Ангел с железными крыльями - Виктор Тюрин

Мы вышли из гостиницы вместе с Лешкой, который шел на уроки. Договорились, что идем вместе до церкви, а потом каждый – по своим делам, но не успели мы расстаться, как за спиной послышался топот быстрых ног. Оглянулся, так и есть – меня догонял мальчишка. Я остановился.

– В чем дело?

– Сегодня занятий не будет! Анастасия Никитична приболела!

– Что там с матушкой случилось?

– Не знаю. Отец Елизарий только сказал, что ей нездоровится, а поэтому занятий не будет. Дядя Сергей, можно мне с тобой пройтись?

Хотел отослать его домой, но в последнюю секунду передумал:

– Пошли.

Несмотря на свой малый возраст, мальчишка столько лиха успел хлебнуть, что на три взрослых жизни хватит. После смерти матери, в восемь лет, он отправился через треть России в столицу, только потому, что соседи по деревне сказали, что в Петербурге живет его родная тетка, шесть лет тому назад переехавшая в город. По детской наивности, он решил, что непременно ее там найдет. У судьбы пути извилисты: родственницу он так и не нашел, зато встретился со мной.

Спустя полчаса блуждания по улицам мы вышли к фабричным баракам и остановились у чайной. Где-то за ней, в конце улицы, должен был находиться нужный мне трактир.

– Все, парень! Теперь иди домой.

– Ладно. Когда вас ждать, дядя Сережа?

– Часа через два. Эй! Ты чего?!

Мой вопрос относился к неожиданно напрягшемуся лицу мальчишки, который замерев, сейчас смотрел куда-то мне за спину. Я резко обернулся. Судя по всему, пристальное внимание мальчишки привлекла троица крепких мужчин, среди которых особенно выделялся один богатырской статью. Они, судя по всему, только что вышли из чайной.

«Встречался с кем из них раньше…» – но отгадку мне дал сам мальчишка, сорвавшись с места с истошным криком:

– Батя-я-я!!

Движение на улице, казалось, замерло на несколько секунд, настолько громким и неожиданным был крик Лешки. Народ, кто с любопытством, кто с потаенной тревогой, следил за бегущим мальчишкой. Идущие впереди нас мужчины, как и остальные прохожие, обернулись на крик, но уже в следующее мгновение один из них резко развернулся и замер.

– Лешка. Ты?

Его голос чуть подрагивал, что никак не вязалось с его мощной фигурой. Потом, в какой-то момент осознав, что это ему не видится, подхватил на руки ребенка и со счастливой улыбкой прижал его к груди под одобрительный гул зевак, уже начавших собираться вокруг них. Быстро оглядев всю троицу, я сделал вывод: матерые бандиты. Глаза жесткие, злые и полные настороженности. Именно такими взглядами они меня встретили, стоило мне подойти к ним.

– Леха, он кто? – наконец обратил на меня внимание счастливый отец.

– Это дядя Сережа. Он мне здорово помог, батя.

– Помог, говоришь, – здоровяк поставил сына на землю, но его руку так и не отпустил, после чего внимательно и цепко стал меня оглядывать. С ног до головы. Мне не понравился его взгляд, и я сказал:

– Вместо того чтобы разглядывать меня, словно товар в лавке, лучше бы спасибо сказал.

Отец Алексея криво усмехнулся, но при этом кивнул головой, соглашаясь, и сказал:

– Твоя правда. Спасибо тебе за сына. За то, что уберег, кормил и поил. Ежели чем могу, то помогу.

«Может, и впрямь поможет…»

– Кистеня знаешь?

– Может, и знаю. Что у тебя к нему за интерес?

Я помолчал, прикидывая за и против, а потом все же решил сказать неопределенно:

– Поговорить надо.

– Ты не наш, так какой у тебя может быть к нему разговор?

– Уже сказал, чего повторяться.

В наш разговор вдруг неожиданно влез стоявший слева от отца Алексея гибкий и жилистый, бандит:

– Два Ивана, у него волына в кармане.

«Приметливый, гад. И кличка у отца Лешки интересная. Два Ивана. Это же надо придумать».

Второй уголовник, коротко стриженный бугай с седой прядью, тут же откликнулся на его слова:

– Какой-то мутный этот фраер. Может, подсадка полицейская?

– Ша, братья. Сам разберусь. Ты кто по жизни будешь, а то что-то мне невдомек?

– Батя, он хороший, – попытался вступиться за меня Лешка.

– Я не из полиции, насчет своего интереса скажу так: он мне кое-что должен.

– Ты хоть знаешь, кто такой Кистень, паря? – с усмешкой в голосе спросил меня отец Лешки.

– Знаю!

– Резкий! Может, от того, что силушка в тебе играет? Ты подумай…

– Уже подумал.

