Военные приключения. Выпуск 4 - Александр Проханов

Разведчики обедали. Огромный — косая сажень в плечах и ростом под два метра — сержант Пригода ловко орудовал поварешкой; на его широком, полногубом лице задумчиво голубели добрые, с затаенной грустинкой глаза. Быстрый в движениях, словоохотливый старшина Татарчук, с живым цыганковатым лицом, рассказывал очередной анекдот, на которые был великий мастак. Рядовой Ласкин, сощурив серые плутоватые глаза, с невероятной скоростью работал ложкой. В конце стола сидел неторопливый кряжистый молчун, ефрейтор Кучмин. По тому, как старшина Татарчук изредка бросал в его сторону быстрые вопрошающие взгляды, можно было заключить, что мнение Кучмина даже для него отнюдь не безразлично.

— Сидайтэ, будь ласка, — Пригода подвинул Maркелову табурет. — Выбачайтэ, що нэ ждалы.

— Ничего, ничего, спасибо… — Маркелов принялся за еду.

— Товарищ младший лейтенант! — Татарчук с многозначительным видом протянул Маркелову кружку, наполненную какой-то темной жидкостью. — Перед обедом положено принять.

— Что это? — Маркелов пригубил кружку и, поперхнувшись, вскочил. — Спиртное?!

— Так точно… — с удивлением воззрился на него старшина. — Коньяк. Трофейный. Берегли для особого случая. Ну вот и…

— Да как!.. Да как вы!.. — Маркелов в негодовании выплеснул коньяк на пол. — Пьянку устраивать! Стыдно! Чтобы это было в последний раз! Ясно, старшина?

— Ага, так точно… — унылый Татарчук втянул воздух. — Хороший коньяк, французский…

— От-ставить разговоры! — офицер посмотрел на часы. — Пообедали? Теперь по расписанию — стрельбища.

После обеда распогодилось: подул теплый ветерок, выглянуло солнышко сквозь серые тучи.

На огневой рубеж лег Ласкин. Отстрелявшись, он заботливо протер автомат фланелькой и только тогда побежал к мишеням. Возвратился с подавленным видом и скромно пристроился за спиной Пригоды.

— Плохо, очень плохо, Ласкин, — Маркелов покачал головой.

— Оно, конечно, словами и слона завалишь, — чуть слышно пробормотал удрученный Ласкин.

Маркелов услышал, хотел ответить что-то резкое, но передумал.

— Рядовой Ласкин!

— Слушаю!

— Дайте мне ваш автомат.

Поставив новый диск, младший лейтенант вскинул автомат к плечу и, почти не целясь, как показалось разведчикам, ударил по мишеням короткими очередями.

— Здорово! — Татарчук считал попадания. — Лучше, чем ты, Степа.

— Посмотрим, — невозмутимо ответил Кучмин и передернул затвор.

Результаты у Кучмина были чуть получше, чем у офицера, хотя оба отстрелялись на «отлично».

— Старшина! — Алексей «завелся». — Ваш пистолет!

По указанию младшего лейтенанта установили дополнительные мишени. Сбросив шинель и держа в обеих руках по пистолету, Маркелов, легко отталкиваясь от земли, побежал, как-то странно заваливаясь то на одну, то на другую сторону; затрещали пистолетные выстрелы.

— Вот это да-а… — Татарчук почесал затылок. — Такого видеть мне еще не приходилось.

— Все мишени! — захлебнулся от восторга Ласкин.

— Научиться бы… — обронил задетый за живое Кучмин.

— Чем сейчас и займемся, — Маркелов сиял — он был в своей стихии.

Вечером разведчики куда-то дружно засобирались. Пошушукавшись в своем углу, делегировали к Маркелову, который что-то писал у стола, Татарчука и Пригоду.

— Разрешите обратиться! — молодцевато прищелкнул каблуками франтоватый старшина.

— Почему так официально? — с улыбкой посмотрел Маркелов на своих разведчиков.

И, запнувшись, уставился на Пригоду.

— Товарищ младший лейтенант, — интимные нотки прорезались в голосе Татарчука. — Нас сегодня пригласили на небольшую вечеринку. Девчата-зенитчицы. Тут, неподалеку… И вас, кстати, тоже. Ненадолго, — и уже почти шепотом: — Ну так как?

Маркелов молчал. Тогда, прокашлявшись, заговорил Пригода, которому наступил на ногу Татарчук, взывая о помощи.

— Кх… — Гарни дивчата… — слова не шли на ум и, отчаявшись, сержант выпалил: — То пидэм, чы ни?!

Маркелов не мог оторвать глаз от широкой груди Пригоды, на которой едва помещались многочисленные ордена и медали; про Татарчука и говорить было нечего — тот сверкал, как новый иконостас. Офицер перевел взгляд на Кучмина и Ласкина, у которых тоже было чем похвалиться, покраснел до корней волос и дрожащим голосом сказал:

— П-пожалуйста, и-дите… — и уже твердо добавил: — Я, к сожалению, сегодня… занят.

