Медея идёт ко дну (СИ) - Белобарсова Влада

Они обречены. Оба обречены, одна — за побег, второй — за родственницу, так неудачно попавшуюся ему в генетической лотерее.

Это не стоило трех жизней.

Мертвы…

Гэлли и блондинка просто оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Та русалка в камере Эллиота. Они выполняли свою работу. Сильвия только защищалась. Защищалась, не более. Просто самозащита. Причинение смерти по неосторожности.

Но разве это оправдание убийству?

Эллиот застонал, и Сильвия было бросилась к нему, но жгучая боль от макушки до пяток напомнила о её месте. Упав, Сильвия смогла лишь тихо звать брата по имени. Он откликнулся попыткой произнести её имя, но тело еще не слушалось.

— Ты наверху, братишка, — сказала Сильвия, когда руки наконец могли её удержать, и она перевернулась на спину. — Мы справились. Мы с тобой справились. Справились.

Но она понимала, что пытается убедить себя, а не его. Он больше не на дне. Но где гарантия, что он больше туда не вернется? Разве что в стрелах арбалета. В руках Сильвии.

Эллиот поднялся и облокотился на колени. Он выглядел бледным, как смерть. Как сама Сильвия сейчас. Щеки впали, делая и без того точеное лицо еще рельефнее. Странно, на дне она этого не замечала. Видимо, восходящее солнце открывало ей глаза.

— Как ты выжила? — первым делом спросил он. Сначала пришлось откашляться, видимо, в прошлый раз вода вышла из легких не до конца.

— Я не выжила, — ответила Сильвия задумчиво после недолгой паузы.

Надежда в глазах брата угасла. Да, это в его стиле — решил, что все это ему приснилось. Но нет. Реальность сурова.

— Но ты же здесь.

— Не то, чтобы я, — Сильвия отвела взгляд. Как объяснить взрослому парню что ты — русалка? — В каком-то смысле, я переродилась. Как гусеница — в бабочку.

— Бред.

— Бред, — подтвердила Сильвия. — Но жизнь — не сахарный домик, чтоб всегда быть сладкой.

— Зато они похожи в том, что оба быстро заканчиваются, да? — Улыбка Эллиота осталась той же. Совсем мальчишеская, добрая-добрая. Она стоила того, чтоб за неё бороться.

Сильвия наконец позволила себе расслабиться. Эллиот был рядом, он улыбался. Она сделала то, что должна была.

Часть того, что должна была сделать. Впереди еще долгий путь. Долгий и неизвестный. И опасный, наверняка опасный, ведь Морриган всё ещё существовала. Сильвия вздохнула. Вспоминать о том, что она натворила было слишком больно, и мозг позволил закинуть недавние воспоминания на задворки памяти.

— Есть не хочешь? — прервала затянувшееся молчание Сильвия.

— Я уже сорвал пару бананов, — ответил Эллиот.

Да? Когда он успел? Вроде бы Сильвия не спускала с него глаз. Видимо, задумалась. Она попыталась повернуться, но в бедро что-то больно уперлось. Точно. Сильвия уже и не помнила точно, что болтается в бездонных карманах, прикрытых слоями грязно-бежевого шифона. Как она вообще могла в таком передвигаться? Как она вообще могла это надеть? Неужели на дне её мозг отказался работать? Сильвия чувствовала себя малышкой на детском утреннике. Вооруженным до зубов ребенком.

Она не рискнула снова подниматься на берег, и решила спуститься глубже, настолько, чтобы брат все еще оставался в зоне видимости. Ножи, бутылка с вонючей жижей. Рукоятка.

Ожерелье. Сильвия и не помнила, что взяла его. То самое, которое на неё надели Розали и Софи. Зачем? Очередная загадка. Сильвия так и не успела спросить ни у Оден, ни у Морриган.

Оден! Сильвия шумно втянула воду. Она знала, где обитает Марлен, а та наверняка смогла бы навести Сильвию на Оден. Обещание есть обещание, а Оден пообещала Сильвии обучение. Вряд ли новоявленные враги могли разорвать сделку.

— Эллиот, — Сильвия вышла из воды по колено. Чувствовалось, как океан тянет её обратно. Мышцы уже сами собой готовились к боли и даже начинали понемногу ныть. Брат обернулся, а потом, увидев украшение в руках сестры, подошел.

— Это подарок? — Он с хитрецой взглянул на Сильвию.

