Фокусник - Сол Стейн

23.

- Интересно, что делалось сегодня в суде? - сказал мистер Джафет, когда вся семья села за стол. - Эд, а ты знаешь, почему мы не можем находиться в зале?

- Нет, - ответил Эд.

- Вероятно, потому, что нас вызвали в качестве свидетелей и мы не должны слышать, что говорят другие свидетели.

- О? - удивился Эд.

- Мистер Кантор предупреждал, что меня вызовут завтра. Ты поедешь, Джозефина? Да и тебе, Эд, незачем оставаться дома. Я уверен, они найдут место, где ты сможешь посидеть до вызова в зал суда.

- Лучше я останусь дома. Мне надо подогнать школьную программу.

- Я уверен, что, в свете случившегося, учителя отнесутся к тебе более снисходительно.

- Они будут более снисходительны, потому что ты мой отец.

Мистер Джафет пропустил шпильку мимо ушей.

- А как ты доберешься до Уайт-Плейнс, если тебя вызовут в суд? Скорее всего, я не успею приехать за тобой и вернуться обратно.

- Я что-нибудь придумаю. В конце концов, я всегда смогу взять такси.

- Что случилось, Эд? Ты чем-то расстроен.

Эд взглянул на мистера Джафета.

- Папа?

- Да?

- Я обязан давать показания?

- Что ты имеешь в виду?

- Я обязан выступать в качестве свидетеля?

- Тебя могут вызвать повесткой.

- Они не заставят меня говорить.

- Твое молчание будет расценено как оскорбление суда.

- Скорее всего.

- Оскорбление суда - серьезное правонарушение.

- Я думал, суд занимается более важным делом.

- Не вижу повода для шутки.

- Я и не собирался шутить.

- От тебя потребуется лишь правдиво ответить на заданные вопросы.

- Я не хочу отвечать на них.

- Разумеется, тебе хочется поскорее забыть об этом. Так же, как и мне. Но, Эд, правосудие должно свершиться и...

Эд рассмеялся.

- Извини, папа, я не хотел смеяться, но мне вспомнился тот случай, когда патрульная машина развернулась прямо перед нами в неположенном месте, и, если бы не ремень безопасности, я бы вышиб головой ветровое стекло. Ты обратился в полицейский участок, и мы узнали, как вершится правосудие, не так ли?

- Видишь ли, если бы я довел дело до конца...

- Ты хотел довести его до конца. Но на твоем пути поставили столько рогаток, что ты так и не узнал, с чего начать. Правда?

Мистер Джафет промолчал.

- А помнишь того подростка, у которого ты хотел отнять нож? Ты еще погнался за ним. А потом тебе сказали, что ты угодил бы под суд, упади он на нож, когда убегал от тебя.

- К чему ты клонишь?

- Ты говорил о свершении правосудия.

- Знаешь, Эд, мне все равно, будешь ты давать показания или нет. Это твое личное дело.

- А ты будешь давать показания?

- Конечно.

- Стоя на задних лапках?

Мистер Джафет встал и пошел в ванную мыть руки. За обедом тишину нарушало лишь позвякивание посуды. Эд думал о кошмаре, мучившем его всю ночь. Ему снилось, что на всей земле остались только он и Урек.

Томасси нашел в записной книжке номер Джо Карджилла и потянулся к телефону. Он попытался вспомнить, как выглядел Карджилл. Последний раз они виделись в Вашингтоне, шесть или семь лет назад. Карджилл называл себя частным детективом, но говорил как адвокат. Томасси подозревал, что в свое время Джо лишили права заниматься адвокатской практикой. Трубку сняла секретарша.

- Это Джордж Томасси, из Нью-Йорка.

- Одну минуту, пожалуйста.

- Томасси, как поживаешь? - раздался сочный мужской голос, и перед мысленным взором Томасси тут же возник низенький толстячок с румяными щечками и цепью для часов на темной жилетке.

- Ты меня помнишь?

- Ну конечно!

- Тут есть один учитель. Его зовут Теренс Джафет. Д-Ж-А-Ф-Е-Т. Сорок семь лет, преподает биологию. Я хочу знать, не пытался ли он устроиться на государственную службу.

- Я могу достать только ксерокопию.

- Меня это устроит. Во сколько мне обойдутся твои поиски?

- Если информация не засекречена, сто двадцать пять долларов.

Томасси присвистнул. Впрочем, он собирался свистнуть при любой цифре, названной Карджиллом.

- Ладно, сойдемся на сотне. Когда тебе это нужно?

- Чем скорее, тем лучше. Сколько я тебе буду должен, если ты ничего не найдешь?

- Ничего. Я тебе позвоню.

К полному удивлению Томасси, звонок раздался меньше чем через час.

- Тебе повезло. Я отправлю ксерокопию, как только получу твой чек. Томасси рассмеялся.

- Ты не доверяешь кредиту?

