Свидетели нагваля - Армандо Торрес

"Давай подождём и поглядим, что будет происходить дальше".

Я снова сел и набрался терпения. Мы ждали в течение долгого времени. Неожиданно на сцене появился Кастанеда. Он попросил присутствующих разместиться поближе, сказав, что не любит пользоваться микрофонами, и начал свою конференцию. Он говорил о многих вещах. То, что больше всего привлекло моё внимание, это его утверждение, что он смог на короткое время войти в третье внимание, но не смог увидеть ничего, что можно было бы структурировать в виде идеи. Все его воспоминания о том мире сводились к вещам, которые вращались с «центробежным» ускорением. В конце концов он оказался пойманным каким-то вихрем, где к нему приблизились неорганические существа и предложили вызволить его, если он согласится остаться с ними. Но он отказался и сумел выйти с помощью своей собственной силы. Он утверждал, что «центробежное» ускорение вызвало у него отслоение роговицы.

У меня была возможность несколько раз попробовать пейот с шаманкой по имени Георгина, которая также посещала группы Нагваля в Мексике. Поэтому первый вопрос, который я ему задал тем вечером, был на эту тему.

"Нагваль, в своих книгах Вы утверждаете, что растения силы являются защитой, они дают нам силу. Прочитанное в книге привело меня к практическому опыту, а теперь должен ли я продолжать их употреблять?"

Я очень хорошо помню его ответ:

"Используйте растения силы один, два или три раза Максимум. Они сделают так, что ваша точка сборки сдвинется, и в светимости откроется туннель. Затем на основе дисциплины и сбережения энергии вы сами без помощи растений должны прийти в то же самое место и увидеть те же самые видения. В конце концов, ваша точка сборки уже знает дорогу. Сохранение энергии и безупречность — это вещи, которые позволят вашему восприятию переместиться".

Он утверждал, что растения силы не должны использоваться часто, потому что могут создать непоправимые трещины в светимости человека.

На лекции во Дворце горной промышленности я был свидетелем того, как вместе с ним приехал Виктор Санчес, он его приветствовал и дружески обнял. В то время Виктору было около 22 лет. Это было за три года до того, как он написал свою книгу "Учение дона Карлоса", и незадолго до того, как Флоринда Доннер пригласила его в Лос-Анджелес. Это было приглашение, которое он так и не принял.

На этот раз он рассказывал о светящихся сферах зеленого и синего цветов. Он сказал, что зеленые сферы имеют люди, в наибольшей степени похожие на магов древности, а синие встречаются очень редко, они не из этого мира.

Также я запомнил впечатляющую встречу в Доме Аматлан — центре, где двумя близкими друзьями Нагваля проводились занятия и сеансы терапии. Кастанеда прибыл, когда мы проводили занятия по Тенсегрити. Его волосы уже были седыми, а тело очень худым. Он выглядел крайне слабым, до такой степени, что его друг Хуанито предложил помочь ему спуститься по ступенькам в зал.

Для всех нас стало шоком, когда Нагваль снял жакет и начал показывать нам движения Тенсегрити с необычайным динамизмом. Трансформация была просто чудесной, как в тех историях об учителях кун фу: его тело — сплошные сухожилия. Одна из наших подруг, Аида, пораженная этим, спросила у Мариви:

"Но кто этот сеньор?"

Та ответила:

"Это — Нагваль, дурёха!"

Несмотря на то, что Кастанеда не строил из себя чудотворца, он был могущественным человеком. Однажды он привёз группу друзей в Тулу, столицу империи толтеков, и провёл их по руинам, музею и той церкви, в которой он когда-то повстречался с Бросившим Вызов Смерти.

Через год некоторые из участников захотели повторить этот опыт и снова приехали в Тулу. Но, приехав туда, они были поражены! Они обнаружили, что церковь, построенная в стиле барокко и так сильно впечатлившая их своей пышностью, изменилась. Там, где раньше был алтарь резного дерева, теперь стояла современная кафедра и обстановка была другой. Они были потрясены и не могли поверить, что это та же самая церковь, где они были с Карлосом Кастанедой.

Я спросил у Мариви, что же произошло с этими людьми. Она мне объяснила, что Нагваль переместил их в сновидении в небольшой городок, который был почти такой же, как Тула наших дней, но не совсем.

Через некоторое время Мариви привезла меня в Тулу и раскрыла некоторые секреты, которые ей открыл Нагваль. Например, она привела меня к изваянию Чак-Мооля[27] и велела поднести палец к носу статуи. Я так и сделал. И вдруг я заметил, что статуя дышит! Мариви сказала, что Нагваль Карлос это же проделал и с нею, объяснив, что эта скульптура — древний воин, который перенёс свое осознание в камень.

Также он рассказал ей, что с Колокольного холма — места вблизи древних развалин, составлявших ранее центр жизни всего города — бросались летуны, планируя к руинам. Видящие видели их как огромных черных бумажных воздушных змеев. И в определенные моменты сумерек пирамиды становятся не грудами камня, а превращаются в сияющее пламя изумрудного Цвета.

— Какая часть учения Кастанеды произвела на тебя наибольшее впечатление?

