(Не)естественный отбор (СИ) - Бутырская Наталья

Это была не светлая рощица тоненьких березок, насквозь просматриваемая со стороны. Нет.

Над высокой кованой изгородью с острыми пиками, устремленными в небо, нависали тяжелые густые ветви могучих древних деревьев. Хотя сейчас было всего восемь часов вечера, и солнце еще не село за горизонт, но внутри парка было сумрачно и очень таинственно.

От огромных распахнутых ворот вела небольшая асфальтированная дорожка, уже через несколько метров терявшаяся из виду. На изгороди висел крупный знак нулевки, показывающий, что в парке в любой момент можно наткнуться на огромных четвероногих существ.

Именно в таком лесу можно случайно набрести на избушку на курьих ножках или на пещеру с огнедышащим драконом. Или на топкое болото с мерзко хихикающими кикиморами.

Словом, парк мне уже безумно нравился.

Стан пояснил, что Оборотень-парк на самом деле огороженный кусок старого леса, который лишь слегка облагородили, и это был единственный способ спасти хотя бы небольшую часть леса от вырубки под особняки и базы отдыха.

Стоило нам немного пройти вглубь леса, как я увидела два небольших домика по разным сторонам от дорожки. Они были оформлены в стиле сказочных деревенских избушек: резные наличники, черепичная крыша, флюгер в виде красочного петуха.

Стан остановился возле них и, немного смущаясь, сказал:

– Насть, ты же знаешь, что при обороте одежда никуда не пропадает и остается на теле. Поэтому если мы предполагаем, что будем менять облик, то подготавливаем специальную одежду, но вообще волк в штанах или медведь в рубашке выглядят глупо, верно?

Я кивнула, еще не понимая, к чему он ведет.

– Оборотень-парк – одно из немногих мест, где мы можем ходить в звериной форме свободно. Поэтому здесь сделали раздевалки, куда любой может положить, обернуться, погулять, а при выходе снова одеться. Так что я сейчас пойду, разденусь и вернусь к тебе уже волком.

Невольно я начала улыбаться, предвкушая, что смогу увидеть Стана в виде волка так близко. Но он добавил:

– И до самого возвращения я буду в форме волка, если, конечно, у тебя не возникнет желания посмотреть на меня голышом. И говорить я тоже не смогу. Тебя это не пугает?

Странно, но меня это ни капли не пугало. Напротив, у меня руки чесались затолкать уже его в эту раздевалку. Он прочел нетерпение в моих глазах, ласково провел рукой по щеке и ушел.

И спустя минуту ко мне вышел он: красивый крупный серый волк с темной полосой на спине. Стан шел медленно, давая мне возможность привыкнуть к своему виду.

Я не выдержала, подскочила к нему, присела на корточки, протянула руку к его морде и спросила:

– Можно?

Он склонил голову и сам поднырнул под ладонь. Шерсть была жесткой, гладкой и прохладной. Я не удержалась и начала гладить его голову, шею, трогать уши.

Я знала. Я все время помнила, что это – тот самый Стан, высокий красивый юноша девяти лет от роду, что он внутри все понимает, все помнит, но он-волк вызывал у меня полузабытое детское ощущение счастья.

Я обняла его за могучую шею, прижалась щекой к его щеке, потом заглянула в глаза.

В детстве я читала сказку про девушку, которая узнала своего любимого, превращенного в медведя, только по глазам. Так вот, на ее месте я бы точно провалила этот экзамен.

Глаза волка ни капли не походили на чуть раскосые диковатые глаза Стана. Это были обычные круглые собачьи глаза. Даже цвет их немного отличался, переходя из темно-коричневого в зеленовато-коричневый.

– Ой, кто это тут у нас? – раздался сзади низкий женский голос.

Я оглянулась. К домикам-раздевалкам подходила пара: широкоплечая загорелая девушка с длинными русыми волосами и полноватый юноша с коротким ежиком черных волос. Юноша сразу свернул в правый домик, а девушка остановилась, затем сказала, обращаясь к Стану:

– Можно? Я на минуточку, – и потянула меня в сторону.

