинулся и исчез город. Миг, и машина замерла на поляне, окруженной деревьями десятка миров.
— Прилетели, эксперт, — сказала Нита. — Третий примет вас завтра. А пока я покажу ваши комнаты.
Комнатами Нита скромно назвала роскошные апартаменты, более приличные рениевому магнату из первой десятки или главе богатого мира.
— Располагайтесь, — протокольно улыбнулась Нита и вышла, оставив Алексея одного.
Одного! На душе неожиданно стало пусто. Разве не могла она улыбнуться чуточку теплее, не так равнодушно? Неужели он ей совсем не интересен? В чём он провинился?
Стоп, сказал себе Михайловский. О чём он думает? Он видит эту девушку впервые в жизни, если забыть, конечно, про записи в архиве Агентства. Она тоже не встречала его раньше. Досье Семьи — он там есть, Алексей не сомневался — не в счёт. В чём дело? Магия облика, понял он. Нита молода и чертовски хороша собой! Проклятье, он тоже не стар! Почему не насладиться присутствием красивой девушки? Эстетически, как произведением искусства… Чёрта с два, сказал ехидный голос внутри. Ты не выдержишь, ты уже сделал стойку! Ерунда, решил Алексей, он опытный человек и умеет держать себя в руках.
Во сне он парился в бане, почему-то с медведицей. Потом медведица превратилась в Ниту.
Третий секретарь встретил его стоя.
— Рад видеть, господин Михайловский, — радушно проговорил он, — представителя Агентства в нашем медвежьем углу.
И замер.
Алексей улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.
— Вдвойне рад, — продолжил Третий, — что это именно вы. Семья знает вас как сдержанного и объективного человека.
Алексей слегка поклонился.
— Садитесь, прошу вас, — Третий показал на кресло подле вытянутого овального стола. В кабинете, как и в отведённых ему апартаментах, не было ни одного прямого угла. Дед вообще не любил прямых углов и плоских стен.
— Вы человек занятой, — говорил Третий, — вам нечасто выпадает шанс отдохнуть. Но ведь вы задержитесь у нас хотя бы на неделю? Я подготовил обширную программу. Сначала — посещение Глаза Великого вихря, — Третий показал взглядом вниз, под ноги, — незабываемое зрелище! Потом…
— Почему вы решили, — прервал его Алексей, — что я подпишу акт?
— Как? — изумился Третий. — Простая формальность! Есть проблема, и есть решение. Вам осталось завизировать наше предложение от лица Агентства. Что вас не устраивает?
— Многое, — ответил Алексей и положил на стол перед секретарём кристалл памяти. — И вы это знаете. Вот результаты экологической экспертизы.
Третий промолчал. Он загрузил чип в ридер и несколько минут бесстрастно читал. На лице не дрогнул ни один мускул, двигались только глаза.
— Жаль, — сказал наконец он, откинувшись в кресле. — И вы не измените своего мнения?
— Нет, это мнение Агентства.
— Очень жаль, — повторил Третий. — Агентство хочет поссориться с Семьёй?
— Нам не нужны ссоры, — сказал Алексей. — Вы вправе поступать, как угодно, я не стану вам мешать. Но запишу в акт своё особое мнение.
— Плохо, — сказал секретарь. — Нам не нужно особое мнение. Это негативно скажется на имидже Семьи.
— Да, — согласился Михайловский, — с особым мнением легитимация не полна.
Третий кинул на него внимательный взгляд.
— Давайте не будем торопиться, — продолжил Алексей, — я всё-таки эксперт. Поработаю с вашими специалистами, поищу… Решение должно существовать.
— Дед не хочет ждать, — вздохнул Третий, — он…
Прозвучала тихая трель. Секретарь тронул сенсор стационарного коммуникатора, выпрямился в кресле. Развернулся односторонний экран, по его тыльной стороне побежали, сменяя друг друга, виды Адаманта.
— Да, — односложно отвечал Третий невидимому собеседнику. — Да. Да. Нет. Нет! Будет исполнено!
Экран исчез, Третий шумно выдохнул и полез из-за стола.
— Идёмте скорее! — громко прошептал он. — С вами будет говорить Дед. И не вздумайте его так назвать. Это только для своих!
Длинный коридор, пара внезапных поворотов, несколько уровней вниз на лифте — и вот святая святых Адаманта Блистающего — личный кабинет Деда. Едва Алексей вошёл, по бокам встали два молчаливых охранника. Они не выглядели опасными, мышцы не рвали рукава рубашек, но Алексей оценил: бойцы из тех, что стоят взвода спецназа.
— Мы прибыли, — поклонился Третий.
— Вижу, оставь нас, — ответил Дед.
Человек, уже восемь десятков лет возглавляющий Семью и сорок — единовластно управляющий планетой, человек, могуществом лишь немного уступающий Президенту Содружества или Главкому флота, был очень стар. Он сидел в плетёном кресле, положив на подлокотники перевитые венами сухие руки. Почти голый череп обрамлял лёгкий пушок, такой седой, кто казался прозрачным. Лицо и лысину Деда обильно покрывали коричневые пигментные пятна. В тонких бледных губах, казалось, не осталось и капли крови.
Взгляд его завораживал. Так смотрит на мышь степная гадюка, равнодушно, но пристально.
— Сядь, мальчик, — произнёс Дед. Его внимание чуть рассеялось. Может быть, старая гюрза признала Алексея несъедобным.
Михайловский послушно опустился на жёсткий стул.
— А… — начал он, но Дед остановил его лёгким движением руки.
— Называй меня Старик, — сказал он. — Молчи.
На его левом запястье тускло светился древний золотой хронометр. Старик будто ждал чего-то.
— Подойди к окну, — приказал он. — Что ты видишь?
— Море, пляж, беседка на берегу, — сказал Алексей. — Сосновый бор вдоль берега залива, всё, пожалуй?
— Это моё море, — сказал Старик, — мой пляж, мои сосны…
Внезапно на залив набежала тень, потускнел дневной свет. Откуда-то сзади, со стороны крыши пришла и опустилась на пляж бесформенная туча. Словно миллиарды мух слетелись на падаль, залепили оконное стекло, покрыли шевелящимся слоем алмазный песок, превратили воду залива в мутный суп.
Планктон! В описаниях и видеозаписях, предоставленных Семьёй, его нашествие выглядело совсем не так отвратительно. Спокойнее, естественнее, что ли?
Через несколько минут туча поднялась в воздух и ушла дальше вдоль берега залива. За изгаженным стеклом остался грязный песок пляжа и взбаламученное море, как на Земле после шторма.
— Видишь, мальчик, — сказал Старик, — что он делает с моим морем и пляжем?
— Но убить весь планктон, — не выдержал Алексей, — ради, извините, каприза? Старик, неужели вам не доложили о последствиях? Планктон поедает алмазную пыль, её нет здесь, на платформах. А потом? Вы представляете, что это такое — всепроникающий абразив? Вам придётся нарядиться в скафандры.
