Чехов книга 3 - Гоблин MeXXanik

станет походить на свою сестру. Елена была красивой, с этим спорить стал бы только слепой. Но она сидела рядом напряженной, несмотря на то, что вполне могла откинуться на спинку кресла.

— Вы прямо настоящий рыцарь, мастер Чехов, — произнесла Елена с ноткой грусти.

— Увы, нет. Но стараюсь быть таковым.

Елена Анатольевна сделала глоток чая и задумчиво посмотрела в окно.

— Красивый вид, — протянула она, глядя на набережную.

— Вы даже не представляете, как прекрасен из этих окон рассвет, — ответил я.

Свиридова обернулась, и с явным интересом посмотрела на меня. И в ее глазах мелькнуло лукавство. Но я был невозмутим, и развивать эту тему не стал. Вместо этого уточнил:

— Вы пришли для того, чтобы посмотреть на набережную из окна моей гостиной? Или поговорить про Васильева.

Елена Анатольевна вздрогнула, словно выходя из ступора, и тяжело вздохнула:

— У вас получилось испортить момент, Павел Филиппович.

— Но я оказался прав, так? — с улыбкой продолжил я, не купившись на манипуляцию.

Девушка покачала головой:

— Не совсем. Просто хотела узнать, подумали ли вы над моим предложением?

— О переходе в ваш кабинет?

— Верно. Я ведь понимаю, что Васильев не смог пройти мимо молодого адвоката, который сумел привлечь к себе внимание общественности.

— Вы преувеличиваете, — я отмахнулся. — Про дело Галицкого знаете только вы и ваша клиентка…

— Заблуждаетесь, — девушка снисходительно усмехнулась. — Ваша встреча с хозяином мануфактуры не осталась незамеченной. Многие были в курсе происходящего, просто не вмешивались в разборки аристократки и челяди.

Меня покоробило последнее слово, но я сумел сохранить лицо.

— К тому же по городу прошел слух, что вам удалось принудить портового управляющего выплатить компенсации уволенным работникам.

— Слухами земля полнится, — заметил я беспечно, а из угла комнаты раздалось едва слышимое хихиканье.

— Про историю с мертвой свидетельницей и говорить не стану. Во многих гостиных еще долго будут гулять шутки про почти живую девушку, которую адвокат оставил в кабинете жандарма.

— Виновен, — вынужден был признать я.

— И потому, я очень хорошо понимаю, что Васильев решил забрать вас под свое крыло. Но с ним вы не сможете получить хороших заказов и сделать имя адвоката Чехова громким.

— Судя по вашим словам, мне удалось это сделать без помощников и покровителей.

Девушка едва заметно скривилась, но тотчас вернула лицу спокойное выражение.

— Вы отказали Васильеву? — она бросила на меня колкий взгляд.

— В его кабинете я работать не собираюсь, — уклонился я от прямого ответа. — Увы, как я уже говорил, я неправильный аристократ. И мне нравится поддерживать простолюдинам. Кто им поможет, если не я?

— Желающих масса, Павел Филиппович, уверяю вас.

Я покачал головой:

— Это не желающие. Зачастую это люди, которые отбывают на дежурствах повинность. Не все, конечно, но многие. Очень многие.

Девушка удивлённо подняла бровь:

— То есть вы хотите сказать, что всю жизнь будете заниматься делами по распределению?

Я вздохнул:

— Знаете, Елена Анатольевна, няня в детстве читала мне одну занятную сказку. Про доброго доктора, который бесплатно лечил зверушек. Потому что ему нравилась его профессия. Так уж сложилось, что родители работали почти круглые сутки. И мной занималась добрая женщина с рабочей окраины. У которой тоже были свои дети. Но она их почти не видела.

— Какая трогательная история, — произнесла Свиридова. Но судя по выражению ее лица я понял, что на няню адвокатессе было наплевать. Равно как и на сказку. Да и в голосе гостьи я уловил плохо прикрытый сарказм.

— Жаль смотреть, как вы хороните свой талант, Павел Филиппович, — со вздохом продолжила Елена.

— Я считаю иначе, — ответил я. — К тому же «хоронить» для некроманта не звучит фатально.

— Уверена, что помощь Гордею очень помогла обществу Империи. Наверняка весь район вздохнул с облегчением, когда этот головорез попал в острог.

— Парень был невиновен в преступлении, в котором его пытались обвинить, — ответил я. — Никто не должен отвечать за чужие грехи Когда он будет виноват и жандармы смогут это доказать — он уедет на каторгу.

— Только к этому времени, на его руках будет кровь не одного рабочего, — возразила девушка. И в ее глазах я заметил огоньки разгорающейся злобы.

