Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс

снял свою прекрасную трехъярусную шляпу, отцепил от нее довольно-таки безвкусное украшение, а затем, соблюдая осторожность, чтобы не обжечься сохранившим магическую энергию брызгосветом, надежно закрепил чешуйку на шляпе так, чтобы она казалась всего лишь чем-то вроде пряжки на головном уборе. Первоначальное дешевое украшение он спрятал в поясной сумке.

Вернувшись по причалу к «Галанте», Кугель взошел по трапу на среднюю палубу. Справа находилась кормовая рубка, откуда сходни поднимались на квартердек. В передней части судна, в промежутке сдвоенного тупого носа, ютились камбуз и столовая команды, откуда можно было спуститься в каюты моряков.

В поле зрения Кугеля находились три человека. Первым был кок в поварском колпаке, вышедший на палубу, чтобы сплюнуть в воду. Второй, высокий и худощавый, с продолговатым землистым лицом трагического поэта, стоял у поручня и мрачно смотрел в морскую даль. Подбородок его покрывала редкая борода оттенка темно-красного дерева; волосы, того же темного красновато-коричневого цвета, напоминавшего гнедую лошадиную масть, были повязаны черным платком. Схватив поручень обеими загрубевшими руками, он ни разу не повернулся, чтобы взглянуть на Кугеля.

Третий моряк вышел на палубу с ведром, чтобы выплеснуть его содержимое за борт. У него были густые, коротко стриженные белые волосы, а его рот напоминал тонкий рубец на багровом лице с квадратным подбородком. «По-видимому, стюард», – подумал Кугель. Деловитые и даже нагловатые манеры этого субъекта вполне соответствовали такому роду занятий.

Из трех моряков только человек с ведром соблаговолил заметить присутствие Кугеля и резко окликнул его:

– Эй, там! Да, я тебе говорю, бездельник с перекошенной от хитрости рожей! Пошел вон! Нам не нужны ни целебные мази, ни талисманы, ни молитвы, ни эротические снадобья!

– Вам следовало бы выражаться повежливее, – холодно отозвался Кугель. – Меня зовут Кугель, и я здесь нахожусь по недвусмысленному распоряжению Сольдинка! А теперь вы могли бы показать мне мою каюту – и при этом держать при себе свое мнение относительно моей внешности.

Человек с ведром глубоко вздохнул – так, словно его бесконечное терпение подвергалось очередному, почти невыносимому испытанию. Заглянув в отверстие люка, он заорал:

– Борк! На палубу!

Откуда-то снизу выскочил толстяк-коротышка с круглой красной физиономией:

– Есть, сэр! Что нужно сделать?

– Покажи этому типу его каюту. Он говорит, что его пригласил Сольдинк. Не помню, как его зовут – то ли Фугль, то ли Кунгль, что-то в этом роде.

Борк почесал нос, явно находясь в замешательстве.

– Меня никто о нем не предупреждал. Мастер Сольдинк будет нас сопровождать вместе со всей семьей – где я найду свободное место? Если я предоставлю этому господину отдельную каюту, вам придется делить каюту с Дрофо.

– Это меня никоим образом не устраивает!

– Вы можете предложить что-нибудь получше? – жалобно спросил Борк.

Белобрысый моряк отбросил пустое ведро, возвел руки к небу и ушел на корму. Глядя ему вслед, Кугель спросил:

– Кто этот раздражительный грубиян?

– Капитан Бонт. А раздражен он потому, что теперь вы займете его каюту, – вы на его месте тоже разозлились бы.

Кугель погладил подбородок:

– Принимая во внимание все обстоятельства, я предпочел бы пользоваться обычной каютой, предназначенной для одинокого пассажира.

– В этом плавании выполнить такое требование будет невозможно, сударь. Мастер Сольдинк направляется в Порт-Пердусс с супругой и тремя дочерьми. Никаких свободных мест не осталось.

