Миражи (СИ) - Вересов Иван

Люстры и позолота на потолке и стенах, богатый барочный декор слепили глаза и подавляли. Вероника не сразу заметила около двери в фойе большое зеркало. Вернее, заметила себя в нем и сначала не узнала. Кто эта девушка? Не прежняя Ника. Вот, она стоит перед невидимой чертой и боится сделать последний шаг. Или первый?

Пожилая женщина в синем костюме вышла из фойе, потянулась за билетами.

— Какие у вас у места, девушка?

— Не знаю, — ответила Ника.

Она и правда не знала, и вдруг почувствовала себя потерявшейся среди зеркал и позолоты в огромном театре, испугалась еще больше.

Но Виктор уже был здесь. Она увидала его рядом с собой, в том же зеркале, и улыбнулась.

— Куда же вы исчезли, Вероника? Здравствуйте Мария Ивановна, сто лет не виделись, — поздоровался Виктор с женщиной-билетером.

— Витя! — обрадовалась та. — Да, теперь редко ходишь, а бывало с галерки не слезал. Как мама?

— Все хорошо, спасибо.

— А это кто же, Наташа твоя так выросла?

Виктор не знал как Вероника отреагирует, но она не обратила внимания, а если и обратила, то не подала вида.

— Нет, — ответил он, но Веронику никак не представил, — третий звонок уже был?

— Не было еще, что-то задерживаются с началом. Сегодня Лопаткина по замене танцует, может поэтому.

— Ульяна танцует? Вот повезло нам, она лучшая Одетта, — обрадовался Виктор. — А мы к вам в ложу.

Виктор взял у Ники билеты и показал их Марии Ивановне.

— Вижу, вижу…ну идите, садитесь, дорогу ты знаешь, а программку я потом занесу, кончились.

— Спасибо. Идемте, Вероника, — обратился Виктор к отражению Ники, — нам туда, — он указал глазами на дверь в фойе.

— А я думала…что там, где вход в зал.

— Здесь тоже есть.

По правой стороне фойе они дошли до середины, Ника заметила двухстворчатую дверь, украшенную таким же богатым узором.

— Туда, — Вяземский взял Веронику за руку и провел внутрь небольшого проходного помещения, похожего на будуар: две занавеси закрывали выход из него. Виктор пропустил Нику вперед. — А теперь закройте глаза на минутку и идите, куда я буду показывать.

Она послушалась и почувствовала на плечах его руки, он мягко подталкивал ее вперед. Это было похоже на сюрприз в день рождения. Она понимала, что увидит, нечто чудесное, как и все что до этого Виктор показывал ей. Но даже не представляла себе настолько!

— Можете открыть глаза, — тихо сказал он ей на ухо, но все еще удерживая за плечи.

Ника медлила, продлевая состояние неизвестности и ожидания, она не видела, но уже слышала театр. Нестройный гул, в который были вплетены звуки и инструментов, обрывки мелодий, это неповторимое звучание оркестра перед началом спектакля.

Вероника глубоко вдохнула и открыла глаза. Она стояла в центре мира. Прямо перед ней переливался золотом и серебром огромный занавес. Внизу жил партер, заполненный публикой, словно обнимая зал, один над другим тянулись к сцене ярусы. Средний справа и слева заканчивался у сцены красивой ложей с бархатным ламбрекеном и шторами, украшенными золотой бахромой и кистями, арка ложи с лепным фигурным навершием в виде створки золотой раковины покоилась на двух колоннах.

Каждая ложа ярусов и бельэтажа была отделена от другой светильником в виде подсвечника с хрустальными подвесками. Ярусы поднимались все выше и взгляд по ним скользил к потолку, где в центре живописного плафона сияла огромная хрустальная люстра. Вокруг нее, взявшись за руки в хороводе танцевали нимфы и амуры. Их легкие одежды парили в прозрачном воздухе, потолок уходил наверх бесконечным пространством летнего неба.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Занавес был обрамлен чудесным архитектурным порталом, его поддерживали две кариатиды. Головки ангелов, завитки и листья — все тот же помпезный стиль барокко, но здесь, в театре именно он казался самым естественным. Ведь этот мир не мог быть обыкновенным. Ника стояла затаив дыхание.

