Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России - Меркачёва Ева Михайловна

— Я не понимаю, в чем меня обвиняют, — рассказывает 37-летний американец армянского происхождения Андрэ Хачатурян. — Я летел из Америки в Армению с пересадкой в Москве. У меня есть разрешение на оружие, и я свой пистолет зарегистрировал перед посадкой на самолет, сдал его в багаж. И вдруг меня в транзитном пункте — в московском аэропорту — попросили выйти для оформления каких-то документов. Как только я вышел из нейтральной зоны, меня задержали. Как такое может быть? Это же похищение. Я вообще не собирался выходить в Москве, а оказался в вашей тюрьме.

Андрэ вменили часть 1 статьи 226.1 УК РФ «Контрабанда оружия». В США его признали политическим заключенным.

А вот в деле с другим американцем не все, мягко говоря, однозначно. 64-летний уроженец Техаса Барнс Дэвис Томас подозревается в педофилии (статья 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера»). По версии следствия, его жертвами стали сыновья 7 и 11 лет. Издевался он над ними в те периоды, когда они гостили у него (с их матерью-россиянкой мужчина в разводе). Что примечательно, в США ему было предъявлено такое же обвинение и дело даже дошло до суда. Однако суд присяжных посчитал, что доказательств недостаточно. Его бывшая жена увезла двоих сыновей в Москву.

— Я приехал в Россию увидеть детей и был арестован, — говорит Дэвис.

Если говорить откровенно, ему повезло, что он попал в камеру № 602. В обычной он вряд ли спокойно бы дожил до суда с учетом отношения заключенных к педофилам.

Вообще, всего в московских СИЗО содержатся на данный момент трое граждан США. Еще один находится в изоляторе № 12, что в Зеленограде. Это бывший сотрудник посольства США в Москве, в последнее время работавший учителем в англо-американской школе, Марк Фогель. Его обвиняют в контрабанде наркотиков: перевозил марихуану в упаковках для линз.

Сам Марк рассказывал членам ОНК, что страдает сильными болями и вещество использовал в лечебных целях. Его супруга (в прошлом тоже работник посольства) из России уехала и вроде как даже писем не пишет. Но кто точно поддерживает всех заключенных-американцев, так это посольство США. Это, пожалуй, единственное дипведомство, представители которого ходят на все заседания судов над своими гражданами.

Вперед выходят два гражданина Китая. Один пожилой, второй совсем юный. 62-летний Дэцин попал за решетку по подозрению в махинациях с криптовалютой (вменили ему, однако, часть 4 статьи 158 «Кража в особо крупном размере»).

21-летний студент четвертого курса РУДН (Российского университета дружбы народов) Ли Вэньхао был задержан вместе со своей девушкой на почте, когда пытался отправить в Китай медали. Он покупал их, как думал, легально и не подозревал, что может попасть под статью. Вменили ему статью 226.1 УК РФ («Контрабанда культурных ценностей»). Несчастный студент уже не надеется окончить свой вуз. Но вообще, это вполне реально, хотя и невероятно трудно. Мы объяснили, как можно выпутаться из такой ситуации.

42-летний гражданин Северной Македонии Филипп Димишковский подозревается в контрабанде наркотиков. По версии следствия, он с женой отправлял чуть ли не грузовик с наркотой (больше 300 килограммов) из Астрахани через Москву в одну из европейских стран. Арестованы, кстати, оба. Но Филипп, кажется, в этой истории не главная скрипка. Он в основном сидел дома, присматривал за детьми. А вот супруга всегда была очень активна. Ее брат — владелец большого бизнеса, в том числе сети казино.

49-летний гражданин Индии Джигнеш Патель рассказывает, что занимался бизнесом, связанным с алмазами и бриллиантами, и якобы его заказали конкуренты. Версия следствия: продавал драгоценности без сертификатов (вменяют ему статью 191 УК РФ «Незаконный оборот янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней, драгоценных металлов, драгоценных камней либо жемчуга»).

— Из посольства Индии никто не пришел после моего задержания, — рассказывает он. — А ведь я в Индии платил большие налоги. Но обо мне забыли, меня бросили…

Сидельцы камеры рассказывают, что хорошо уживаются, хотя не всегда понимают друг друга. Индус не знает китайского, американцы не говорят по-испански и т. д.

