Никому ни слова - Дэвид Розенфелт

— Нет, но это здоровенный амбал, блондин, и у него серый мини-вэн.

Она протянула брату бумажку с номером.

Ник подошел к окну, хотя разглядеть улицу с такой высоты было довольно трудно.

— Он следил за тобой, пока ты добиралась сюда?

— Не знаю. Я его не видела, но я старалась не бросаться в глаза. Думаешь, это полиция? Надеются, что я приведу их к Тиму?

— Вряд ли. Копы, как правило, работают парами. Плюс серый мини-вэн — это не их стиль. Иден, — тон Ника посерьезнел, — почему кто-то должен считать, что ты можешь привести их к Тиму?

— Не знаю. Я никому не говорила о Тиме, кроме тебя. Я даже не выгуливаю его собаку на улице.

— Ты связывалась с ним?

Врать не имеет смысла.

— Мы переписывались по электронной почте.

— Черт!

— Это и есть веское слово юриста?!

Она явно не собиралась отступать.

— Иден, разве я не предупреждал тебя, что ты роешь яму, из которой не сможешь выбраться?

— Да, и не один раз. Так ты поможешь мне выяснить, кто за мной следит?

Ник понял, что спорить бесполезно.

— Да, — кивнул он.

— Выходит, Кэшман реален? Не ты ли с пеной у рта доказывал, что Кэшман — выдумка Уоллеса?!

Новак, конечно, мог встать в позу, ответив на явный вызов со стороны капитана Донована, но он этого не сделал.

— Да, я так считал. Но сейчас я в этом уже не вполне уверен.

Андерс был тут же, в кабинете, но предпочитал не вмешиваться в разговор. Пусть Новак выпутывается сам.

— И в каком положении мы, черт возьми, теперь оказались?!

Неопределенность всегда ставила Донована в тупик — тем более когда она шла от такого безоговорочно уверенного в себе человека, как Новак.

— В том же, что и до этого. У нас по-прежнему нет оснований считать, что Кэшман подставил Уоллеса.

— Но Кэшман реален.

Новак кивнул:

— Верно. Возможно, он чем-то насолил Уоллесу и тот решил его сдать. Но Кэшмана точно не было рядом с Мэгги Уоллес, когда произошел взрыв. И это ее палец был в теннисном клубе.

Донована слова Новака не убедили.

— Мне все это очень и очень не нравится. Мы действуем так, будто знаем, что происходит, хотя на самом деле не знаем ни черта.

— Когда мы найдем Уоллеса, все сразу встанет на свои места, — ответил Новак, сам не веря своим словам.

— И когда же это произойдет? — поинтересовался Донован.

Андерс почувствовал, что пора вставить слово:

— Скоро.

— Ты у нас экстрасенс? Или ты знаешь то, чего не знаю я?

— Улица не его стихия, капитан, — пояснил Андерс. — Сейчас Уоллес залег на дно, но стоит ему всплыть, и он не продержится и двадцати четырех часов.

Донован повернулся к Новаку:

— Мы и так уже выглядим полными идиотами из-за того, что не можем его поймать. Но мы будем выглядеть еще большими идиотами, если окажется, что мы взяли не того парня.

— Вам не о чем беспокоиться, капитан, — ответил Новак.

— Тогда почему я беспокоюсь все больше?

Сказать, что река Пассейк стала не такой грязной, как раньше, — значит быть крайне сдержанным в похвалах. Стоило немалых трудов превратить то, что всегда считалось не более чем сточной канавой, в судоходную реку вполне приемлемой чистоты. В отдельных местах теперь можно было даже поймать пару-тройку рыбин. Именно в одно из таких мест — на мост Морлот-авеню, между Патерсоном и Фэйр-Лоун, — Джейсон Дюран привез своего одиннадцатилетнего сына Робби ранним воскресным утром.

Встав у перил, они забросили крючки в воду и склонились вперед.

— Похоже, сегодня не наш день, — заметил Робби после часа безрезультатной ловли.

Джейсон взглянул на часы:

— Сейчас только половина восьмого.

— Думаешь, рыбы еще спят?

— Они проснутся голодными — вот тут-то мы их и возьмем.

Спустя еще сорок пять минут Робби решил, что рыбы, видимо, забыли завести будильник.

— Не знаю, как рыбы, а я точно проголодался.

— Я бы тоже чего-нибудь пожевал, — согласился Джейсон. — Пойду схожу за едой. — Машину они оставили внизу, у берега. — Позови, если начнет клевать.

Джейсон прошел к концу моста и, спустившись к машине, достал сумку-холодильник с завтраком, который приготовила его жена. К несчастью, он поскользнулся на мокрой земле: сумка выпала у него из рук и, кувыркнувшись, покатилась к воде.