Я даже немного испугалась, может, людям все-таки нельзя здесь гулять? Но девушка приобняла меня за плечи и тихо шепнула:

– Вы хотя бы в сторону отошли. Там поглубже есть беседки. Рекомендую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потом она развернулась и ушла в левый домик. Через пару минут из раздевалок вышли два крупных медведя: черный и бурый. Бурый, проходя мимо, подмигнул мне.

Я вдруг догадалась, о чем она, и почувствовала, как щеки заливаются краской. Смущенно подошла к Стану и сказала:

– Покажешь мне парк?

Волк потерся щекой о мою ногу и неторопливо пошел вглубь леса.

На самом деле, кое-что про оборотней нам все же говорили. В основном, на уроках биологии. Неправильно считать, что их звериные формы полностью идентичны настоящим животным, как неправильно считать, что их человеческие формы идентичны людям. Это всего лишь внешняя схожесть.

Строение тела, скелета и внутренних органов у оборотня-волка и обычного волка отличаются настолько, что даже в звериной форме им лучше пересаживать органы свиней или людей. Считается, что вторая форма – это скорее мимикрия под настоящих зверей, способ защиты.

И вроде бы оборотни – это давно отделившаяся ветвь от человечества, настолько давно, что считаются не другим видом, а другим семейством с разделением на виды согласно второй форме. И вот что странно, даже у животных разных, но родственных видов иногда может быть общее потомство, взять хотя бы классический пример со скрещиванием осла и лошади. У них рождается потомок – мул, который вполне жизнеспособен, хоть и бесплоден.

А вот у оборотней разных видов потомства быть не может. Я не знаю, как это проверяли, ведь самих оборотней никогда не тянуло к размножению с другими видами.

А уж про скрещивание человека и оборотня и говорить нечего. Даже эльфы ближе к людям, чем оборотни, ведь известны случаи появления общего потомства у людей и эльфов, хоть и крайне редкие.

То есть настоящие оборотни, в отличие от сказочных, не теряют голову при виде луны, не забывают о своей жизни в виде человека. В любой из форм у них сохраняются полностью и память, и мышление. И оборотень в форме волка также мог бы читать лекции и решать дифференциальные уравнения. Если б мог говорить.

Вот об этом в школе говорили твердили постоянно. Скорее всего, чтобы стереть из памяти людей старые байки, страшилки и легенды про оборотней.

Мы шли со Станом по лесу, изредка среди толстых замшелых стволов мелькали смутные очертания каких-то четвероногих, но мне было совсем не страшно. Напротив, я ощущала себя словно в самой доброй сказке – бессмертной, неуязвимой и защищенной. Бедром я чувствовала тепло зверя, размеренно шагающего рядом со мной.

На секунду даже захотелось натянуть тугую тетиву лука, положить стрелу и пойти на охоту.

Я рассмеялась над своими глупыми фантазиями, положила руку на широкий лоб волка и заговорила.

Сумрачные деревья плотно обступали дорожку, закрывали небо, и от этого казалось, словно вокруг не было никого, только я и мой волк. Я ощущала себя не скромной воспитательницей из детского сада, а настоящей охотницей, жрицей Артемиды, воплощением силы и ловкости.

И пока Стан был в этом виде, я могла не смущаться ничего. Поэтому я рассказала ему о себе все: про свое детство, про маму и бабушку, про мальчишек в деревне, про то, как мы пасли коров, как я поступала в университет. Рассказала разные глупые детские истории, случавшиеся со мной и моим знакомыми. Например, как меня оставили присматривать за младшим братом. Я неплохо справлялась, но потом захотела в туалет, строго-настрого запретила Гришке слезать с дивана и побежала по нужде. А когда вернулась, то увидела, что брат ударился о подоконник и выбил передние зубы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я испугалась и побежала за взрослыми. Мама, белая с перепугу, примчалась, осмотрела Гришане рот, а потом облегченно расплакалась. Оказалось, что Гриша всего лишь рассек верхную губу до крови, кровь залила ему зубы, от чего казалось, что зубов вообще нет.

Он-волк шел рядом и молчал, лишь изредка поглядывая вверх. Но слушал он очень внимательно, иногда его уши подергивались, и вскоре я по движению ушей могла понять, что он чувствует. Когда его что-то раздражало, он отклонял уши назад, когда смешило, он слегка подергивал их.