– Ладно, парень, не кипи, – примирительно сказал главарь. – Мы тебя просто проверяли.

– Проверили?

– Кто ж словам верит, вот ежели бы в деле… Ты как, парень? Труса не сыграешь? Он там не один. С ним его людишки, и крови они не боятся.

– Сколько с ним?

– Четверо-пятеро. Так не боишься, что на перо поставят?

– Мы идем или как?

– Твоя жизнь. Тебе ей и распоряжаться. Ты, Леха, пока беги домой.

– Батя…

– Все будет хорошо, сын. Иди, потом увидимся.

Спустя десять минут блужданий по извилистым грязным улочкам мы вышли к перекрестку, на котором стоял трактир – логово главаря бандитов здешних мест. Некогда золотистые буквы вывески под действием времени, ветра и дождя стали грязно-желтыми тенями бывшего великолепия, как и сам дом. Через многочисленные дыры обвалившейся и серой от потеков штукатурки грязными пятнами виднелся темно-красный кирпич. Довершали эту убогую картину валявшиеся недалеко от входа двое пьяных. Один из них, молодой мастеровой, спал, сидя, прислонившись спиной к стене, в грязной с оторванным рукавом куртке и радужным синяком на пол-лица, а в двух шагах от него, в жидкой грязи, лежал пьяный мужик в одной рубахе и подштанниках. В нескольких шагах от них стояла группка бродяг, которые скользнули по нам взглядами и снова вернулись к своему тихому разговору. Два Ивана, это прозвище, как я уже понял, было дано ему на каторге за силу, мотнул головой влево. Идем за угол. Как только мы свернули, я сразу ускорил шаг и обогнал идущих чуть позади уголовников. Так было между нами оговорено заранее. Те шли медленно и как бы стороной, я же прямиком направился к черному входу, у двери которого на страже торчал громила. Картуз, сдвинутый на затылок, пиджак, рубашка в полоску, темно-синие штаны, засунутые в сапоги. При моем приближении он бросил быстрый и настороженный взгляд, но судя по всему, я не показался ему опасным.

– Гражданин, вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

– Чево?! Каку-таку билитеку…

В следующую секунду, кулак, вонзившийся в солнечное сплетение бандита, согнул его пополам. Хватая ртом воздух, он упал на колени, а уже в следующее мгновение заваливался на бок от удара, нанесенного ему сапогом в висок Сивым головорезом с седой прядью. Я бросил взгляд на отца Алексея. В ответ тот криво усмехнулся и качнул головой в сторону двери. Сунув руку во внутренний карман, я выхватил револьвер, затем ударом ноги распахнул дверь и вбежал в полутемное помещение. Тусклого света, идущего от давно немытого окна и двух свечей на столе, вполне хватило, чтобы разглядеть, а главное – оценить обстановку. За столом сидели три человека, играющих в карты, а вот четвертый, подпиравший плечом стену в двух шагах от меня, был, судя по всему, еще одним охранником. Он только начал разворачиваться в мою сторону, как получил рукоятью револьвера в висок и, хрипя, стал сползать по стене. Бандиты, до этого сидевшие за столом, только и успели что вскочить со своих мест, как в помещение уже ворвался Два Ивана со своими подельниками. В результате жесткой и короткой схватки в живых остался только один игрок: заплывший жиром верзила, с черными сальными волосами, падавшими на плечи просторной рубахи. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Несмотря на бледное лицо и кровавые пятна на рубахе, в его глазах полыхала дикая злоба. Отец Лешки, стоявший в шаге от него, ткнул окровавленным ножом в его сторону:

– Вот тебе Кистень.

Весь этот нехитрый план нападения был его идеей. Он рассудил просто: вид у меня приличный, из местных никто не знает, а значит, особых подозрений не возникнет. Мне не были известны отношения двух уголовников, но, судя по всему, Два Ивана пришел к такому же мнению, что и полицейский агент: пришла пора скидывать Кистеня.

Обойдя стол, я поднял опрокинутую табуретку, затем сел на нее. Чуть наклонившись, спросил, глядя прямо в мутные от боли и злобы глаза главаря:

– Кто тебе заказал меня убить?

– Кто ты?

– Богуславский.

– Богу… А-а-а… Было дело.

– Так кто?

– Пошел ты… – в следующее мгновение его лицо передернула гримаса боли, и он громко застонал.

Я уже стал приподниматься с табуретки, чтобы освежить его память, как меня остановил отец Алексея:

– Погоди, парень.

Я повернул голову в сторону, ожидая, что он мне скажет.

– Тебе здесь не след оставаться, а разговор с ним долгий будет. Поэтому так решим. Ты сейчас иди, я сам все у него узнаю… – Не знаю, что он прочел на моем лице, потому что поспешил добавить: – За мной должок, так что не волнуйся. Сделаю все как надо!