— Его требование безупречности. Я полностью осознал, что это означает, через десять лет после моей первой встречи с ним.

Мариви пригласила меня в центр под названием Дом Тибета, где директором был Тони Карам — также один из главных организаторов групп в Мексике. Во время встречи с Кастанедой я задал ему вопрос:

"Нагваль, чем более смиренным я хочу быть, тем больше я горжусь своими актами смирения, и заканчиваю тем, что чувствую себя этаким мастером смирения. Что мне делать?"

Он посмотрел на меня удивленно. Его тело двинулось так резко, что казалось, он сейчас спрыгнет с трибуны, чтобы дать мне подзатыльник за такой дурацкий вопрос.

"Посмотри на меня! — сказал он. — Смотри хорошенько! Я не смиренный, но я также не чувствую себя важным. Я не чувствую, что я лучше любого из здесь присутствующих. Я лишь лучше самого себя: безупречный воин".

После этой фразы закончились мои поиски смирения, и начался путь к безупречности. Я понял, что на путь магов не следует смотреть с позиций фальшивой морали, а надо лишь оставить личную важность и сберегать энергию.

Я помню, как вначале Нагваль шутил с новыми людьми, которые приходили в группы практикующих. Он говорил, смеясь:

"Они приходят, неся перед собой личную важность, жаждут быть замеченными. Они надеются на то, что я их открою, и смотрят на меня, как бы говоря: я здесь, я уже пришел, открой же меня, пожалуйста! Как будто они хотят стать моими наследниками, или, по крайней мере, членами моей партии".

Это вызывало бурю смеха, потому что мы знали, что он прав.

Он нам рассказал, как однажды какой-то человек остановился напротив него и начал повторять странное слово, как будто бы мантру. Он удивился и спросил, чем это он тут занимается, на что тот ответил:

"Дело в том, что мы были с Вами в сновидении, и Вы там мне сказали, что если я запомню это слово и произнесу его здесь, перед Вами, то для меня будут открыты все двери".

Разумеется, Кастанеда не обратил на всё это внимания, развернулся и ушел. Человек продолжал с удивлённым лицом повторять свое слово, глядя, как Нагваль удаляется.

Я могу подтвердить, что в него легко было влюбиться. Я видел, как люди приходили на его лекции и были порабощены. Но меньше всего он хотел иметь рабов. Когда он старался отдалиться от многочисленных прилипал, те разочаровывались и даже сердились. Всегда был кто-то, кто рассказывал какую-нибудь историю разочарования.

По словам Кастанеды, воин должен быть независимым, без капли жалости к себе, способным трезво оценить себя, крайне почтительным и честным с другими. Как-то раз, рассказывая об отсутствии жалости как обязательном условии для достижения свободы, он сказал нам весьма экспрессивно:

"Если придёт мать Тереза Калькуттская[28] и станет тебе помогать, плюнь ей в лицо! Этим ты окажешь ей услугу, потому что иначе она будет навязывать тебе свою любовь и своё желание оказать тебе помощь, не спрашивая у тебя разрешения".

Другим важным уроком, который он мне преподал, было видение и управление сексуальной энергией. Я приехал в Лос-Анджелес на семинар. Я был один и свернул в ресторан, в котором обычно обедал. Но удивительное ощущение в желудке заставило меня подумать о другом кубинском ресторане, который находился на расстоянии часа пути. Так как у меня не было важных договорённостей на тот День, я развернулся и направился туда.

В ресторане я встретил одного приятеля из Аргентины, который также приехал на семинар по Тенсегрити. Он сидел почти у дверей. Я с большой радостью его приветствовал и стал беседовать с ним, но с течением времени заметил, что он начинает всё больше и больше нервничать. В конце концов, видя, что я не ухожу, он сказал мне, что кого-то ждёт. Я ответил, что, когда придёт его гость, я оставлю их наедине и перейду вглубь ресторана. Но он занервничал еще сильнее и признался мне, что у него здесь встреча с Нагвалем, который не должен меня видеть, потому что может подумать, что это он меня предупредил. А тогда Нагваль может рассердиться и уйти. Зная, что секретность и осмотрительность были необходимыми условиями в той среде, я простился с ним и; прошёл в дальнюю часть ресторана, но сел в таком месте, откуда мог бы всё видеть. Я приготовился ждать и стал есть неторопливо и с наслаждением. В конце концов, я увидел, как мой друг распрощался и ушёл печальный. Я почувствовал некоторую вину, так как подумал, что, видимо, Нагваль увидел нас вместе из своего автомобиля, и этого оказалось достаточно, чтобы отменить встречу. Через пять минут после отъезда моего друга я попросил десерт и приготовился уходить. Но в этот момент я увидел в дверях Нагваля и Кайли, инструктора Тенсегрити. Они направлялись прямо к моему столу. Он шёл впереди. Я встал, посмотрел на него решительно и сказал, улыбаясь: "Добрый вечер, Нагваль. Человек, которому Вы назначил™ здесь встречу, чтобы поужинать вместе, прождал, по крайней мере, час. Он только что ушёл — несколько минут назад".