Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост - Лиз Кесслер

Море немного успокоилось, и потому мы отправились пить чай на палубу. Небо переливалось всеми цветами радуги. Огни плясали всё быстрее и быстрее, — розовые, голубые, зеленые, золотые; все цвета и оттенки, какие только можно себе вообразить. Они кружились вокруг яхты, ударялись о воду, перемигивались, словно болтали на своем, никому больше не ведомом языке.

Милли некоторое время созерцала сполохи, потом понюхала чай.

— Не знаю, что вы сюда добавляете, — заметила она, залпом осушая чашку, — но мне необходимо еще.

Мама не отрывала глаз от огней.

— Я помню, — прошептала она — Я всё это помню.

— А папу помнишь? — спросила я с опаской, вспомнив, чем окончился наш последний разговор.

— Мы никогда не думали, что всё так выйдет, — мамины глаза затуманились. — Он мне сразу же объяснил, насколько нам опасно встречаться. Это случилось сразу после регаты.

— Регаты?

— Ее проводили каждый год, но эта оказалась последней. Не знаю почему, но у нас всё пошло не так. Я плыла вместе с миссис Бригхаус, опытной спортсменкой, у которой была маленькая двухместная яхта. Каким-то образом мы ухитрились налететь на камни. Тогда-то я и встретилась с Джейком. — Мама коротко глянула на меня. — С твоим отцом, — пояснила она, снова отводя глаза. — Не знаю, что случилось потом с миссис Бригхаус, вскоре она переехала. Но мы с Джейком… мы не могли расстаться. Я приходила на Радужные Камни каждую ночь.

— На Радужные Камни?

— Ну, не совсем на Камни, а на берег рядом с ними. Я ждала в том самом месте, куда ты меня привела в воскресенье. Помнишь?

— Ага.

Она грустно улыбнулась.

— Тогда ты знала больше, чем я. Но теперь я всё вспомнила.

— И он тоже приходил?

Мама покачала головой.

— Я ждала его каждый вечер, а его всё не было и не было. Тогда я решила сделать последнюю попытку. Я хотела просто поблагодарить его за спасение. — Она снова повернулась ко мне. — Ведь он спас мне жизнь, Эмили.

— И на этот раз он все-таки появился?

— Как оказалось, он тоже приходил туда каждый вечер, — мама улыбнулась, — но не решался показаться и смотрел на меня из укрытия. Он потом сказал, что не мог наглядеться на меня, но боялся приблизиться и заговорить.

— Но почему?

— Понимаешь, в тот раз, когда он меня спас… он ведь так и не вышел из воды, — мама рассмеялась. — А я еще подумала: какой замечательный пловец!

— Так ты даже не знала…

— Он боялся, что напугает меня или вызовет у меня отвращение.

— А ты? — выдохнула я.

Мама ласково взяла меня за подбородок.

— Когда я увидела его хвост, когда поняла, кто он такой… мне кажется, именно в этот момент я в него и влюбилась.

— Правда?

— Правда, — она улыбнулась.

— А потом?

— Потом я ушла из дому.

— Из дому? Значит, бабушка с дедушкой жили здесь?

Мама тяжело вздохнула.

— Теперь я вспомнила, из-за чего мы рассорились. Они мне не верили, обзывали сумасшедшей, хотели отправить к психиатру.

— А ты не пошла?

Она покачала головой.

— Тогда они продали дом и уехали с побережья. Поставили условие: или я еду вместе с ними, или…

— Или они не желают тебя больше видеть, — договорила я.

— Раньше «Король» принадлежал дедушке. Но он был ему больше не нужен; так же, как и я. Он сказал, что сыт морем по горло.

— И он тебе его отдал?

Мама кивнула.

— Возможно, в глубине души он догадывался, что я говорю правду и вовсе не сумасшедшая.

— А папа?

— Чтобы повидаться с ним, я обычно уплывала в открытое море или к Радужным Камням.

— Там его и схватили?

Она утерла глаза ладонью.

— Я никак не могла поверить, что это все-таки произойдет. Мне казалось, что всё будет хорошо. Особенно после того, как родилась ты.

— А почему они не заставили тебя уехать отсюда?

— Может быть, хотели держать нас под контролем…

— Точнее, меня?

Мама притянула меня к себе и поцеловала в лоб.

— Ох, Эмили, ты была такой маленькой. Ты видела его всего один раз.

— Но обязательно увижу снова, — пискнула я. — Я его найду!

Она улыбнулась сквозь слезы.

— Нет, правда, найду.

Тут я заметила Шону, плывущую к нам вдоль борта.

— Мы почти на месте! — крикнула она — Ты идешь?

Я оглянулась на маму.

— Можно?

Вместо ответа она сжала меня еще крепче, но почти сразу же отпустила.