Стараясь удерживать равновесие, Джейсон спустился вниз на десять футов. Сумка не упала в реку. Она застряла у самой кромки воды, упершись во что-то.

Человеческую руку.

Крик Джейсона был настолько громким, что, если в воде и были еще не проснувшиеся рыбы, с этого момента их день можно было считать официально начавшимся.

Уверенность постепенно возвращалась к Нику. В Нью-Йорке оказалось шесть яхт «Оушенфаст-360», и у него на столе лежал список с именами владельцев, частных и корпоративных, пусть даже ни одно из них ему ни о чем не говорило.

Когда позвонил Тим — узнать, есть ли новости, — у Ника было что ему сообщить.

— Полиции известно, кто такой Кэшман. Его настоящее имя — Билли Циммерман, и он отбывал срок в Лэмпли.

— Ого! И они знают, где он сейчас?

— Судя по всему, нет, но это может измениться в любую минуту.

— Значит, мы ждем?

— Нет. Наши люди уже над этим работают. Просто у копов больше возможностей. Кстати, я получил список яхт.

Ник зачитал Тиму названия и имена собственников, юридических и физических лиц.

— Никогда не слышал ни об одном из них. — Тим был явно разочарован. — Ты можешь узнать, где находятся эти яхты? Проверку я возьму на себя.

— Тим, это очень большой риск.

— Я изменил внешность. Думаю, у меня получится.

— Если ты ошибаешься и тебя остановит полиция, ни в коем случае не оказывай сопротивления. У них установка, что ты вооружен и очень опасен.

— Я вооружен, но не опасен.

Удивление Ника было неподдельным.

— У тебя пистолет?!

— Да. Меня выслеживают убийцы. Я не собираюсь использовать его против копов. Он даже не заряжен, пока.

— Не вздумай брать пистолет с собой, когда поедешь проверять яхты.

— Не буду. Честно говоря, я его боюсь.

Карл Уайт получил информацию первым: все же он являлся федеральным агентом и, следовательно, имел более высокий статус. Для него это был очередной кусок головоломки, который не встраивался никуда. Он велел своему помощнику разыскать Новака и попросить его срочно прибыть в офис ФБР.

Новак был не из тех, кто бежит к ноге агента-федерала по первому свисту, и приехать он согласился лишь после того, как убедился, что новости действительно важные.

Новака с Андерсом сразу проводили в кабинет Уайта. Тот тут же перешел к делу:

— В субботу утром один из жителей Фэйр-Лоун наткнулся в реке Пассейк на мужскую руку. Водолазы достали труп, и мы провели анализ ДНК. Это Билли Циммерман.

Новаку пришлось унять свое недовольство тем, что Уайт посвящен в детали уголовного преступления раньше него.

— Время смерти уже известно? — спросил он.

— Пока слишком рано утверждать наверняка. Мы ждем результаты вскрытия.

— Все это можно было сообщить и по телефону, — заметил Андерс.

Уайт кивнул:

— Но тогда я не смог бы использовать ваши мысли.

— Насчет чего? — спросил Андерс.

— На следующую субботу намечено торжественное открытие нового Федерального центра: с банкетом, речами, все как всегда.

— Мы знаем, — вставил слово Новак.

— И вы знаете, что там будет присутствовать сам президент Соединенных Штатов?

— Нет, — ответил Новак. — Последнее время он что-то перестал консультироваться со мной насчет своего распорядка дня.

Язвительный тон детектива разозлил Уайта.

— То есть вы не считаете, что это ваша проблема?

— Скажу вам больше. Я даже не считаю это вашей проблемой. Поскольку не могу представить Уоллеса в образе террориста. Я вижу в нем извращенца, убийцу женщин ради забавы.

— То есть Циммерман — женщина, которую Уоллес убил ради забавы?

— Я не знаю, какое отношение ко всему этому имеет Циммерман, — признался Новак, — но если бы Уоллес планировал взорвать Федеральный центр, он никогда не рассказал бы нам ни о Кэшмане, ни о Шейле Блэр.

— Если только ради забавы он не убивает еще и президентов. Кстати, мы допросили подружку того парня, который взорвался в фургоне у автострады.

Новак кивнул, давая понять, что для него это не новость.

— Нас знакомили с протоколом допроса.

— Но вы наверняка не знаете, что позже один из моих агентов вернулся в квартиру девушки, чтобы задать ей пару вопросов. Той не оказалось дома, хотя все вещи были на месте. Мы выяснили, что она разговаривала по телефону, затем извинилась, пошла открыть дверь, и с тех пор ее никто больше не видел.

— Значит, она мертва, — предположил Новак. — Только это наверняка не Уоллес. С его стороны было бы слишком рискованно тащиться в Майами. В конце концов, он в розыске.