Крепче цепей - Шервуд Смит

По ту сторону глаз Ванна расцвел сигнал. Соларх напряг запястье, включив прием. Его напарница Роже сказала: (Жаим возвращается.)

(Результат?)

(Пятый блок, капитан рифтеров и мальчик. Говорили мало, ничего примечательного. Некоторое время молчали – кто-то из них работал за пультом. Проверить через сеть компьютерной безопасности?)

Ванн колебался. Они еще не пришли в себя от шока, узнав, что эти рифтеры знали о гиперсвязи еще до того, как об этом стало известно Флоту. Но ведь Эсабиан вооружил рифтеров, как своих союзников, и некоторые, возможно, проболтались. Во всяком случае, Жаим никому не говорил о гиперрации, находящейся на Аресе, – даже с Брендоном это не обсуждал. Ванн принял решение.

(Нет необходимости.)

(Так точно. Пришел мальчишка, и они втроем потренировались. Это все.)

Ванн отключился, настроился на другой канал, и Кевет, несший охрану снаружи, переместился так, чтобы видеть в окно комнату. Когда Брендон сосредоточился на левой стороне экрана. Ванн потихоньку выскользнул за дверь.

Навстречу Жаиму он вышел с двумя кофейными кружками в руках.

– Ты всю ночь не спал, – сказал он рифтеру. – Кофе?

Жаим пошел с ним – этого Ванн и хотел.

На кухне пусто – Монтроз не любил рано вставать. Рифтер – он рифтер и есть. Ванн, подойдя к автомату, выругался про себя. Нечего сказать, удружил ему Эренарх, взяв одного рифтера телохранителем, а второго – выходца с Тимбервелла, люто ненавидящего Архона Шривашти, самого, возможно, влиятельного Дулу на Аресе – поваром.

Жаим сидел за столом с терпеливым ожиданием на длинном усталом лице.

«Он знает, что это допрос». Может быть, его покорность ничего еще не значит, но то, что он так доверчиво поддался на удочку этого кофепития, говорит в его пользу.

– Он что, всю ночь занимался навигацией? – спросил Жаим.

Ванн, кивнув, налил свежего кофе, отнес кружки на стол и сел напротив.

– Похоже, ему это нравится.

Тут Жаим мог бы объяснить, почему это так, но он только покачал головой, и колокольчики, вплетенные в его длинные траурные косы, отозвались минорным звоном.

– Ну что, развлекся малость? – спросил Ванн.

– Ходил навещать свой экипаж.

– Как там дела у мальчика?

– Хорошо. – Жаим поколебался, пожал плечами и добровольно выдал информацию: – Вийя попросила меня заняться с ним уланшу.

– Она собирается снова летать с вами вместе, когда мы покончим с Эсабианом?

Жаим поднял брови и уставился в свою кружку, словно ища в ней ответ.

– Нет, – сказал он наконец. – Не знаю, почему она об этом попросила.

– Но все-таки согласился?

– Она была нашим капитаном, – слегка улыбнулся Жаим. – Привычка такая.

– На двух хозяев работать затруднительно.

Жаим, немного удивившись, потер глаза.

– Вийя, конечно, хочет Рыжику добра. Ивард был вот таким, – он показал ладонью чуть выше стола, – когда его сестра Грейвинг привезла его на Дис. Она погибла во время нашего рейда на Артелион, и Вийя, видимо, считает себя ответственной за парня.

Ванн кивнул, отпил глоток и сказал:

– Я слышал, ей предлагали какую-то работу, но она отказалась?

Жаим пожал плечами, держа кружку у груди.

– Не хочет носить датчики.

Ванн подумал о Пятом блоке – там раньше жили мелкие служащие, которым жилье в онейле не полагалось. Теперь там помещается осадок бурного потока беженцев. Те, кто не относится ни к гражданам, ни к уголовным преступникам, которых власти не желают оставлять без наблюдения. Особенно теперь.

Ванн отбросил мрачные мысли и вернулся к своему делу.

– Датчики сообщают только, где человек находится, и больше ничего. Для большинства это временная мера – обстоятельства вынуждают.

– Ясно. – Жаим щелкнул пальцами, помедлил и добавил: – Но тут нужно знать ее историю.

«Он не хотел этого говорить. Интересно, что бы он сказал, узнав, что сам снабжен куда более сложным – и мощным – датчиком?»

– Она должарианка, – блеснул своим знанием Ванн. – Бежала с планеты в пятьдесят седьмом – это выяснили техники Нукиэля путем абстрактного исследования. Тут есть какая-то связь?

– Если бы ты знал побольше о Должаре, то увидел бы какая, – невесело усмехнулся Жаим. – Рабам первым делом ставят между лопатками старомодные излучатели. Это большая металлическая гуля, вот такая. – Жаим показал свою костяшку. – Первым делом, когда она сбежала с рудника – тогда она была ненамного старше Рыжика, – было выковырять эту штуку из спины украденным столовым ножом. Она говорит, что никогда больше не будет носить ничего подобного, – и держит слово.

