Свадьба мертвецов - Генри Бернс

А потом свали на него убийство главного казначея, ограбление государственной казны, да и все остальное, что только захочешь. Лучше всего сделать это в день свадьбы, когда в твоем доме соберутся все главные шишки Аренджуна. Ты выдашь им преступника, а уж они этого не забудут, поверь мне! Так что дорога наверх тебе открыта.

Можешь считать, что это и есть мой свадебный подарок. Но не думай, что твой дядя так скуп,- посылаю в придачу еще и волшебный амулет, который я в свое время позаимствовал у одного вендийского царька, сняв его голову с плеч. Ты ведь помнишь тот поход? Много лет я пытался понять, как им пользоваться, но так и не смог. Однако, как я слышал, сила у этого амулета необыкновенная. Может, ты найдешь какого-нибудь колдуна или чернокнижника, который тебе поможет?

А от жены своей постарайся поскорее избавиться. Она хоть и красивая, да счастья тебе с ней не будет – Джайла тебя погубит. Слишком умная для женщины, наверняка догадывается, кто прикончил ее папашу. Подсыпь ей какого-нибудь яду – и дело с концом. Главное – породниться с ее благородным семейством.

В помощь посылаю тебе Ульсара, ты его прекрасно знаешь. И еще один совет: сейчас дружки твои стали для тебя опасны, так что избавься от них, не то спьяну сболтнут про наши прежние подвиги. Дружить ты теперь будешь с другими людьми, за них и держись.

Твой старый мудрый дядя Бешмет».

Конан скомкал письмо в руках.

– Так я и знал,- усмехнулся он.- Ведь я догадывался, что меня хотят подставить, но все же не думал, что так подло… Кушар! – крикнул он приятелю, продолжавшему сгребать за пазуху золотые побрякушки.- Тебе не пора возвращаться на кухню?

– Давно пора,- пробормотал Кушар, пытаясь утрамбовать свой разбухший до невероятных размеров живот.- Да только жаль бросать столько добра!

– Не жадничай, этого хватит на десять жизней! – Конан взглянул на приятеля и с трудом удержался от смеха,- Нет уж, в таком виде не стоит возвращаться на кухню. Отсидись-ка ты лучше в одном укромном месте, я покажу, где. Там как раз скучает один парень с горшком на голове, так что заодно и за ним присмотришь, а то он по глупости может поднять шум. Годится?

– Конечно, Конан,- кивнул Кушар.- Я и сам боюсь идти на кухню – этот людоед Булдар сожрет меня вместе с этим золотом и не подавится.

Конан, направившийся было к двери, резко обернулся.

– Так Булдар действительно людоед?

– Не знаю, так говорят. Не хочу я, Конан, разбираться, кто тут людоед, а кто просто убийца. Я свое получил, и теперь мне тут нечего делать.

– Рад за тебя,- рассеянно пробормотал Конан, приблизившись к главному выходу из покоев.- Нам надо выйти через эту дверь. Будем надеяться, что твое снотворное на охранников подействовало.

Конан вставил ключ в замок и тихонько повернул его. Осторожно открыв дверь, киммериец увидел свисавшую с кресла руку, рядом с которой валялся кувшин из-под вина. Киммериец махнул Кушару, и они вошли в коридор, где мирно спали охранники.

Конан не сразу сообразил, в какую сторону идти, но Кушар, дернув его за рукав, решительно пошел направо, а затем свернул за угол. Увидев знакомый коридор и двух крепко спящих у лестницы охранников, Конан внезапно понял, как надо действовать.

– Кушар,- шепотом сказал он.- Иди в кладовую, первую отсюда по счету. Я думаю, ты сможешь закрыть за собой засов изнутри, а потом точно так же открыть?

– Ты забыл, что я мастер по этой части? – усмехнулся Кушар, ласково поглаживая раздувшийся от золота засаленный кухонный халат.- Удачи тебе, Конан!

