Сталь (СИ) - Саммер Катя

Я не потянул и не смог.

Придя в себя, я выбрасываю пустую пачку в урну и возвращаюсь в пекло, чтобы отдать мобильный Дане. Недовольно поджимаю губы, потому что в голове кисель: я как тряпка раскис — самому противно.

— Ты куда? — спрашивает Гончаров, бросив обнимать дам и подскакивая ко мне.

— На боковую.

Я протягиваю ему телефон и хлопаю по плечу.

— Все в порядке?

— Да, путем. Увидимся еще, не скучай, — посмеиваясь, я прощаюсь с ним и подмигиваю девчонкам.

С меня хватит.

Оставив бар за спиной, я включаю телефон. Игнорирую звонки и сообщения, которые падают без конца, вызываю такси домой и на этот раз стреляю сигарету у парня, подпирающего крыльцо.

Я задымил легкие, но не голову, как хотел. Все равно слишком ясно соображаю для того, кто желает забыться. Вспоминаю, как Даня вроде бы говорил, что замутил с кем-то, но, видимо, сегодня у него по графику тройничок. Я ухмыляюсь под нос и подкуриваю. Не могу сказать, что совсем не завидую ему, но…

Да скажи ты уже — одну хочу! Конкретную!

Может быть, может быть.

Все ты знаешь.

Мой спор с самим собой прерывает входящий от летного, и тому явно плевать, что время близится к полуночи. Он говорит, что на завтра назначена видеовстреча с редактором какого-то канала, а текст вопросов с заготовленными ответами висит у меня на личной почте. Я обещаю передать все Авроре, быстро прощаюсь с ним и делаю новый глоток воздуха.

Завтра. Я увижу ее. Опять и снова.

В одной из статей писали что-то про мои стальные нервы, но выдержат ли они испытание Рори? Когда мы останемся у меня в квартире. Вдвоем.

Глава 23

Я на вражеской территории. Вот как я ощущаю себя, ступая босиком по полу в квартире Егора. Мне мерещится опасность за каждым углом, а их тут, поверьте, много! Это вам не съемная однушка в старом фонде с пожелтевшими от времени стенами, в которой он когда-то жил. Это и правда дом для Егора Фердинандовича Сталь. Здесь везде — в каждой строгой детали, в каждой мелочи и общей атмосфере — чувствуется его дух.

Еще бы не чувствовался! Квартира-то в элитном жилом комплексе с крытой парковкой, где одно место стоит дороже, чем вся моя евродвушка с ремонтом — я загуглила объявления. И как бы мне ни хотелось соврать, стоило признать — я гордилась Егором. Он ведь всегда желал большего, всегда хотел покорить целый мир.

Ну а с такими вводными данными он уж точно сумеет покорить если не мир, то много женщин. Уже покорил. Даже меня.

Ой, как будто там нужно было усилия прилагать.

— Будешь чай, кофе? — доносится басистое из кухни, как раз когда я сую нос в приоткрытую дверь гардеробной, где в один ряд висят совершенно идентичные белые — и поглаженные, между прочем — рубашки. Около двадцати штук. Да уж, на химчистку он явно не скупится. — Или что покрепче?

— Ха-ха, — завернув в проем на его голос, я улыбаюсь этому педанту.

Он всегда был таким — все по полочкам в холодильнике, в шкафчиках. Даже в той жуткой квартире, которую он снимал, было чисто настолько, что все тараканы сбежали к соседям.

— Перекусишь? — Егор кивает на сырную нарезку в упаковке.

— Я не голодная.

Ложь. Я даже любимые хлебцы не стала жевать, потому что кусок в горло не лез из-за нервов.

Сталь странно щурит глаза, но кивает мне, а затем, залпом опрокинув в себя стакан воды, просто молча уходит вперед. Я же не спеша семеню следом за ним и заглядываю по пути во все двери. Блин, это что, спортзал у него?

Я пытаюсь успеть сохранить в голове больше информации, мысленно составляю план нескончаемой площади. Зачем? Да если бы сама знала. Чтобы унести ноги вовремя, если понадобится, такой вариант ответа устраивает?

Нет, конечно, ты же ищешь глазами спальню.

А вот и нет, не ищу. Уже поняла, где она.