— Ну, когда аристократ убивает простолюдина, то это даже не рассматривается жандармами как преступление, — спокойно произнес я. — А если какой-то честный дознаватель и заведет дело, то в качестве наказания будет назначен штраф. На который вы же и выведете, если вас наймут для защиты. И вряд ли вы будете думать о крови безвинных на руках убийцы, когда будете защищать его в суде.

Свиридова недовольно засопела, но я спокойно продолжил:

— Давайте откровенно: как специалист я вам неинтересен. Все дело в том, Елена Анатольевна, что вам во второй раз сказали слово, которое вы раньше не слышали.

— Неужели? — девушка прищурилась. — И о чем речь?

— Это слово «нет». И это вас ломает. Я уверен, что вы привыкли, что с вами всегда соглашаются. Простые люди боятся вашего происхождения, бастарды опасаются вашего отца. Вернее поста, который он занимает. А дворяне…

Я замолчал, но девушка смотрела на меня в упор, ожидая ответа:

— Не останавливайтесь, пожалуйста, Павел Филиппович. Я хочу узнать продолжение.

Я пожал плечами:

— Вы красивы. Бываете обаятельной и кокетливой. Так что думаю, аристократам сложно отказать вам в просьбах.

— То есть вы хотите сказать…

— Я хочу сказать то, что вы и сами знаете, — прервал ее я. — И, упаси Искупитель, я не намекаю на что-то пошлое. Обычные женские чары.

Свиридова неожиданно улыбнулась:

— Только вот на вас эти чары не работают. И это… интригует

— И не заработают, — заверил ее я. — Можете менять тактику. Здесь вам сказали «нет». И сначала это диковинное слово вас обескуражило. Потом вызвало гнев. Дальше будут торги, а затем вы с удивлением признаете, что и вам могут отказать.

Я ожидал новой волны злобы в свой адрес, но Елена Анатольевна медленно растянула губы в улыбке. Потом она завела руку за голову и сняла с волос заколку. Как и в моем воображении ее локоны тяжелой волной упали на спину. Тонкий аромат жасминового шампуня достиг моего носа.

— А если я зайду с вами чуть дальше, чем с остальными аристократами? — вкрадчиво проворковала она.

— Что…

— Я имею в виду? — мягко продолжила девушка и закинула ногу на ногу. — Что вполне могу пойти чуть дальше…

Но я только покачал головой:

— Не зайдёте. Может быть зашли бы, если были свободны. И вам было наплевать на сестру, которая проявляет интерес к моему с ней общению и не простила бы вам подобного. Но увы, у вас есть избранник.

Девушка склонила голову:

— То есть, вам жаль, что у меня имеется жених, Павел Филиппович? — лукаво уточнила она. — Только это вас останавливает, я правильно понимаю?

— Это не имеет значения, — спокойно ответил я и сделал глоток чая.

Фраза прозвучала двусмысленно. И Елена Анатольевна кивнула, видимо, удовлетворенная ответом. Наверняка собеседница выбрала вариант, который устраивал ее и тешил ее самолюбие. Она отставила чашку и встала с кресла:

— Прошу меня простить, Павел Филиппович. Я задержалась у вас в гостях. А у меня ещё много дел. Вечер занят приятными заботами.

— Позвольте, я вас провожу, — ответил и поднялся на ноги.

У самой двери девушка повернулась и оказалась очень близко ко мне. Я не сдвинулся с места, вдыхая запах ее духов. Отчего-то мне показалось, что если я отступлю, она как хищная кошка шагнет следом. И каким бы холодным я ни пытался казаться, все же не был уверен, что смогу удержаться от желания коснуться ее губ, которые слегка приоткрылись.

— Хорошего вечера, княжич, — произнесла девушка и попятилась. Чтобы потом развернуться и выйти за порог.

Ее каблуки стучали по каменной дорожке, чтобы стихнуть вдали.

Я зажмурился, пытаясь справиться с частым сердцебиением. Потом выдохнул и тряхнул головой. Играть со старшей сестрой Свиридовой в эти игры мне точно не стоило. И дело не в Наталье, которой по сути я ничего не должен. Елена Анатольевна и впрямь могла вскружить голову. При этом она была умна, красива и безнадежно несвободна.

— И заколку свою оставила, — задумчиво сказала Любовь Федоровна, которая оказалась рядом. — Не удивлюсь, если только для того, чтобы потом вернуться за вещицей. Хитрая и опасная девица. В следующий раз я ей кирпич на голову скину, хочешь?

— Спасибо, но в таком случае, она может стать вашей соседкой.

Выругавшись, Виноградова просочилась в подвал.

Оранжерея… будет позже

Я подошёл к столу Арины Родионовны. И заметил на краю запечатанную сургучом картонную папку, которой днём не видел. С интересом осмотрел ее и решил не церемониться.

— Любовь Федоровна.