Кремль 2222. Арбат - Максим Хорсун

Все это было осуществимо… но не с кондачка. Требовалось прощупать почву, подготовиться как следует. Напрягало, что лекарства нужны Кремлю не завтра, не через неделю, а именно сейчас. Каждый час проволочки уносит жизнь кого-то из раненых защитников крепости. Напрягало, что впопыхах спрятанное золото могут найти враги и потратить драгоценный металл на закупку старинного смертоносного оружия, чтобы применить его против воинов Кремля.

С другой стороны, Лан понимал, что многим раненым предстоит долгое лечение, что лекарства пригодятся даже через месяц, к тому же кремлевские запасы медикаментов в любом случае нужно восполнить, ведь впереди – новые осады и отражения штурмов.

– …Я знаю, что многие из вас пришли сюда издалека только ради того, чтобы взглянуть на нее…

Оказалось, что Мелкий уже несколько минут распинается, расхаживая в центре Арены.

– Я знаю, кто способен согреть сердце каждого мужика этой зябкой московской ночью! – Карлик указал рукой на дверь, которую Лан не мог видеть, находясь в каморке. – Встречайте – Мара! Хищная женщина из дикого и далекого Одинцова! Она прошла сотни километров по руинам Москвы, убивая и насилуя всех, кто встречался ей на пути! Мара решила остаться в деревушке нашего славного Профессора – да продлят боги его годы! – потому что именно здесь она нашла свое призвание: массовые убийства на Арене! Итак – восходящая звезда Арены! Мара Прекрасная! Мара Загадочная! Мара Опаснейшая!

Лан отбросил миску, кинулся к выходу на Арену и осторожно выглянул наружу.

На центр ристалища шла упругой походкой опытного рукопашника девушка, одетая в кольчужную рубаху и черные кожаные штаны. На ее запястьях темнели массивные наручи, щиколотки были защищены поножами. Недлинные, по плечо, волосы собраны в тугой, даже слишком тугой хвост, на лице – слой яркого, вызывающего макияжа.

Несмотря на краски, Лан узнал ее. Единственная, кого удалось разглядеть на зрительских трибунах во время дурацкого поединка с Мозгляком. Вот она, значит, какая – чемпионка…

Мара четыре раза послала воздушный поцелуй трибунам, затем выдернула из-за пояса что-то вроде большого шила с прямой крестовиной и отсалютовала этим оружием.

Стройная. Вроде плечи и руки крепкие… но исключительной силы в них не наблюдается. В Кремле почти все девки ее лет столь же атлетически сложены и полны энергии.

– Из запасников Бестиария, из самого темного и смрадного угла была извлечена мерзкая тварь! – продолжил Мелкий, когда у зрителей чуть спало возбуждение по поводу появления Мары. – У этого существа нет ни жалости, ни страха, ни сомнений! Только желание рвать на части сочащуюся кровью! живую! трепетную! плоть! Встречайте – Безымянный Ужас!

Барабанщики взялись выбивать частую дробь, флейтисты принялись играть отрывистыми тревожными нотами. Нарочито громко скрежетали цепи подъемника, наматываясь за зубчатые барабаны.

Мелкий, запыхавшись, ввалился в каморку. И сразу же, едва не ободрав Лану нос, на проем опустилась решетка.

Мара стояла к противнику вполоборота. Нога чуть отставлена, рука с зажатым в кулаке «шилом» прижата к поясу. Благодаря макияжу даже издалека было видно, как расширились ее глаза, выражая крайний испуг.

– Как она играет… – Мелкий причмокнул. – Ей бы в театре Дездемону изображать…

Сквозь бой барабанов Лан различил тяжелую поступь противника Мары. Когда же тварь оказалась в поле зрения, то Лан невольно отшатнулся от решетки: никогда еще ему не приходилось видеть столь омерзительных мутантов. И мерзость существа была обусловлена, прежде всего, его похожестью на человека.

Рост – больше двух метров, две руки, две ноги. Скульптурные мускулы. Собачья голова с оскаленной пастью. Низкий лоб, широкий нос, маленькие запавшие глазки, короткие уши, многочисленные волосатые родинки.

Существо взревело и вскинуло длинные руки то ли в жесте приветствия, то ли чтобы навести на Мару еще большего «страху». Лану стало ясно, почему мутанта назвали Безымянным Ужасом: чудище, скорее всего, не владело человеческой речью.

– Как же они, интересно, будут драться? – Лан озадаченно хмыкнул. – Они же в разных весовых категориях…

– Мара – мутант, у нее свои трюки, – сказал Мелкий. – Она способна предугадывать движения противника, также она владеет оглушающим ментальным ударом, а еще – применяет иллюзии.

– Существ, которые читают мысли и могут управлять любыми существами на расстоянии, называют шаманами, – произнес, словно заученный урок повторил, Лан.

