Золотой Крюк - Эмиль Асадов

— Вот именно, что копейку и получил. А мне рублей хотелось, — огрызнулся Витек.

— И думать забудь. Это же криминал чистой воды!

— Украсть у вора — святое дело.

— В милиции объяснять будешь.

— Знаешь, нас потом милиция достать не сможет. Нет, если тебе не нравятся Гавайи, удерем, провернув все, в другое место, только скажи.

— Я и говорю — нет. Никуда мы удирать не будем, потому что ни в какие бредовые авантюры не впутаемся.

— Ну, на нет и нарсуда нет, — вдруг смирился Витек. — А могу я хоть глазком взглянуть на этих подонков, которые страну разворовывают, а заодно и моего друга без работы оставили?

— Это ты про Палыча?

— Про него тоже.

— Почему бы и нет, мне так или иначе в общество возвращаться надо, пока меня не забыли окончательно — иначе как я потом работу найду?

— В город, что ли пойдем?

— Видишь ли, наша тусовка имеет два места сбора: сауна и опера. Тебя что больше привлекает?

Витьку больше нравилась сауна, но он вспомнил попреки Палыча, и сказал:

— Опера. Я там никогда и не был.

— Отлично. Я и сам хочу кое-кому в глаза глянуть — просто так, для самоуспокоения…

— Только можно тебя еще об одной мелочи попросить? Ты представь меня как нибудь посолиднее, — Витек тщательно подбирал слова, стараясь, чтобы Сергей Степанович не почувствовал подвоха. — Скажи, например, что я бизнесмен, причем неместный — ну, еще чего-нибудь наври. А то как-то неловко в таком кругу быть не при должности.

— Хорошо, — Чеботарев слушал его вполуха, размышляя о чем-то своем. — Я ведь могу Марину пригласить! — вдруг догадался он. — Хватит ей сидеть над своими тетрадками.

— Девицу заимел? Молодец.

— И никакую не девицу, — смутился Чеботарев. — Это моя соседка по подъезду.

— Кстати, о соседках: я вот тоже… — И Витек рассказал про сегодняшнее приключение. Чеботарев хохотал от души, но потом сказал:

— Имей в виду — с Мариной у меня совсем другие отношения. Она мне как дочь… Вернее, младшая сестра…

— Они все сначала как сестры.… Все, молчу, молчу, — пообещал Витек, видя, что его приятель начинает сердиться.

— Пей чай, а я мигом вернусь, — пообещал Чеботарев. До начала представления оставалось еще часа два, билеты по нынешним временам в кассах были почти всегда, а что дают, его интересовало меньше возможности провести вечер с дочерью Полины Александровны.

Он быстро встал из-за стола, и вдруг чувство, зовущееся дежавю, овладело им. Он остановился и внимательно посмотрел сначала на пачку денег, лежавшую на столе, потом на Витька. Тот, видимо, ощутил нечто подобное.

— Ну хочешь, запри меня снова, — предложил Витек, улыбаясь, — только зачем мне воровать деньги, которые я сам же тебе только что принес?

— А все равно запру, — усмехнулся Чеботарев. — А то не ты — так тебя обворуют. Кстати, будут звонить — не открывай: вдруг опять мои архаровцы надумают заглянуть, очередной труп на руках притащат. Я своими ключами открою.

Уговоры Марины заняли лишь несколько минут. Точнее, ему достаточно было предложить посетить оперу, как в поддержку ему выступила Полина Александровна. Да и Марина не особо отказывалась.

— Обожаю оперу, — сказала Марина час спустя, когда они уже прогуливались в фойе, выбирая столик в буфете, за которым можно было скоротать время.

— А я, признаться, и не люблю и не понимаю. — честно сказал Чеботарев.

Витек разглядывал величественные колонны и роспись на потолке. Размеры помещения приводили его в трепет. Скоро он отделился от пары — но Чеботарев и не настаивал. Марине он представил Витька своим старым знакомым, почти миллионером, приехавшим из Прибалтики, чтобы инвестировать местную стройиндустрию. Впрочем, ее более интересовало искусство, нежели бизнес.

— Если не любите, зачем ходите на спектакли?

— Привычка, наверное. Мой бывший шеф, Бородянский — не слышали? ну и ладно — так он с супругой ни одной премьеры не пропускал никогда. Так что у нас весь трест волей-неволей пристрастился. У нас ведь сами знаете, что начальник любит, тем и подчиненные восхищаются. Вот Ельцин еще президентом не стал, а иные уже теннисные ракетки под себя примеривали. Я вообще не удивлюсь, если какой-нибудь очередной президент будет заниматься дзюдо, тогда у нас в правительстве кимоно сделают официальной одеждой.

— Ну, дзюдо — это уж чересчур, такого быть не может, — Марина весело смеялась его шуткам. — А представляете, если он сумо будет увлекаться? Что тогда правительству одевать придется?..