Заскочив к себе, я поспешно натянула купальник. На палубу мы вышли вместе с Милли. Я подбежала к перилам.

— До встречи!

Мама, смахнув слезу, молча сжала мне руку. Я прыгнула в воду, и через несколько секунд почувствовала, как ноги тают, превращаясь на хвост, как по всему телу разливается блаженное тепло. Я помахала маме и Милли, которые наблюдали за мной с палубы.

— Смотрите! — крикнула я и нырнула. Выставив хвост из воды, я изящно покачала им из стороны в сторону и снова вынырнула. Мама захлопала в ладоши.

— Здорово! — воскликнула она, посылая мне воздушный поцелуй.

Я радостно заулыбалась в ответ, одновременно отмечая, как округлились глаза у Милли. Схватив со скамьи мамину чашку, она залпом осушила ее.

— Ты готова? — спросила Шона.

— Как никогда, — ответила я.

И мы пустились в путь.

Великий Русалочий Риф невозможно сравнить ни с чем. Это самая высокая, широкая и длинная стена в мире — а может, и во Вселенной. Стена эта словно бы соткана из радуги, но на самом деле просто покрыта неисчислимым множеством разноцветных кораллов.

В первый момент я даже не поняла, что это такое. Мне показалось, что я дошла до края Земли, который, вырастая из моря, тянется на многие и многие километры в обе стороны. Яркие краски слепили, и я прикрыла глаза рукой, внезапно вспомнив дискотеку, устроенную в школе в конце прошлой четверти. Под потолком крутился зеркальный шар, который разбрасывал по всему залу скачущие разноцветные блики. Великий Русалочий Риф переливался примерно так же, только был в тысячи раз больше и ярче, а краски мельтешили и вспыхивали намного быстрее.

Нам необходимо было перебраться на другую сторону. По словам Шоны, это был единственный путь к тюрьме.

Подплыв поближе, я поняла, что скачущие разноцветные пятна — это на самом деле лучи, играющие на неровных поверхностях коралловых наслоений. Твердые острые скалы были сплошь, снизу доверху, покрыты мягкими коралловыми кустами. Фиолетовые, желтые и зеленые кораллы торчали из каждой расщелины, сверкая словно бриллианты. Мимо проплыл огромный серебристый куст, смахивающий на нарядную новогоднюю елку, две пятнистые креветки волочили по дну отчаянно упирающуюся морскую звезду. Повсюду бурно цвели морские растения, шныряли любопытные рыбки. А мы толкались на одном месте — застряв среди скал, разноцветных кустов и воздушных пузырьков. Перебраться через стену было решительно невозможно — слишком высоко! Похоже, я никогда, никогда не увижу папу!

— Бесполезно, — проговорила я, изо всех сил стараясь не разреветься. Происходящее было слишком похоже на настольную игру, в которой ты, попав не на ту клетку, снова сползаешь к самому началу. — Мы не можем перелезть через стену, не можем пробраться под стеной и не можем обойти ее стороной!

Глаза у Шоны сияли не хуже кораллов.

— Мы пройдем ее насквозь! — воскликнула она, и изо рта у нее вырвалось облачко разноцветных пузырьков. — Здесь обязательно должен быть какой-нибудь проход! За мной! — Схватив меня за руку, она устремилась на глубину.

Битый час мы крутились среди каких-то мохнатых трубочек, забираясь в заросли кустов с щупальцами, которые распахивались настолько широко, что с легкостью могли обхватить небольшого дельфина. Но каждый раз всё заканчивалось одним и тем же — тупиком.

Наконец я устало опустилась на камни, уже готовая сдаться, в то время как Шона внимательно изучала очередной коралловый нарост, простукивая его пальцами подобно строителю, проверяющему прочность каменной кладки. Внезапно из-под ее рук выпорхнула стайка бешено вьющихся рыбок. Я уставилась на них, как зачарованная.

— Кажется, есть!

Взволнованный голос Шоны вывел меня из забытья. Она лихорадочно скребла стену, и я, заинтригованная, подплыла поближе.

— Смотри! — Шона поскребла еще немножко. Кораллы крошились под ее пальцами. — Что ты видишь?

— Ничего.

— Смотри внимательнее.

— Да на что смотреть-то?

Шона указала на дыру, которую только что проскребла, потом засунула туда руку и вытряхнула еще немного пыли — та уплыла, медленно растворяясь в подводном потоке.

— Здесь слабое место, — пояснила она. — Этим кораллам тысячи лет. Наверняка кто-то следит за стеной и заделывает все отверстия, но Риф такой огромный, что всё заметить и заделать просто невозможно.

Тогда и я в свою очередь просунула руку в дыру и поскребла ногтями, словно песок рыла. Эта часть рифа, действительно, отличалась от остальной стены. Она была заметно мягче. Я принялась лихорадочно ковырять коралл.