Пятая Стража - Дмитрий Черкасов

Вид его оставлял желать много лучшего. За две недели беспрерывной работы «мегаэстет» поистерся, маникюр с ногтей его сошел, а белая рубашечка изрядно отдавала желтизной после регулярной стирки ее вручную хозяйственным мылом. Миробоев существенно не изменился, сидел в углу комнаты инструктажа и раз за разом ронял немытую голову на грудь, досыпая. Одежда на нем была так измята, будто он три дня не раздевался. Возможно, впрочем, что так и было.

— Вот, Костя, смотри, — Валентин разложил, наконец, сводки на столе перед Зимородком. — Лаборатория Басаргина… ныне ЧП «Био-С». Штат сотрудников — пятеро врачей, шофер и студент-уборщица. Студент приходит только по ночам, шофер — только днем, врачи посменно, через день. Сам Басаргин, как босс, работает, когда вздумается. Впрочем, он, судя по вашим сводкам, трудоголик и корпит безвылазно по ночам. Так?

— Так, к сожалению, — кивнул Клякса.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что и нам приходится торчать на постах, пока он там сидит, в своей Башне.

— В башне?..

— Там скверик, а в скверике дом с башенкой. Называется Башня Молчания… в ней Павлов свои опыты с собачками проводил. На второй этаж винтовая лестница, там еще от него вольеры остались…

— Вы что — внутрь заглядывали?

— Любопытствовали ребята… В саму лабораторию не попали, конечно. Там студент ковырялся. А наверху, в кабинете Басаргина, поставили прослушку, согласно заявке.

— А почему в сводках ничего по прослушке нет?

— Так он там один сидит. Никого не пускает. Молчит, что-то пишет. Иногда скажет: «Да…» — и снова молчит, или ругается. Никакой информации.

— Ладно… Что он за человек?

Клякса пожал плечами.

— Властный, жесткий, умный. Персонал его уважает и побаивается.

— Они давно работают вместе?

— Это важно? Не знаю, не выясняли. Попробуем, если надо…

— Не надо. Не спугните. Мы сами, — остановил Зимородка Валентин.

Миробоев всхрапнул и вздернул тяжелой головой, как лошадь.

— Я вижу, вам тоже достается, — покосился на него Клякса.

— Да… мотались сегодня в одно место. Но вернемся к вашим сводкам. Вот что тут вырисовывается… Три дня тому «Газель» фирмы Басаргина выезжала по адресу улица Костюшко, два, в частный гинекологический кабинет… потом попутно заехала в Купчино, в роддом номер шестнадцать, и вернулась. Но почти сразу же опять выехала в тот район, на улицу Тамбасова, в роддом номер десять… или гинекологический центр при роддоме. Вы не смогли установить?

— Там ворота и двор общие, — сказал Клякса. — Не ясно, в какую организацию заходил врач.

— Вот именно… врач. Шофер ездит не один, а в сопровождении врача. Что же заставило их сделать такой крюк — вернуться на Петроградскую сторону и снова тащиться на Юго-Запад? Почему они сразу не заехали на Тамбасова?

— Забыли что-нибудь? — предположил усталый Клякса. Ему лень было думать.

— Возможно… Но вот на следующий день ситуация повторяется. Они едут на проспект Луначарского, семьдесят два… в медицинский центр «Даная», возвращаются — и тут же снова торопятся на Луначарского, сорок девять, в клинику семейной медицины, мимо которой проезжали час назад. Опять забыли? Или вы в сводке что-то спутали?

— В сводках все точно! — встрепенулся Зимородок.

— Я тоже так думаю, — поспешил урезонить его Валентин. — По крайней мере до сих пор все было достоверно. Но я бы уволил такой персонал, который раз за разом забывает про дела. Весьма вероятно, что в обоих случаях — на Тамбасова и на Луначарского — произошли какие-то события, потребовавшие их присутствия, и за ранее о наступлении этих событий они не знали.

— Роды, что ли, ездили принимать? — загудел вдруг спросонок на повышенной громкости Миробоев, не открывая глаз. Он, оказывается, все слышал.

— Всего таких визитов за время наблюдения зафиксировано девять — и каждый раз врач оставался в заведении не более получаса. Маловато для родов…

— Да я это так…

— Я так и понял. Спи, Коля, дальше. Значит, у них есть плановые поездки и неплановые, горящие. И всегда только днем. Женщины что — только днем рожают?

Они с Кляксой переглянулись. Ни один не знал достоверно ответа на вопрос.

— Я у жены спрошу, — пообещал Зимородок.

— Моя рожала ночью! — бахнул Миробоев и чуть не упал со стула. — Я как раз в засаде сидел!

— Ну и как? — полюбопытствовал Клякса.

— Пацан… три триста!

— Поздравляю.

— Это было десять лет назад, — уточнил Валентин.