– Мне не хотелось бы причинять неудобства капитану, – пробормотал Кугель. – Возможно, мне следовало бы…

– О чем тут говорить, сударь? Все будет в порядке. Капитан Бонт крепко спит, храп Дрофо ему не помешает – надеюсь, мы как-нибудь устроимся. Извольте пройти сюда, сударь, я покажу вам каюту.

Стюард провел Кугеля в просторное и удобное помещение, как правило, служившее убежищем и спальней капитану судна. Кугель с одобрением смотрел по сторонам:

– Мне такая каюта вполне подойдет. Из окон открывается прекрасный вид.

На пороге появился капитан Бонт:

– Надеюсь, это помещение удовлетворяет вашим потребностям?

– Целиком и полностью! Мне тут будет очень удобно. – Повернувшись к Борку, Кугель сказал: – Теперь вы могли бы подать мне какие-нибудь легкие закуски и что-нибудь выпить. Сегодня утром я уже завтракал.

– Разумеется, сударь. Сию минуту.

Капитан Бонт ворчливо заметил:

– Прошу только об одном – ничего не двигайте на полках. Моя коллекция раковин морских мотыльков незаменима. Кроме того, я не хочу, чтобы трогали мои древние книги.

– Не беспокойтесь! Ваше имущество останется в полной сохранности – так, как если бы оно было моим. А теперь прошу меня извинить – я хотел бы отдохнуть несколько часов перед тем, как приступлю к выполнению обязанностей.

– Обязанностей? – Капитан удивленно нахмурился: – Каких таких обязанностей?

– Сольдинк поручил мне кое-какие простейшие функции.

– Странно. Он ничего об этом не говорил. Бундерваль – новый суперкарго. Кроме того, насколько я понимаю, какой-то длинноногий чудак-иностранец назначен помощником червячника.

– Я согласился занять должность червячника, – строго пояснил Кугель.

У капитана отвисла челюсть:

– Ты – помощник червячника?

– Насколько мне известно, – подтвердил Кугель.

Кугелю указали на узкую койку в самой глубине носового трюма – там, где форштевень соединялся с килем. На койке лежал мешковатый матрас, набитый сушеным тростником; рядом стоял ящик, содержавший вонючее тряпье, – Вагмунд не позаботился забрать его.

При свете огрызка свечи Кугель оценил состояние своих ушибов. Судя по всему, ни один из ударов не нанес ему увечий, чреватых долгосрочными последствиями, хотя поведение капитана Бонта вышло за рамки любых представлений о сдержанности.

Послышался гнусавый окрик:

– Кугель, куда ты пропал? На палубу, живо!

Кугель застонал и, хромая, поднялся на палубу. Там его ожидал высокий упитанный молодой человек с плотной копной черных кудрявых волос и маленькими, близко посаженными черными глазками. Он разглядывал Кугеля с нескрываемым любопытством.

– Моя фамилия – Сачковский, я – червячник первого разряда и, таким образом, твой начальник, хотя мы оба пляшем под дудку старшего червячника Дрофо. В данный момент Дрофо желает произнести вдохновляющую речь. Если ты дорожишь своей шкурой, слушай внимательно. Пошли!

Дрофо стоял у мачты: тот самый тощий верзила с темной красно-коричневой бородой, которого Кугель заметил, как только поднялся на борт «Галанте».

Дрофо указал на выступающую из палубного настила крышку люка:

– Садитесь.

Кугель и Сачковский уселись и, вежливо повернувшись к начальнику, приготовились слушать.

Наклонив голову и сложив руки за спиной, Дрофо молча разглядывал подчиненных. Через некоторое время он заговорил монотонным глубоким басом:

– Я могу вас многому научить! Слушайте – и вы наберетесь мудрости, неведомой академикам Института, жонглирующим консенсусами и парадигмами! Не заблуждайтесь, однако! Слова не имеют никакого веса, как случайная дождевая капля, упавшая за шиворот! Для того чтобы на самом деле знать, нужно делать! Проплыв десять тысяч лиг и