Откровение в грозе и буре - Николай Морозов

Оглашателю собрания в Пергаме напиши: так говорит имеющий наточенный меч с двумя остриями (тот же гневный лик Солнца, поперёк которого лежало веретенообразное облако): знаю твои дела и то, что ты живёшь там, где трон доносчика (вероятно, какого-нибудь епископа, занимавшегося сыском и творившего чудеса с «золотой чашей», см. главу 17), и защищаешь моё имя, и не отказываешься верить мне даже в такие дни, в которые среди вас, где живёт преградитель, умерщвлён мой верный провозвестник Антиппа (вероятно, обличавший этого епископа[178]). Но я имею немного против тебя за то, что у тебя там есть придерживающиеся учения Валаама (древнееврейского пророка), который научил Валака[179] (царя языческих моавитов) бросить соблазн перед сынами Израиля – Богоборца: чтобы они вкушали посвящённое образам и проституировались (с властями, ?????????). Таким образом[180], и у тебя оказались сторонники учения николаитов, которое я ненавижу. (Припомним, что фактическим главой николаитской фракции стоял в 395 года ожесточённый враг Иоанна Хризостома – Феофил Александрийский.) Исправься же, а если нет, скоро приду к тебе и буду воевать с ними мечом моих уст. У кого есть ухо, да слышит то, что вдохновение говорит собраниям! Победителю дам вкушать от сокровенного небесного хлеба[181], и получит он от меня белый избирательный камень и новое звание, начертанное на этом камне, которого не знает никто, кроме получающего[182].

Оглашателю собрания в Фиатирах напиши: так говорит дитя бога, у которого глаза как огненное пламя, а ноги подобны бронзе (та же грозная фигура в облаках): знаю дела твои, и любовь, и услуги, и верность, и терпение, и что последние дела твои больше первых. Но имею немного против тебя за то, что ты позволяешь твоей хозяйке[183] Иезабели (имя, часто дававшееся Иоанном Хризостомом враждовавшей с ним фракции византийского духовенства), называющей себя провозвестницею, учить и улавливать моих слуг и проституироваться (со светской властью) и вкушать посвящённое изображениям (отсюда видно, что и здесь дело идёт о тех же николаитах, с которыми фиатирская община оригенитов, вероятно, жила в союзе и добром согласии). Я дал ей время покаяться в своей продажности, но она не покаялась. Вот я повергну её на носилки, а проституировавшихся с нею в великую скорбь, если не раскаются в своих поступках, и детей её поражу смертью, и узнают всё, что я – испытывающий сердца и внутренности, и воздам каждому из вас по вашим делам. Всем же остальным в Фиатирах, которые не держатся её учения и не знают так называемых секретов[184] преградителя, я говорю, что не наложу на вас другого бремени. Только до конца держите то, что имеете, пока я приду. Победителю (символизируемому созвездием Геркулеса) и соблюдающему мои дела дам власть над змеями[185], и будет он пасти их железной дубиной (рис. 65) и разобьёт их вдребезги, как глиняную посуду, как и я (Христос, символизируемый Змееносцем) принял (пасти змея) от отца моего. И дам победителю утреннюю звезду (Венеру, находившуюся в Змееносце[186] под Геркулесом). Имеющий ухо слышать да слышит то, что вдохновение говорит собраниям.

Оглашателю собрания в Сардах напиши: так говорит имеющий семь вдохновений и семь звёзд (Большой Медведицы): знаю твои дела, ты носишь имя (оригенита) как будто живой, но ты мёртв. Пробудись и укрепляй остальных, близких к смерти, потому что я не нашёл твои дела совершёнными перед моим богом. Вспомни, как много[187] ты получил и слышал, сохрани же это и исправься. Если же не будешь бодрствовать, приду на тебя неожиданно, как вор, и ты не узнаешь, в какой час я приду к тебе. Однако есть в Сардах несколько имён (???????), которые не запятнали своих одежд, и будут они обходить со мною (в виде новых звёзд, вокруг небесного полюса) в светлых одеяниях, потому что они непорочны. Победитель будет одет в светлые одежды. Я не изглажу его имени из книги жизни, но признаю его перед моим отцом и перед его вестниками. Имеющий ухо слышать да слышит то, что вдохновение говорите собраниям!