— Но ведь ночью же!

— Прости, Коля, ты прав как всегда. Вернемся к лаборатории Басаргина. Что он сам?

— Холост… детей нет. Живет на Пионерской… там адрес есть. Дома бывает редко. Там у него бардак, все запущено.

— Заходили?

— Наведывались… аппаратуру ставили. А вы что пред полагаете — зачем они ездят в роддомы? Мои ребята тоже интересуются.

— Новорожденных похищают! — буркнул неугомонный Миробоев и хохотнул, продолжая дремать.

—Мысль была бы неглупа, — спокойно ответил Валентин, — если бы ваша разведка видела хотя бы одного ребенка. Хотя бы писк слышала. Что, вообще, врач в руках держит, когда ездит?

— Портфель. Пузатый старый саквояж. В нем лежит что-то объемное.

— Труп младенца поместится?

— Вполне.

Миробоев открыл глаза.

— Вы серьезно, мужики?!

— Шутим, Коля. Спи.

— А-а… — и он смежил веки и тотчас захрапел.

— Да-а… — протяжно вздохнул аналитик. — Все это загадочно и увлекательно, но ничуть не имеет отношения к нашей задаче.

— Если только не распространять заразу через родильные дома, — сказал Клякса.

— Это значит целая сеть террористов… с Басаргиным во главе. Похож он на такого?

— В общем, нет… Он мне даже нравится… конкретный такой мужчина. Знает свое дело… в чем-то темнит, не без этого… Может, разобраться, а потом прижать его?

— Чтобы он сознался в изготовлении штаммов сибирской язвы? — скептически покачал головой Валентин. — Хуже этой статьи вряд ли найдется. Думается мне, с роддомами — это побочное. Вы больше внимания уделите связям Басаргина. Сил хватит?

— Дежурим двумя машинами, — ответил Зимородок. — Если за «санитаркой» не гонять, то хватит. Одна на него, вторая — на контактера. Все по классике.

Разговор был окончен, и Костя уже собрался было уходить, но замялся у двери.

— Слушай… — неловко спросил он у Валентина. — Я смотрю — город на уши ставят потихоньку. Выезды прикрыты, вокзалы шмонают… Говорят, из отпусков отзывают врачей инфекционных отделений, а на Пороховых организуют карантинные бараки… Все так серьезно? Что-то подтвердилось? Как там наш трупешник с язвами — помог?

Валентин проникновенно посмотрел на него. Глаза опера были ясно—желтые, умные и какие-то холодные.

— Что — народ психует?

— Есть маленько… — подтвердил Клякса. — Особенно девчонки.

— О! — опять проснулся Миробоев. — Девчонки у вас классные! Передай, пожалуйста, привет той краснощекой… крепенькой такой!

— Оснований для паники нет, — убедительно сказал Валентин и ласково улыбнулся.

— Ага, — кивнул Зимородок. — Я так и скажу ребятам.

Он взял со стола ушанку, поправил пистолет в кобуре под мышкой и вышел.

—Оснований нет… — хмыкнул он, тяжело шагая по коридору. — Им хорошо. У них семьи в Москве…

Сегодня его группу растащили на три задания. Лехельт с Роликом опять обслуживали кого-то из верхов. Заявка на них была выдана персональная.

— Я приобретаю специализацию по «виперам»! — шутил Ролик. — Расту!

Тыбинь и Морзик вместе с разведчиками четвертого отдела, хорошо знающими северные районы, потрошили бомжатники в поисках ночлежки инфицированного бездомного, сбитого ночью машиной. Они не роптали. Им часто выпадала самая грязная работа, но Зимородок умел и вознаградить их.

Кира отдыхала после ночного дежурства возле Башни Молчания. В день на объект вышла машина с Людочкой и Димой Арцеуловым. С людьми, как никогда, была напряженка, и Завалишин разрешил Волану заступить в составе сменного наряда, велев Зимородку страховать и беречь его. Поэтому Костя, отмантулив ночную смену рядом с Кирой, не пошел домой, в общежитие, а сел за руль и вновь потянул с Ленинского на Петроградскую. Он понимал хлипкость сегодняшнего наряда — девчонка и разведчик после тяжелого ранения — оттого и решил посидеть полдня с ними, побарсуковать в машине, пока они наблюдают.

Он подкрался незаметно для своих со стороны проспекта Медиков. Справа черной немощью голых стволов пасмурнел Лопухинский сад, слева в треугольном сквере, охваченном по периметру дорогой, белели стены лаборатории и Башня Молчания. Место было достаточно уединенное, хоть пообок, у въезда на территорию НИИ экспериментальной медицины, стояли ряды машин. Клякса приткнулся на импровизированной стоянке в тупичке, откуда ему видны были и ворота сквера, и патрульная машина Волана поодаль.