Сильвия уже почти ответила «Нет», но захлопнула рот, едва оттуда вырвалось даже придыхание. Ожерелье помогло ей. Может, оно поможет и ему?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет, не поможет. Он жив. Ожерелье помогало ей привыкнуть к смерти. Оно принадлежало русалкам, и, если Сильвия хотела спасти брата, ему нельзя больше было иметь дел с чем-либо, что связано с ними. С океаном.

— Подарили мне на новоселье, — отшутилась она. — Застегни, пожалуйста.

Эллиот послушно закрепил ожерелье на шее сестры и вернулся к бананам. Надо же, как проголодался. Украшение лежало на груди как родное. Сильвия уже успела забыть, насколько она скучала по его тяжести. По его мощности, по его жесткому характеру. Странно, что тогда, в самом начале Сильвия ничего этого не замечала.

Паззлы в голове стали складываться сами собой. Русалки — не более чем духи. Таких в религиях называли демонами. А что делать, если тебя преследуют демоны?

Сильвия побросала все свои небогатые пожитки обратно в карманы и вернула арбалет с колчаном на их законное место за спиной.

— Если ты сыт, нам пора.

Эллиот мгновенно поднялся и вошел в воду по пояс. Остановился, бросил на сестру вопросительный взгляд, а потом перевел его на оружие на её спине. Глупо получилось. Сильвия молча передала оружие брату. Если кто-то и нападёт на них, легче будет взять арбалет из рук, а не из-под живота брата. Да и задача теперь заключалась совершенно в другом.

Следить за дорогой приходилось по солнцу, что и у Сильвии, и Эллиота получалось с огромным трудом. Под вечер с дорогой стало понятнее, но, когда солнце село, до цели они не добрались. Куча мелких островов с маленькими, вычищенными до блеска домиками и самыми разнообразными лицами с самой разной, но одинаково бессмысленной речью, и вряд ли среди этого шика и блеска затерялась хоть одна ведьма. Хоть один священник. Ничего личного, только бизнес. Эллиот попытался остановиться и остаться на ночь в одном таком месте, но охрана не заставила себя ждать. Времени хватило лишь на очередной перекус. Листья начали портиться, не то от воздуха, не то от времени, и все больше на вкус напоминали удиличью ягоду. Среди множества мелких островов держать курс оказалось легче, чем в открытом море, и к новому рассвету брат с сестрой увидели впереди огромный полуразрушенный маяк и уже через несколько минут коснулись земли Кубы. Один — на суше, вторая под водой. Близость большой земли всё еще делала её слабее.

— Понял план? — в очередной раз спросила Сильвия, и кивок Эллиота её не убедил. — Ищешь кого угодно, местных ведьм, священников, кого угодно — и просишь защитить.

— Меня примут за сумасшедшего.

— Твоя сестра — русалка. Разве сам мир уже не сошел с ума?

Эллиот шумно вздохнул, Сильвия почувствовала его дыхание на своей коже. Легкий бриз, похожий на тот, что иногда давал глоток свежего воздуха в жару в Новом Орлеане.

Боковым зрением Сильвия заметила движение за пальмами.

— Ты видел?

— Что? — Эллиот непонимающе посмотрел на сестру, а потом проследил за её взглядом. — Пальмы как пальмы.

— Там кто-то есть, — Сильвия хотела пойти проверить, но боль не позволила забыться сильнее. — Черт…

Что может русалка сказать прохожему? Что, если он навредит Эллиоту?..

Русалка. Сильвия сама ответила на свой вопрос. В голову пришла лишь одна песня из самых ранних дней в Новом Орлеане, когда тетушка Джули успокаивала племянницу на новом месте.

Братец Жак, братец Жак,

Не спишь ли ты, не спишь?

Перезвон зовёт к нам день,

Динь, динь, дон, динь, динь, дон.

Сильвия забыла сказать брату закрыть уши, но с этим он справился сам. Она и не подозревала, что вообще способна петь, а тем более петь настолько красиво. Да еще и на чистейшем французском.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она оказалась права. Мужчина, возрастом с отца, может, немного младше. Грязная бордовая майка вся в дырах, а кожа загорелая, будто он весь день проводил на солнце. Очарованный пением, мужчина подошел к Сильвии и Эллиоту.

— Ты прекрасна, — сказал он на испанском. Выглядел он точь-в-точь, как Эллиот в камере. Сильвии стало противно от самой себя. Она вздохнула. Если она хотела спасти брата, выбора не оставалось.