- Доверяю, но предпочитаю сначала получить наличные. И так я потерял на тебе двадцать пять долларов.

- Какое учреждение?

- Государственный департамент. Ему отказали.

- Чудесно.

- Если тебе понадобится что-то еще, звони, не стесняйся.

* * *

- Если мы сможем доказать, что Томасси припугнул Гинслер и та отказалась давать показания... - начал Боб Ферлингер, но Кантор прервал его энергичным взмахом руки.

- Перестань, Боб. Представь себе, что ты доктор, к тебе приходит пациент и говорит, что у него кашель, болит грудь, поднялась температура, а его постоянный врач прописывает ему аспирин, который совершенно не помогает. Ты спрашиваешь: "Вас направляли на рентген?" Он отвечает, что нет. Ему делают снимок, и оказывается, что у него пневмония. Ты же не станешь рекомендовать пациенту подать судебный иск, чтобы первого доктора лишили диплома. Так может поступить только псих. Если Томасси запугал Гинслер, значит, он запугал Гинслер. Придется искать обходной путь. Как ты собирался доказать, что они знают друг друга?

- Мы пошлем ей повестку и под присягой спросим, каким образом Томасси заткнул ей рот.

- Она солжет.

- Под присягой?

- Томасси нашел, чем припугнуть се. И тут уж ничего не поделаешь.

- Мне это не нравится.

- Боб, судят-то не Томасси, а Урека. Давай-ка лучше подумаем, как добиться вынесения обвинительного приговора. Понятно?

Ферлингер неохотно кивнул.

- Ну и отлично. А теперь нам стоит встретиться с мистером Джафетом и пройтись по его завтрашним показаниям. Он ключевая фигура в этом процессе. Жюри пойдет за ним.

- Ты так думаешь?

- Самое главное в нашем деле - подготовить свидетеля. Надеюсь, он не будет нам мешать.

Мистер Джафет пришел в ужас, узнав, что должен репетировать свое выступление в суде, но Кантор быстро объяснил ему механику судебных процессов. И мистеру Джафету не оставалось ничего другого, как удивляться собственной наивности.

* * *

- Как получилось, что вы не рекомендовали вашему клиенту признать себя виновным в мелком хулиганстве? - спросил Кантор у Томасси перед началом утреннего заседания.

- Вы слышали о Перси Формане?

- Конечно.

- Он участвовал более чем в сотне процессов, в которых его подзащитным предъявлялось обвинение в убийстве.

- И?

- Меньше шести процентов провели в тюрьме хотя бы один день. Только одного приговорили к смертной казни.

- Мне все-таки кажется, что Уреку следовало признать себя виновным.

- Меня наняли для того, чтобы доказать его невиновность. Иначе его родители обратились бы к кому-то еще.

- Мистер Джафет, расскажите, пожалуйста, своими словами, что произошло вечером двадцать первого января?

Тереке Джафет взглянул на жену, сидевшую в третьем ряду.

- Я отвез моего сына и его девушку, Лайлу Херст, в школу. Он не разрешил мне нести чемоданы с реквизитом для фокусов. Потом он выступил перед учащимися, а после танцев я заехал за ним. Он, я и мисс Херст вышли из школы. Мне кажется, там остался только сторож. Шел сильный снег. Подойдя к машине, мы увидели, что внутри сидят четверо подростков. Они выскочили из машины, и Урек набросился сначала на мисс Херст, а потом на моего сына. Он сбил его с ног и стал душить. Я бил Урека по спине, стараясь оттащить от сына, затем сильно дернул за волосы. Он переломал весь реквизит в чемоданах и разбил ветровое стекло моей машины, ударив по нему велосипедной цепью.

- Что произошло потом?

- Мой сын едва мог дышать. Я повез его в больницу, несмотря на снегопад и разбитое стекло.

- Подсудимый напал на вашего сына с голыми руками?

- У него была цепь.

- Та самая цепь, которой он разбил ветровое стекло?

- Да.

- Он ударил цепью вашего сына?

- Да.

- Мисс Херст тоже пострадала?

- Нет, только мой сын.

- Чем вы объясняете нападение на вашего сына?

Мистер Джафет сжал кулаки.

- Соединенные Штаты сейчас находятся в состоянии войны.

Судья Брамбейчер подался вперед.

- Я хочу сказать, что постоянно происходят конфликты между различными группировками. Негры требуют равноправия. Полиция разгоняет их и зачастую провоцирует к волнениям, которые выливаются в настоящие побоища. Студенты выходят на демонстрации. Национальные гвардейцы убивают студентов, как белых, так и черных. Расовые конфликты в школах приводят к их закрытию. Школьные коридоры патрулируют вооруженные охранники. Центры больших городов напоминают ничейную землю, появление на которой опасно для жизни. Если это не гражданская война, то нам пора изменить значение этого термина в толковых словарях.