Пока они проводили время в приятной беседе, фойе все быстрее наполнялось людьми. Чеботарев краем глаза следил за входящими. Вот и Бородянский с дочерью Еленой — делает вид, что не замечает его. Ну и ладно. Потом появились несколько общих знакомых — из налоговой инспекции, банка, несколько оптовиков, еще кто-то.… Вокруг Бородянских сразу образовался маленький людской круговоротик: все стремились поздороваться с влиятельной парочкой, к тому же с "девушкой на выданье". На мгновение их с Еленой взгляды пересеклись. Сергей Степанович хотел гордо отвернуться, но не успел: Елена отвернулась первой. При этом она успела оценить спутницу бывшего мужа с ног до головы. И в первую очередь недорогую, хотя и ладно сидящую, одежду, и полное отсутствие бриллиантовых и золотых украшений. "Наверняка и ноги кривые" — еще более подсластила сама себе горькую пилюлю Елена, хотя безукоризненные ножки Марины были сейчас скрыты длинной широкой юбкой.

Между тем, несколько человек и к Чеботареву подошли, поручкались. Банкир так вовсе о переменах в его судьбе пока ничего не знал, остальные же думали про себя: "эге, да он вновь поднимается". Чеботарев с удовольствием поправлял золотые запонки в рукавах, и вообще выглядел великолепно. Интерес привлекала и фигура неизвестного доселе никому человека. Чеботарев тем временем представлял знакомым Витька:

— А вот и мой новый компаньон — Виктор… э, — он запнулся.

— Да просто Виктор, — выдохнул с волнением Витек, обнаруживший к ужасу своему, что забыл собственное отчество: слишком давно никто по нему его не звал.

— И то верно — мы люди простые. Виктор приехал из Таллинна. Он вообще-то теперь даже не Виктор, а Витас. У него собственное производство бетона, а сейчас он прикидывает, куда здесь можно инвестировать. Ну, с его деньгами и моим опытом мы, я полагаю, подыщем что-нибудь подходящее.

— Не сомневаюсь, — кивнул банкир. — Понадобятся мои услуги — всегда пожалуйста. Много, кстати, инвестировать собираетесь?

— Да не так, чтобы очень.… Миллиона два-три, — Витек, услышав цифру, поперхнулся гляссе с коньяком, а Чеботарев, нежно похлопав его между лопаток, добил окончательно: — Чтобы основной капитал не трогать, а то рискованно.

Банкир проникся и к Чеботареву, и к его новому компаньону и вовсе безграничным уважением. Они поболтали еще немного о том, о сем, потом банкир высмотрел еще кого-то в толпе и отошел.

— Ты бы меня им так сильно не расписывал, — попросил Витек, — а то я, как бы сказать, морально не готов.

— Да не стоит смущаться, — сказала Марина, не чувствовавшая никакого подвоха. — Если деньги честно заработаны, чего же их стыдиться или прятать?

— Вот-вот, — ухмыльнулся и Чеботарев. — К тому же знай: здешнее общество только деньги и ценит. Чем больше денег, тем больше почета. Вот увидишь, скоро ко мне начнут все чаще подходить старые знакомые и сожалеть, что давно не виделись. Сейчас только им этот дрозд из банка порасскажет, что я снова миллионами ворочаю — и побегут, как крысы на свирель… Вы извините, Мариночка, мне такие мысли…

— Нет, что вы, Сергей Степанович, — улыбнулась девушка. — Наоборот, мне очень интересно за всем понаблюдать. Так сказать, с педагогической точки зрения.

— Вечер добрый, Сергей Степанович! — раздалось внезапно у него за спиной, — ты куда же это запропастился? — это был его бывший сослуживец, начальник отдела, несколько недель назад не удосужившийся пригласить его на свой день рождения. Теперь он надеялся, что Чеботарев и сам не помнил даты.

— Что ж, наблюдайте, — подмигнул Сергей Степанович своим спутникам и с распростертыми объятиями повернулся к коллеге.

Вечер в целом прошел на ура. Чеботарев, вновь ощутив себя в своей тарелке, душой парил под сводами оперы, и музыка здесь играла сегодня в тон песнопениям его души. Марину несколько коробили разговоры в кулуарах, но, вслушиваясь в пение, она забывала о них, и глаза ее сияли. Чеботарев украдкой отвлекался на этот блеск ее глаз, и по сердцу у него разливалась нежность.

Витек, правда, немного нервничал в новой для себя ипостаси, потому все же ухитрился перебрать коньяка. Но в критический момент, когда он уже был готов объяснить какой-то группе хорошо прикинутых людей тонкости слияний коллекторов в заводских подсобных помещениях, Сергей Степанович спохватился и увел его, как бы знакомить с кем-то другим.