Егор усаживается на огромный серый диван — ага, именно стального цвета — и, порывшись в ноутбуке, который стоит перед ним на журнальном столике, выводит картинку на большой экран подвесного телевизора.

— Садись, скоро позвонят.

Ага.

Я сажусь на самый край. Сцепив пальцы, нервно ими перебираю. Жую губы, а затем резко выпрямляю спину, потому что в правом нижнем углу на экране телевизора появляется наше с ним изображение.

Минуты тянутся слишком долго. Я непроизвольно отстукиваю ногой ритм секундной стрелки встроенных в стену часов и понимаю это, лишь заметив напряженный взгляд Егора. Черт. Приходится взмокшие ладошки положить на колени, чтобы контролировать себя.

— Хорошо выглядишь, — выдает вдруг он. С чего бы это? Чтобы я расслабилась? Так не поможет.

Хотя я и правда на славу постаралась. Знаете тот самый макияж, когда проводишь перед зеркалом два часа, чтобы он был незаметен? Как раз тот случай. И с укладкой та же история — эти легкие небрежные локоны пропитаны половиной тюбика гель-воска и конечно же рождены на свет не матушкой-природой, а профессиональной плойкой. После которой я, кстати, для естественности по ним еще и выпрямителем слегка прошлась.

Для него старалась?

Для себя! Для экранного образа. Я ведь уже говорила, как сильно камеры не люблю? Даже такие, в компьютерах. Обычно в объективе я выгляжу несуразно, поэтому я не люблю фотографироваться и сниматься. Но сейчас, глядя перед собой, мне почти нравится, как смотрюсь со стороны — и я тоже надела широкую белую блузку и строгие брюки. Тоже, потому что Егор сидит рядом со мной в рубашке, какие я без конца вижу на нем. Мне кажется, они уже срослись с его телом. Хотя память тут же подкидывает кадры из ванной комнаты московской гостиницы, и я вспоминаю, что под ними тоже есть на что посмотреть.

Егор, кстати, одет привычно — до неприличия идеален, даже запонки блестят, но почему-то кажется мне другим. И я не сразу понимаю почему. Только во время третьей попытки незаметно разглядеть командира я осознаю, что его лицо гладко выбрито. Да! От него же даже свежим мятным гелем пахнет, как после бритья. Мне приходится сжать пальцы так, что белеют костяшки, только бы не потянуться, не потрогать его скулы и выдающийся подбородок с ямочкой посередине. Он ведь всегда ходил с щетиной и избавлялся от нее лишь…

«Егор, у меня все лицо красное. И грудь! Даже в платье видно, что я папе скажу?»

«Что валялась в крапиве?»

«Егор, блин!»

«Ну хорошо, хорошо, я побреюсь, довольна? Иди сюда»

Боже, Аврора, сосредоточься!

Я помню, что так и не ответила на комплимент Егора, но думаю, он не удивлен. Мы быстро переглядываемся, когда на экране с характерным звуком загорается видеовызов.

— Ну, с богом, — почти шепчу я, и у меня дергается уголок рта. Зато Егор уже смело здоровается с дамой в строгих очках.

Я придвигаюсь ближе к нему, потому что нервничаю. Не могу найти места рукам — то на диван их положу, то между коленок засуну, а Егор очень внезапно накрывает мою ладонь и чуть сжимает, чтобы успокоилась. При этом ни на миг не отвлекается от диалога с экраном. И вот как у него это выходит?

В основном, конечно, из нас двоих вещает товарищ командир — и слава богу! Меня лишь иногда вовлекают в разговор, и каждый раз мне кажется, что вместо улыбки, которую я пытаюсь изобразить, лицо заклинивает: то глаз дергается, то губами полоумно шевелю. Ничего не могу поделать с собой.

Зато я очень внимательно их слушаю и после этой увлекательной лекции о пилотской доле определенно сумею управлять самолетом. Ну хотя бы чуть-чуть. Во сне. По крайней мере, теперь я знаю, что такое помпаж, как звучит аварийный сигнал (ПЭН-ПЭН — забавно, да?) и как ведется радиообмен с диспетчерами.

— С первым все понятно, но что касается второго двигателя. Вы ведь должны были его отключить по инструкции, чтобы перезапустить.

Я быстро листаю страницы заготовленных ответов, но не нахожу ничего подобного.