После ухода разведчиков Маркелов бросился на полати и, уткнувшись лицом в чей-то старый ватник, попытался успокоить внезапно вспыхнувшую мальчишескую зависть. Так и уснул, не дождавшись разведчиков.

Перед завтраком не знал, куда девать глаза. «Маменькин сыночек! За орденами на фронт припылил! Кому позавидовал…» — вспомнил спину Татарчука, испещренную шрамами, след пулевого ранения на шее Кучмина, обожженную руку Ласкина…

Занятие по физподготовке явно не получилось. И день был хорош, и за неделю во втором эшелоне силенок поднабрались, а против бега на пять километров с полной выкладкой был даже безотказный Кучмин. Повинуясь приказу, с горем пополам пробежали чуть больше двух километров, а затем стали «валять Ваньку»: Пригода «неожиданно» подвернул ногу, у Татарчука спину прихватило, Ласкин дышал, как чахоточный, а Кучмин просто остановился и, не поднимая глаз на Маркелова, присел возле подорвавшейся на мине полуторки и стал перематывать портянку.

— За два с половиной года набегался… — ворчал Татарчук.

— Та якбы нэ нога… — Пригода пытался изобразить страдание.

Маркелов вздохнул, пнул в сердцах покореженное осколками ведро, которое валялось возле машины, и сказал:

— Ладно, перекур.

— Визьмить мого табачку, — протягивал Пригода кисет. — Сам гэнэрал хвалыв. Як закурыв, то сказав, що Бэрлин побачыв…

Покурили, помолчали, изредка украдкой посматривая на Маркелова, который вдруг повеселел и загадочно улыбнулся.

— Значит, физподготовка разведчикам ни к чему… — как бы размышляя вслух, сказал он. — Я вас правильно понял?

— Та мы нэ проты… — Пригода снова принялся ощупывать ногу.

— Ну а если вам придется встретиться с хорошо обученным и тренированным немецким разведчиком? Тогда как?

— Було дило… — многозначительно посмотрел на свои кулаки Пригода.

Маркелов вдруг снял ватник и обратился к Пригоде:

— Сержант Пригода!

— Я…

— Представьте, что перед вами гитлеровец. Его нужно взять живым и доставить в качестве «языка». Вам понятно? Начинайте!

— Як жэ цэ? — растерялся Пригода.

— Очень просто, как вы до этого делали. Причем неоднократно. Ну!

— Товарищ младший лейтенант, — вмешался Татарчук. — Сломает ведь…

— Сержант Пригода, я приказываю! Перед вами немец, фашист. Чего вы ждете?

— Будь ласка… — вздохнул Пригода, и неожиданно стремительно прыгнул на офицера, пытаясь захватить его руку.

И взлетел в воздух, смешно кувыркнувшись. Пригода зарылся носом в сугроб. Разведчики ахнули. Растерянный и злой сержант подхватился на ноги и снова бросился на Маркелова. Тот стоял спокойно, улыбаясь. Пригода уже обхватил его своими ручищами, сжал — и вдруг, изменившись в лице, со стоном опустился у ног младшего лейтенанта…

Когда Пригода пришел в чувство, Маркелов с виноватым видом сказал:

— Вы меня… извините… Немного не рассчитал. Это джиу-джитсу…

— Хай йому грэць, — помотал Пригода головой: — Нэ хотив бы я буты тым «языком»…

В начале февраля 1944 года 117-й полк отправили на передовую. И вскоре спецгруппа разведчиков во главе с младшим лейтенантом Маркеловым получила первое боевое задание.

7. Западня

Мотор несколько раз чихнул и заглох. Грузовик по инерции прокатился несколько метров, мигнул подфарниками и остановился на обочине; из кабины выскочил водитель, открыл капот.

— Что случилось, Вилли? — окликнули водителя из проходящей мимо машины.

— Вода закипела, — водитель открутил пробку радиатора и резко отпрянул в сторону — пар со свистом вырвался наружу.

— Помочь? — подошел к водителю его пассажир.

— Я сам, Курт, — водитель откинул брезентовый полог и полез в кузов грузовика под тент.

Курт поправил ремень винтовки, закурил и неторопливо принялся расхаживать по шоссе, взад-вперед Мимо продолжали идти грузовики автоколонны, к которой принадлежала и машина Вилли.

— Эй, Курт! Поехали! — водитель бросил полупустую канистру в кузов и протирал ветошью руки. — Где ты там?

Курт молча влез в кабину и захлопнул дверку.

— Все в порядке, — удовлетворенно констатировал Вилли и повернулся к Курту. — Дай закури… ы-ы… — водитель на миг лишился дара речи; опомнившись, он попытался выскочить на шоссе, однако сильный удар по голове погрузил его в состояние небытия.