Вдруг что-то произошло — сначала среди разных голосов оркестра зазвучал один, он тянул звук настойчиво и протяжно, и вот все инструменты, каждый на свой лад стали повторять его. Постепенно голоса оркестра пришли к единому и зрительный зал, все люди, которые были в театре, так же подчинились этому звуку. Он отделил все, что было за стенами театра, за хрусталем, бархатом и позолотой зала, как будто замкнул входы и выходы и сделал всех своими добровольными пленниками.

Быстро прошел через оркестр и поднялся к пульту дирижер.

— Садитесь, — шепотом сказал Виктор, — сейчас снимут свет.

Он усадил Нику в первом ряду императорской ложи и занял свое место.

Свет погас медленно, золото лож потускнело и лишь слегка поблескивало, зато нереальной красотой засиял занавес — с подборами и кистями, шитый золотом и серебром голубой подол бального платья императрицы Марии Федоровны.

И без того огромный зал расширился до бесконечности, но как будто только Ника и Виктор остались в нем. Томная и печальная полилась знакомая и оттого еще более трогательная мелодия. Сначала столь любимый Чайковским английский рожок, потом фагот, потом скрипки, как будто несмелый вопрос прозвучал — есть ли место надежде…а ответа так и не последовало.

Но это очарование длилось лишь до открытия занавеса — полумрак ожидания сменил яркий свет рампы, и зрителей захватило великолепное действо на фоне живописных декораций.

Сцена представляла собой уголок парка, на заднике виден был замок на холме, кулисы превращены в деревья. Среди этого романтического пейзажа и разворачивались события.

— Я не успела прочесть программку, — шепнула Ника

Виктор наклонился к ее уху и так же шепотом начал рассказывать.

— Праздник по поводу совершеннолетия принца Зигфрида, сейчас он и сам появится. А пока придворных развлекает шут. Первое действие традиционный показ танцев кордебалета. Преобладает вальс, как вы слышите.

— Красиво! И костюмы!

— Да, это очень хорошая постановка, а вот и Зигфрид, сейчас выйдет королева-мать, немного пантомимы или, как это еще называют, драматического балета, они будут общаться жестами. Причем это джентльменский набор, как в языке немых, я вам потом покажу, очень забавно. Вот, сейчас принц говорит: «Матушка, как вы сегодня хорошо выглядите», а она ему: «я тебе приготовила подарок» ну и дальше… все очень понятно.

Виктор говорил, почти касаясь губами ее уха, он ощущал тепло юного тела и легкий запах ромашки, который исходил от распущенных волос Ники. Он прикрыл глаза, но продолжал:

— Королева приказывает принести подарок для сына. Арбалет. Теперь самое время ему отправляться на охоту, что он и сделает после нескольких танцев.

Сейчас классическое трио, потом вальс. Но это все еще не настоящее чудо, только помпезное вступление — дань моде и традиции того времени, когда создавался балет Чайковского и Петипа. Настоящий белый балет начнется во второй картине, после перемены декорации. Та мелодия в начале — вот это действительно чудо. Нигде больше нет такого, как в Лебедином озере. Как будто два разных мира, да по легенде так и есть. Яркий и праздничный придворный бал и в первом действии и тем более в третьем похож на другие балеты. Но танцы лебедей, то что происходит в сказке как бы «вложенной» в другую сказку. И словами это не описать.

Виктор подавил вздох и отодвинулся от Ники. Желание коснуться губами ее щеки было слишком опасным.

Он оказался прав, яркость и блеск первого действия поразили Веронику, но не слишком тронули. И она вспоминала о той мелодии, что прозвучала в самом начале — вот чего Ника ждала и хотела услышать снова.

В антракте они с Виктором осталась в ложе. Отрешенный взгляд Вероники рассеянно скользил по залу. По ярусам, голубому бархату лож и партера, плафону на потолке.

— Может быть, хотите погулять, посмотреть фойе? — осторожно, чтобы не сбить ее настроения спросил Виктор.

— Нет, сейчас не хочется. Давайте посидим тут, посмотрим еще зал.