Ванн сочувственно поморщился. Инстинкт подсказывал ему, что этому человеку можно верить, но он пока воздерживался. Слишком многое поставлено на карту. Жаим может оказаться либо злоумышленником, либо тупицей, и в любом случае исход будет одинаково роковым.

«Я не могу довериться тебе целиком, но дам тебе понять, что нам лучше оставаться на одной стороне».

– Ты бы поспал немного. – Ванн допил кофе и встал. Он поместил чашку в мойку и добавил: – Правда, новости такие, что особенно не разоспишься. Сейчас сказать или подождать?

– Дай-ка угадаю. Кто-то жаждет нашей крови.

– Уже пытается ее пролить. Засек это как раз перед тем, как вы двое вернулись вечером от Архонеи.

– Что это было?

– Спираль. В приглашении. Обнаружена благодаря клоновым клеткам в тианьги.

Ванна вознаградило неприкрытое отвращение на лице Жаима. Соларх не был уверен, разделяют ли рифтеры отношение цивилизованного человечества к воудунскому генетическому яду, который культивируется из клеток, взятых у предполагаемой жертвы, и действует только на нее. Только гибель чувствительных клоновых клеток в субстрате тианьги – дорогостоящая мера предосторожности, включенная по настоянию Ванна в процедуру безопасности, – позволяет обнаружить присутствие этого яда.

– Значит, отравителя или его сообщников выследить будет трудно, – задумчиво произнес Жаим. – Это может быть кто угодно, от портного Шривашти до дам, с которыми Брендон танцевал на балу или после. Чтобы клонировать яд, достаточно самого малого количества клеток – можно провести ногтем по коже жертвы или срезать пару волосков.

Выходит, он понимает. Кто знает, через сколько рук прошло это приглашение на пути к Аркадскому Анклаву. Отправителя Жаим, как и Ванн, исключил сразу. На такую глупость никто не способен.

«Или они хотят, чтобы мы именно так и подумали?»

– Ты прав, – сказал Ванн.

Жаим потер пальцами лицо.

– Это Должар?

– Хотел бы я так думать, – грустно улыбнулся Ванн, – но это могут быть и наши, которым выгодно, чтобы наследник умер или, еще того лучше, стал недееспособным. Эксперты еще не анализировали яд, поэтому неизвестно, что имелось в виду.

Рифтер помолчал, опустив глаза. Понимает ли он всю сложность ситуации?

Наконец он спросил:

– Аркад знает?

Ванна покоробило от такой фамильярности, но к этому примешивались и другие чувства. При Эренархе Семионе всякого, нарушившего протокол даже во сне, могли подвергнуть телесному наказанию. А вот новый Эренарх распорядился четко: никаких условностей, когда они находятся в анклаве одни.

– Нет еще, – ответил Ванн.

Жаим улыбнулся своей невеселой улыбкой.

– Оставил это на мою долю?

Ванн развел руками. Жаим допил кофе и вышел. Ванн остался на месте и с отчетливым чувством отвращения, которое нарастало в нем с каждым разом, задействовал датчик Жаима.

– Не помешал? – прогремел рифтер. Слегка приглушенный голос Эренарха ответил:

– Как, уже рассвело? Вот бы научиться притормаживать время.

– Ванн говорит, тебя пытались убить. Вчера вечером. Спираль. Обнаружена до нашего возвращения.

Последовала пауза, и реакция Брендона удивила Ванна.

– Ты ему веришь?

– Не вижу, зачем бы ему лгать.

– Причин может быть несколько, но все они маловероятны. Ну что ж, значит, покушение было. Быстро же развиваются события – я даже не ожидал. Мне думается, пора...

Ванн еще раньше заметил, что кто-то пришел с визитом, а теперь и другие услышали звонок. Ванн выругался, а Кевет объяснил по босуэллу: (Вдовствующая супруга Эренарха леди Ваннис.)

– Оставить вас наедине? – спросил Жаим.

– Зачем? – ответил Эренарх.

Ваннис оделась с хорошо обдуманной простотой. Она отказалась от белого траурного цвета – в надежде, что это подчеркнет ее искренность, – и позволила себе только два украшения: заколку в волосах и пряжку на платье. Заметив, что Брендон не носит колец, она их тоже не надела. Она могла себе это позволить: все говорили, что у нее красивые руки.

Часовые у ворот поклонились ей, и никто не сделал попытки ее остановить. Неужели Брендон всегда так доступен? Или все дело в его двусмысленном положении?

Ваннис даже немного замедлила шаг, но оставила эту мысль. Что бы там ни шептали о Брендоне, он остается тем, кем есть. Авторитет тысячелетней власти придает интерес и значение каждому его шагу.