Невыносимая миссия в Сомали - Вилье Де

- Мне очень хочется, - с сожалением проговорил Малко. - Хотя это и неразумно.

- Ну-ну, пошли, - стал настаивать журналист. - "Лендровер" уже ждет.

Малко направился к выходу и увидел "лендровер" с зажженным стоп-сигналом. Он обошел машину вокруг и тут же узнал морщинистое лицо Абди. Он бы его расцеловал!

Первая часть операции удалась.

Сомалиец едва заметно улыбнулся. Была еще почти ночь. Малко вернулся в холл.

Хельмут Ламбрехт пристально глянул на него:

- Так что?

Малко покачал головой.

- Я бы поехал, но есть маленькая проблема. Вы знаете, та молодая женщина, с которой вы меня видели, она у меня в номере и мне не хотелось бы ее оставлять одну.

- Нет проблем! - с улыбкой сказал журналист по-немецки. - Пусть едет с нами. Идите будите ее. Она может спуститься, как есть, - добавил он, грубо расхохотавшись.

Малко был уже в лифте. Как только он начал тормошить Фускию, она обвила его руками, и ему с большим трудом удалось вырваться из объятий этого душистого спрута. Наконец она открыла глаза.

- Проснись, - повелительно сказал Малко. - Мы уезжаем.

Она резко поднялась.

- Куда? Еще ночь!

Это был щекотливый момент. Не забывая о микрофонах, Малко объявил самым естественным тоном:

- Мой немецкий друг берет нас с собой на два дня в Браву! Это приятная прогулка. Я не хочу с тобой расставаться.

Он увидел ее расширившиеся от удивления и страха глаза. Не дав женщине открыть рта, он сплел пальцы вокруг ее шеи и приник губами к уху: "Если ты возразишь хоть слово, убью. Скажи только, что ты довольна..."

Он мягко ослабил давление. Фуския посерела. Она пролепетала сдавленным голосом:

- Но как же мой ресторан? У меня нет разрешения на выезд. Брава - это далеко...

- Мы вернемся быстро, - заверил Малко. - Пошли.

Он вытащил мулатку из постели. Она одевалась как во сне. К счастью, у нее было хлопчатобумажное платье, удобное для дороги. Малко положил на дно чемодана три килограмма золота, доставленного Ирвингом Ньютоном, и взял в руку "транзистор". В лифте Фуския дала волю своему отчаянию.

- Ты с ума сошел! Они узнают, что ты едешь в Браву, и заподозрят, зачем. Я не хочу ехать!

- Если ты не поедешь, я скажу, что это ты мне сообщила про Браву, пригрозил Малко.

Она умолкла. Ему было стыдно, но...

Лифт приехал на первый этаж. "Товарищ" Муса уже явился. Он что-то обсуждал с Ламбрехтом. Увидев Малко, он внезапно замолчал. Малко так надеялся, что стукач не проснется... Фуския хлопала глазами, как сова при дневном свете. Хельмут Ламбрехт кинулся к ней, чтобы поцеловать руку. Муса бросил на мулатку мрачный взгляд, и она отвернулась.

Сомалиец подошел к Малко и неуверенно сказал:

- Не знаю, можете ли вы ехать. У вас нет пропуска. Надо бы сходить за ним в бюро информации.

Хельмут Ламбрехт внезапно разозлился.

- Муса, ты что, издеваешься? Ты же знаешь, что до восьми у них закрыто и что уйдет три дня, чтобы получить эту дурацкую бумагу. Ты член партии, а у меня есть разрешение. Раз тебя назначили гидом к товарищу Линге, поехали с нами! Итак, в машину.

Не похоже, чтобы Муса был рад... Малко спрашивал себя, что тот сможет сделать, чтобы помешать им уехать. Присутствие стукача создает дополнительные трудности, но вряд ли удастся задушить Мусу в холле "Джаббы". Однако он все хорошо рассчитал. В этот ранний час государственные учреждения были закрыты, а Муса не чувствовал в себе достаточно веса, чтобы запретить поездку Малко. С непроницаемым лицом он сел на заднее сидение "лендровера". Малко занял место на втором сидении рядом с Фускией, которая немедленно улеглась ему на колени. Хельмут Ламбрехт сел впереди, рядом с шофером, и закурил "Ротманс".

Малко заметил позади пассажирских сидений нечто, очень похожее на винтовку, и сердце его приятно сжалось. Абди ловко все устроил. Они быстро промчались через город и поехали по пустынной дороге. Заря едва занималась. Впереди не было видно никаких заграждений. Малко внезапно подумал: а может, все опасности не так уж серьезны... Абди нажал на газ, скорость поднялась до ста километров. Фуския спала, прижавшись к Малко. На своих ляжках он чувствовал ее теплое дыхание.

Свернувшись калачиком на заднем сидении, Муса тоже спал или делал вид, что спит. Малко попробовал задремать. Дни предстоят длинные и трудные...