Отабек провел в СИЗО № 5 эксперимент с переводом писем.

— У нас есть планшет, на который закачаны программы перевода с разных языков, — говорит он. — Заключенный вбивает туда свое письмо, планшет переводит, потом это читает цензор, и мы отправляем письмо на двух языках (родном и русском) на родину иностранца. Все письма, которые отправили таким образом, были доставлены. Эксперимент признан удачным. ФСИН закупила планшеты для всех СИЗО Москвы, так что в ближайшее время иностранцы смогут писать на родину не только из «Водника».

В прошлом году в московские СИЗО попали сразу 322 кубинца. Число невероятное: неужели сразу больше трех сотен выходцев с Острова свободы нарушили закон? И тут есть своя интрига.

Было две волны миграции, которыми кубинцев «занесло» в «тюремную гавань». Первая пришлась на сентябрь. Тогда в Россию стали массово приезжать кубинцы, простые крестьяне, жизнь которых из-за коронавируса и последующего кризиса стала еще тяжелее, чем прежде (хотя, казалось бы, куда уж тяжелее).

Поскольку въезд в Россию для граждан Кубы безвизовый и разрешается им здесь находиться до трех месяцев «в туристических целях», они потянулись в Москву в надежде что-то заработать. В Люблино появился свой кубинский городок, временные жители которого пытались как-то обустроиться. А дальше — наркотики, проституция, хулиганство и уличный грабеж…

— Большинство из них малограмотные, — говорит Отабек. — В Москве они, что называется, пустились во все тяжкие. Женщины не предохранялись во время занятий проституцией, потому заражались венерическими заболеваниями. В СИЗО есть беременные кубинки, которые не знают, кто отцы их будущих детей. А в тюрьму эти женщины попали за наркотики.

Двух беременных кубинок я встретила в начале июня в одной из камер женского СИЗО № 6.

— Кушать, кушать, — просила одна из них, с огромным животом.

Женщинам на последних месяцах беременности все время хочется есть, так что тюремной пищи (хоть для беременных назначено усиленное питание) не хватает. Другим присылают передачи и посылки со всякой снедью, а этим — ничего.

— Трусы, — просила еще одна беременная кубинка.

Как оказалось, они знают по-русски только эти два слова: «кушать» и «трусы». После нашего визита я обратилась к благотворителям, а те прислали кубинкам и еды, и вещей.

В общем, почти все кубинцы «первой волны» сидят или за наркотики, или за грабеж. А двое решили сделать настоящую криминальную карьеру. Один заявил, что хочет стать «вором в законе». Второй (к слову, он за решеткой принял мусульманство) рассказывает, что ему нравится жизнь с «братьями» и «по понятиям». Может, смекнули, что с такой легендой в русской тюрьме им будет легче?

Пока же в СИЗО им непросто. Был случай, когда кубинца поместили в камеру к чеченцам и выходцам из Дагестана, которые почему-то решили, что он будет платить за свою безопасность.

— Его стали гнобить, заставлять убирать за всех (а камера большая, на 20 человек), — рассказывает один из сотрудников. — Лишали еды и сна. Если бы вовремя это не пресекли, то неизвестно, чем все закончилось бы.

В этой истории показательно, что криминал совсем обмельчал, в политической ситуации плохо разбирается. В противном случае бандиты точно бы знали, что с кубинцев взять нечего.

Один из кубинцев рассказывает мне, что у него в изоляторе обнаружили ВИЧ и сифилис. Но больше волнуется не за свое здоровье, а за беременную жену с маленьким ребенком.

— Найдите ее, помогите ей, она совсем без денег, — умоляет он.

Но где искать? По его словам, кубинка проживает где-то в Домодедове. Но ни адреса, ни телефона нет (номер был в мобильнике, который изъял следователь).

«Вторая волна» миграции пришлась на конец ноября прошлого года. Эти кубинцы мечтали о богатой Америке, где, как им почему-то казалось, они (их трудоспособность и терпеливость) могли быть нужны.