Жених для Веры - Натали Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама потащила ее к доктору Нихесу, потребовала разобраться. Доктор развел руками: такое бывает. Выписал какие-то витаминки и обезболивающие. Мама обозвала его дубоголовым шарлатаном. Доктор стойко снес: годы общения с госпожой Ильтен закалили его нервную систему, и даже самые придирчивые пациентки, прежде выводившие его из равновесия, казались душками. Но, несмотря на неприкрытый вызов его умственным способностям, ничего иного предложить не смог. Разве что вовсе удалить все органы, доставляющие неприятности. Верный конец карьеры, а то и самой жизни: если станет известно, что он без недвусмысленных медицинских показаний лишил страну потенциальной матери, с астероидов он может и не вернуться. Однако госпожа Ильтен знала массу способов настоять на своем. Хвала небесам, ей хватило рассудительности этого не делать: все-таки она хотела видеть дочку счастливой, а не бездетной калекой.
Аннет была еще одним раздражающим фактором. Энергичная кроха не слезала с сестры и все время хотела играть. И обычно Вера была не против… Но в такие моменты она испытывала горячее желание свернуть малявке шею, чтобы не прыгала по ней и не дергала туда-сюда. Пыталась объяснить: перед Аннет хотя бы не надо делать вид, что она мальчик, — но малая девчонка просто не понимала, проблема была для нее слишком абстрактной.
Сверх программы
Господин Бекман, принявший Веру в школу по просьбе куратора из городского управления образования господина Кавелиаса, собирался сообщить об этом учителям, только не сразу, а как-нибудь потом, когда они попривыкнут к ученику. Но потом стало не до того. Жизнь закрутила, господин Бекман ушел на повышение в то самое городское управление, в школе появился новый директор. Бекман забыл о своем намерении и вообще о мелких делах своей бывшей школы.
А несчастный учитель не знал, что и думать. С учеником явно творится неладное: отклонения от обычного поведения, регулярные приступы дурного самочувствия. Тренер жалуется, что на занятиях спортом мальчик порой квелый, перестал показывать успехи, уменьшил темпы физического развития. Арден начал задумываться о том, чтобы отставить в сторону приличия и побеседовать с отцом Ильтена. Но, как назло, на школьных мероприятиях появлялась только мать, а пренебречь приличиями в разговоре с женщиной учитель не был готов.
Выбравшись на крышу, чтобы незаметно для школьников перекурить, Арден наблюдал за пацанами, играющими в волейбол. Честно говоря, в данный момент Ильтен никакого отставания в физическом развитии не демонстрировал. Какая там квелость! Мальчишка носился по площадке, как угорелый, энергично отбивал мячи. Учитель даже порадовался. Может, он просто излишне мнителен? Но тогда получается, что тренер тоже. Вряд ли два человека, независимо пришедшие к одному и тому же мнению, оба ошибаются.
Ильтен высоко задрал руку, посылая мяч на сторону соперника, мокрая от пота футболка облепила тело, странно оттопыриваясь на груди. Арден помотал головой. Слишком давно не было секса, вот уже груди у учеников мерещатся. Плохой признак. Ильтен, конечно, красивый мальчик, но фантазировать о собственном ученике — такой непрофессионализм, что прямо стыдно. Надо срочно сходить в интернет-кафе и с кем-нибудь познакомиться.
Крученый мяч, посланный кем-то с силой и душой, отрикошетил от столба. Ильтен бросился отбить, но не рассчитал траекторию. Мяч врезался ему аккурат в то место, где живот переходит в ноги. Арден зажмурился, хорошо себе представляя, что сейчас чувствует ученик. Осторожно открыл глаза, ожидая увидеть скорчившегося мальчишку и беззвучно ругающегося тренера, спешащего к нему, чтобы отвести в медпункт…
И ничего подобного. Ильтен, что-то звонко крича, уже опять куда-то бежал. Проклятье! Что за наваждение? Если у парня прозвище Железные Яйки, это ведь нельзя понимать буквально. Или можно? Бред какой-то. Арден заставил себя мыслить реалистично. Раз не железные, значит, их вообще нет, иначе Ильтен не смог бы бегать бодрячком. Учитель вспомнил о неладах со здоровьем у мальца. Недавно перенесенная операция? Всякие показания бывают: сильная травма, рак яичек… Но тогда Ильтен какое-то время лежал бы в больнице и отсутствовал на занятиях, а после на долгий период был бы освобожден от физкультуры. Нет, отпадает. Что остается? Тот вариант, что драгоценных шариков, доставляющих столько неприятностей при неаккуратном обращении, у него никогда не было.
Зохен! Арден аж покачнулся, словно пыльным мешком ударенный, сигарета выпала изо рта. Ну конечно! Картинка сложилась, словно паззл. Грудь ему вовсе не привиделась, не галлюцинация это, вызванная озабоченностью. И бледно-зеленый вид каждые три декады, сопровождающийся желанием откосить от спорта, и кровавые тряпочки в мусорке гостиничного номера… И теперь понятно, почему мальчишка не хотел участвовать в увлекательном соревновании «у кого больше».
Хотя какой он, к зохенам, мальчишка?
Надо выпить, подумал Арден.
Нет, нельзя. Он же в школе. Тут и курить не стоило бы. Он аккуратно поднял упавший окурок, завернул в бумажку, чтобы не оставить следов даже в мусорной корзине. А у мальчика не хватило соображалки завернуть свои тряпочки. То есть у девочки. Ну как такое откровение пережить на трезвую голову?
— Ильтен, зайдите в класс, — бросил учитель, когда Вера, переодевшись, вышла из кабинки.
Приглашение ее удивило, но лишь слегка. Господин Арден периодически вызывал детей, чтобы поговорить об их траектории обучения, о выборе профессии, о необходимости сдать долги по учебе, о поведении. Чтобы порекомендовать дополнительную литературу или проконтролировать выполнение исследовательской работы. Да мало ли зачем! Только обычно он предупреждал об этом утром, на линейке.
Интересно, что он хочет обсудить? Вера надеялась, что исследовательскую работу. И боялась, что недавно разбитое мячом окно в кабинете директора. Она вошла, не показывая опасения, кинула рюкзачок на ближайший стол и встала в ожидании то ли разноса, то ли разбора.
— Господин Арден?
Учитель прошел мимо нее к выходу — она развернулась, — плотно закрыл дверь. Обошел Веру, рассматривая ее со всех сторон.
— Ильтен, вы девочка.
Интонация была не вопросительной. Значит, отвечать не обязательно. Вера молчала. Она знала, что когда-нибудь это вскроется. И на самом деле это гораздо хуже, чем любой разнос