У него не было ни малейшего представления о том, как он сможет разыскать заложников, а затем, если удастся, освободить их. Вдруг Абди обернулся и весело сказал:

- Надо ловить момент, чтобы поспать сейчас, джаале, потому что через шестьдесят километров начнется очень плохой проселок и он не даст вам отдохнуть.

12

Абди соврал. Проселок не был плохой. Он был кошмарный! "Лендровер" болтало, как лодку в бушующем море.

Шофер-сомалиец, упираясь в дверцу, прикрыв кроличьи глаза черными очками, вел машину, резко двигая плечами, как боксер, который бьет невидимого противника. Перекладывая с одной щеки под другую травку, которую он беспрерывно жевал...

Малко подавил недовольство, когда Фуския всей тяжестью навалилась ему на ребра. Задыхаясь, он попытался освободиться, но еще более сильный толчок бросил мулатку на дверцу, и она сильно ударилась. Сзади было еще хуже: "товарищ" Муса болтался взад и вперед по сидению, как поплавок, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь. Только шофер и Хельмут Ламбрехт, крепко сидевшие впереди, не очень страдали.

Глубокие лощинки с ухабами чередовались с крутыми виражами и огромными ямами, через которые Абди старался ехать особенно аккуратно. Был уже день, дорога извивалась по пустынной саванне, усеянной большими колючками. Время от времени навстречу попадался пастух, сидящий под баобабом, - вот и все.

Воспользовавшись тем, что машина пошла медленно, Малко наклонился к Абди:

- Нам долго еще?

Сомалиец обернулся, широко улыбаясь.

- Полтора часа. Но мы остановимся раньше и выпьем кофе.

Это было бы не лишним. Малко попытался сосредоточиться на мысли об остановке. Уже много времени они ехали в глухом молчании. Если не считать ворчания от самых сильных толчков. Малко удивлялся, как тщедушный шофер все это выдерживает. Наконец болтанка закончилась. "Лендровер" выехал на асфальт. Это было так прекрасно, что показалось Малко сном. После бешеного проселка хотелось выйти и поцеловать асфальт. Он закрыл глаза, а когда открыл их снова, то заметил в саванне несколько хижин. Абди тормозил.

- Приехали, - объявил он.

Малко вышел из "лендровера", как будто спрыгнул с корабля после бури. Нечто вроде навеса-забегаловки из рифленого железа с земляным полом стояло посреди проселка. Люди еще спали на открытом воздухе, расположившись вдоль стен. Пассажиры "лендровера" выползали из машины по одному - разбитые, опухшие ото сна, пошатывающиеся. Только шофер был в форме. Какая-то фигура возникла из-под прилавка, чтобы предложить им кофе... Довольно долго все молчали. Малко проглотил одну за другой три чашки обжигающего горького питья. Абди фыркнул.

- Поехали дальше, - объявил он.

Муса выглядел отвратительно. Он зевнул и сказал:

- Подожди немного, я хотел бы зайти поздороваться с одной подружкой. Задержу тебя только на пять минут, джаале.

Абди пожал плечами.

- Как хочешь. Подождем тебя здесь... Поторопись.

"Бармен" снова улегся под стойкой. Фуския обменялась с Малко беспокойным взглядом; он попытался успокоить ее улыбкой...

Хельмут Ламбрехт встряхнулся и объявил:

- Пойду посмотрю, есть ли тут подходящие объекты для фотосъемки.

Как только он ушел, Фуския набросилась на Малко.

- Муса нас заложит! - сказала она. - Он пошел сообщить своим vestiti verde. Нас арестуют.

Малко попробовал успокоить ее, растормошить:

- Да нет, это не страшно! Он только поздоровается с девицей. Он ни о чем не догадывается.

Фуския покачала головой.

- Я уверена, что Муса что-то подозревает. Он на меня взглянул сейчас так странно... Наверное, догадался, чем ты собираешься заняться в Браве...

Малко уже открыл рот, чтобы ответить, когда услышал за спиной суровый голос:

- Чем же вы хотите заняться в Браве?

Хельмут Ламбрехт стоял на пороге с непроницаемым лицом.

Лицо Фускии исказилось, она открыла рот, потом закрыла. Малко попытался сохранить спокойствие.

- Знакомиться со страной, - сказал он, стараясь придать своему голосу веселость.

Восточный немец покачал головой. Он уже не выглядел дружелюбным.

- Мне не нравится то, что я услышал, - сказал он. - Я считал вас приятелем, но, если вы затеваете что-то против сомалийцев, я вашим сообщником не буду. - Он повернулся к Абди, который слушал, не говоря ни слова. - Открой тачку, я достану фотоаппараты, а потом мы отправимся в Браву, чтобы разобраться в этой истории. Но сначала заберем того козла.

Журналист вышел, шофер последовал за ним.

Фуския тут же разрыдалась.

- Мне ни в коем случае не надо было ехать! - простонала она. - Они посадят нас.