Преодолев лестницу в несколько прыжков, киммериец ворвался в свою комнату. Оглядевшись, он бросился к кровати, сунул руку под перину и тут же обнаружил то, что ожидал,- кожаный кошель, туго набитый чем-то тяжелым. Торопливо развязав его, Конан высыпал содержимое на кровать. Тут были и золотые монеты, и драгоценные камни, и браслеты, и серьги… Внимание киммерийца привлекло массивное кольцо, показавшееся ему знакомым. Ну, конечно же! Это кольцо он видел на руке толстяка Турфа…

Тут же был золотой талисман на изящной цепочке, еще совсем недавно висевший на шее Манил-заки, и странной формы массивный перстень с печатью. Вглядевшись повнимательнее, киммериец догадался, что это перстень государственного казначея.

Рассматривать остальное не было времени. Конану подкинули все это, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что киммериец – вор и убийца, по которому давно тоскует веревка, а Корхас, который его разоблачил и поймал,- достойный уважения и награды гражданин славного города Аренджуна.

«Вот ловкач,- думал северянин, старательно обшаривая комнату в поисках других улик.- Хитро задумано, вот только не учли вы, безмозглые ослы, что имеете дело с Конаном-киммерийцем!»

Сунув руку за мраморную тумбу, он наткнулся на шкатулку и, вытащив ее оттуда, взломал замок кинжалом. На бархатном дне лежал свиток, Конан развернул его и принялся читать:

«Дорогой Корхас! Я рад, что ты женишься на достойной девушке, дочери нашего друга, за жизнь которого ты бился до последнего. Я горжусь тем, что ты вырос честным человеком, готовым не пожалеть жизни ради блага своего государства. Я уже стар и не смогу приехать на твою свадьбу, но посылаю тебе, дорогой племянник, семейную реликвию – перстень, который носил еще твой прапрадед, благороднейший и честнейший человек. Будь и ты всегда таким, уважай закон, почитай правителей, помогай бедным и отстаивай правду.

Это письмо и перстень доставит тебе один человек, который вызвался сопровождать мой караван в Аренджун. Я его почти не знаю, но он произвел на меня впечатление человека порядочного и надежного. Зовут его Конан, он беден и согласен на любую работу. Приюти его у себя, ни в чем ему не оказывай и подыщи ему хорошую работу. Надеюсь, что он станет тебе верным помощником и другом.

Твой старый любящий дядя Бешмет».

На бархатном дне шкатулки лежал какой-то незатейливый перстень, но на него Конан не обратил внимания – такая же фальшивка, как и письмо, которое Корхас приготовил для своих высокопоставленных гостей. Наверняка он собирался привести сюда толпу свидетелей, и в первую очередь начальника аренджунской стражи Меджеда, чтобы, обыскав в их присутствии комнату, обнаружить и драгоценности и шкатулку.

– Кром! – заскрежетал зубами разъяренный киммериец.- Дураком меня считаете? Ну, теперь не жалуйтесь на судьбу!

Затолкав золото и драгоценности обратно в кошель, он сунул его за пазуху вместе со шкатулкой и письмом и стремительно вылетел из комнаты.

А тем временем во дворе уже начался праздник. Выбежав на крыльцо, Конан увидел, как в широко распахнутые ворота величественно въезжала свадебная процессия. Впереди на белом коне ехал всадник в серебристом, ярко сверкающем на солнце костюме и громко трубил в затейливо изогнутый медный, начищенный до блеска рожок. За ним двигалась повозка новобрачных, украшенная цветами и развевающимися на ветру лентами. Раскрасневшийся самодовольный Корхас важно кивал челяди, выражавшей свой восторг и почтение громкими возгласами и рукоплесканиями, а вот сидевшая рядом Джайла, казалось, ничего вокруг себя не видела. Печальная, но необыкновенно прекрасная, она смотрела прямо перед собой, и на лице ее застыло выражение обреченности.