Оглашателю собрания в Филадельфии напиши: так говорит непорочный и истинный, имеющий ключ возлюбленного[188], который отпирает так, что никто уже не отворит. Знаю твои дела. Вот я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить её. У тебя немного силы, но ты сохранил моё учение и не отрёкся от моего имени. Вот я сделаю лжецами всех из сообщества преграды, которые говорят, что они иудеи, но не таковы на деле. Вот заставлю их придти и преклониться перед твоими ногами, и узнают, что я тебя люблю. За то, что ты сохранил завет мой о терпении, и я сохраню тебя от часа искупления, который должен сойти на всю вселенную, чтоб исправить живущих на Земле. Вот приду скоро. Сохрани, что имеешь, чтобы никто не похитил твоего венка. Победителя сделаю колонной в храме моего бога и окружу стеною[189], чтоб он не вышел опять, и напишу на нём имя моего бога и имя моего сооружения, нового царства мира, сходящего с небес от бога, и моё новое звание. У кого есть ухо, да слышит то, что вдохновение говорит собраниям!

Оглашателю собрания в Лаодикии напиши: так говорит правда, верный и истинный свидетель, начало божьего творения: знаю твои дела, – ты ни холоден, ни горяч! Но вот ты ни холоден, ни горяч, а тёпл, и хочется мне изблевать тебя из моего рта! Ты говоришь: «я богат, я накопил добра и ни в чём не имею нужды», а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и беден, и слеп, и гол! Советую тебе купить у меня золото, очищенное огнём, чтобы обогатиться тебе действительно, и светлые одежды, чтобы одеться и не проявлять стыда за свою наготу! Протри получше[190] свои глаза, чтобы видеть. Я обличаю и наставляю всех тех, кого люблю. Будь же ревностен и покайся. Вот я встал у дверей и стучу. Если кто услышит мой стук и откроет двери, войду к нему и буду есть с ним, и он будете есть со мной. Победителю дам сеть со мною рядом на моём престоле, как и я победил и сел с моим отцом на его престол! Имеющий ухо слышать да слышит то, что вдохновение говорит собраниям!»

Здесь кончаются письма Иоанна к малоазиатским собраниям его единомышленников.

Читатель видит, как я уже предупреждал, что эти семь писем совершенно не имеют никакого отношения к остальному содержанию книги. Но и они интересны в некотором смысле для истории того времени. Они показывают, что автор не принадлежал к господствовавшей при нём церкви, иначе он не адресовал бы своего послания исключительно семи малоазиатским городам, как будто бы других не стоило и предупреждать о такой важной вещи, как скорое пришествие Христа на Землю. Во всяком случае, он не исключал бы Рима, который со времени Петра был естественным центром христианства, несмотря на все гонения первых веков, или даже благодаря именно им.

Из одного этого обстоятельства очевидно, что он принадлежал к какой-то из небольших групп, имевших в 395 году автономную организацию только в этих семи городах, а в остальных местах не обособлявшихся от какой-либо из двух главных фракций – ариан и николаитов. По самому астрологическому характеру книги не трудно видеть, что она наиболее соответствует духу оригенитов, вводивших в свою теологию не только узкое изучение Библии, но и все современные им языческие науки, особенно астрономию и астрологию, так как в изучении неба – предполагаемого жилища бога – они старались, по Оригену, изучить его самого. К этому же приводят и другие исторические факты, как мы увидим далее.

Рис. 65. Созвездие Змееносца, попирающего ногою смерть (Скорпиона), и созвездие Геркулеса, попирающего Дракона и пасущего змей (его детей) железной дубиной. Утренняя звезда, Венера. находилась 30 сентября 395 года в правой пятке Змееносца и показана в ней тёмным кружком.

III. Нравы византийского духовенства в конце IV века[191]

Нравы богатых в конце IV века были ещё слишком часто языческими нравами, господствовавшими в продолжение всей империи. Роскошь была необыкновенна, дебош всеобщий и свободный.

Апокалиптическое описание Великой Самопродажницы, «одетой в жемчуг, кисею и драгоценные каменья», «преследующей праведников» и «проституирующейся с земными царями», до того ярко рисует нравы византийской церкви конца четвёртого века при её пышном патриархе Нектарии, что уже по одному этому книгу Иоанна было бы необходимо отнести к данному времени.

Вот как очерчивает эти нравы французский академик Тьерри[192].

„При исчислении пороков (византийского) духовенства Палладий отмечает три, которые уже сами по себе должны были бы вызвать гибель церкви: сладострастие, обжорство и жадность. Это была «истинная мать всех пороков[193] (апокалиптическая «мать блудников и мерзостей Земли»), так как она их зачинала в своём чреве и воспитывала их».