– Мара и есть шаман в человеческом, а точнее – ангельском обличии. – Мелкий поболтал кувшин с квасом, промочил горло и продолжил: – Но телепатия отнимает у нее уйму сил, поэтому Мара никогда не затягивает бой и сражается по одной и той же схеме: пара зрелищных фокусов, телепатическая атака, затем – смертельный удар, например – стилетом в затылок. Но после каждой битвы она от усталости едва-едва держится на ногах.

Теперь Лан вспомнил, что «шило», которым вооружена Мара, называют стилетом. В Кремле такое оружие не применяли. Зачем? Этот стилет против нео – не опаснее зубочистки.

Тем временем Мара и Безымянный Ужас уже дубасили друг друга. Девка ловко блокировала могучие удары собакоголового то одним, то другим наручем. Она постоянно перемещалась, выскальзывала у монстра буквально из-под носа, когда тот тянул лапы, чтобы сграбастать ее в смертельные объятья.

Лан уважительно присвистнул. Чтобы противостоять собакоголовой махине и не летать мячиком от одного ограждения Арены к противоположному, требовались и сила, и подготовка, и храбрость.

В руке Мары блеснул стилет. Уклоняясь от очередного выпада мускулистой лапы, девушка-мутант всадила сталь собакоголовому чуть выше колена. Монстр пошатнулся. В тот же миг Мара крутанулась на месте, врезала противнику каблуком по уродливой морде так, что у того громко лязгнули зубы. Собакоголовый тяжело осел на зад. Мара вскинула руку с зажатым в ней окровавленным клинком, трибуны ответили ей одобрительным ревом. Тогда Мара метнулась к противнику: одно молниеносное движение, и собакоголовый лишился уха. По голове монстра заструилась кровь, Безымянный Ужас взревел. И в реве его читалась боль, унижение и предчувствие неминуемого поражения. Мара перекривляла этот крик, потом рассмеялась, подразнила врага оторванным ухом.

– Зачем она глумится над ним? – Лану невольно стало жаль двухсоткилограммовое чудовище.

– Шоу, – многозначительно протянул карлик и пожал плечами.

Лан фыркнул. В тот миг он понял, что желает Маре поражения.

Собакоголовый набросился на Мару с исступленной яростью. Девка без страха встретила его лоб в лоб, и теперь уже в обеих ее руках было по стилету. Лан подумал, что Безымянный Ужас сметет Мару с пути, словно та ничего не весит, но не тут-то было. На монстра обрушился стальной шквал. Мара, не попадаясь собакоголовому в лапы, наносила удар за ударом. В плечи, в сгибы локтей, в бугрящиеся рельефными мышцами бока, в живот… Песок под ногами ее противника мгновенно стал темным.

– Все, чудище сдулось! – оценил ситуацию карлик.

Оба стилета Мары сверкнули, блеснули в свете факелов рубиновой россыпью брызги крови. Собакоголовый взвыл, закрыв лапами морду, рухнул на колени.

Мелкий с силой хлопнул Лана по спине.

– Ты заметил, как она выдернула ему глазное яблоко, а? – осведомился возбужденным голосом карлик. Лан стряхнул его сухонькую лапку со своей спины.

Мара подняла руки, скрестила над головой похожие на шила клинки. Трибуны ликовали, кто-то швырнул девушке букет полевых цветов. Мара подняла букет, трепетно понюхала цветы, стеснительно заулыбалась…

Собакоголовый закряхтел, тяжело поднялся на ноги, заозирался, ловя зауженным полем зрения девушку-бойца.

Мара отшвырнула букет и одним движением запрыгнула Безымянному Ужасу на спину, крепко сжала бока ногами. На ее лице появилось выражение остервенения. Трибуны невольно задержали дыхание, когда Мара принялась безостановочно, словно машина, наносить удар за ударом, раскраивая собакоголовому череп.

Когда все закончилось, Мара вытерла с лица кровь и костяное крошево, убрала стилеты за пояс, помахала зрителям ладошкой, заулыбалась трогательно, словно девочка. Продолжая махать, она перевела взгляд на Лана и заглянула ему прямо в душу. Лан покрылся одновременно и холодным потом, и гусиной кожей. Он признал, что это хрупкое создание с собранными в хвост волосами и двумя сиськами под кольчугой пугает его до полусмерти.

Снова раздалась барабанная дробь, загудели лебедки. Лан не поверил своим глазам: на Арену выехал всадник на вороном фенакодусе. Всадник был одет в роскошную меховую накидку, на голове его сидел нелепый серебристый парик.

– Ну что ты поделаешь! – всплеснул руками Мелкий. – Опять сценарий переврали! – он заколотил кулаками по решетке, отделяющей его каморку от Арены. И, не дождавшись, пока проход полностью откроется, перекатом проскользнул в зазор между поднимающейся решеткой и полом.