Лучшее время начать. Мечтать, творить и реализовать себя в зрелом возрасте - Эмма Лайвли

Знакомство с истинными чувствами – одно из преимуществ утренних страниц. Всегда можно привести примеры ситуаций, в которых «внешние» чувства очень отличаются от настоящих.

Будьте честными.

1. Когда речь заходит о __________, внешне я проявляю _______, но на самом деле я чувствую __________.

2. Когда речь заходит о __________, внешне я проявляю _______, но на самом деле я чувствую __________.

3. Когда речь заходит о __________, внешне я проявляю _______, но на самом деле я чувствую __________.

4. Когда речь заходит о __________, внешне я проявляю _______, но на самом деле я чувствую __________.

5. Когда речь заходит о __________, внешне я проявляю _______, но на самом деле я чувствую __________.

Возраст: ____

1. Опишите значимые отношения этого периода.

2. Где вы жили? Приходилось ли вам переезжать?

3. Что вами двигало?

4. Опишите один звук, тронувший вас тогда. Так же ли он на вас действует сейчас?

5. Опишите один вкус. Есть ли что-то, что вы не пробовали с тех пор? Как вы могли бы повторить этот опыт (воссоздать рецепт, посетить ресторан, в котором вы не были, и т. д.)?

6. Какого принципа вы придерживались?

7. Как проявлялась ваша личность?

8. Каким образом вы наиболее легко выражали себя? Как вы утаивали правду?

9. Что было источником фрустрации?

10. Что еще вы вспомнили?

Засыхая от сомнений

Одно из самых ужасных состояний – неуверенность в себе. Неуверенность может быть следствием старых травм или потери безопасности и даже спустя годы продолжает оказывать свое разрушительное воздействие. Она окатывает нас волнами страха: «Я не смогу!», «Надо выбросить из головы мысль о творчестве!» Или подкрадывается в виде мелких, но вполне обоснованных (на первый взгляд) оправданий: «Какой смысл рисовать? Тетя Джоан – настоящий художник в нашей семье» или «Неужели ты действительно решила носить красные вещи? Они тебе не идут».

Неуверенность – грозный противник, выйти на бой с которым предстоит нам самим. Неуверенность коварна: она знает нашу ахиллесову пяту лучше нас самих. Крайне важно распознавать ее голос и понимать, что никакие доводы не имеют отношения к реальному положению дел.

«Если сомневаешься – не делай» – расхожее мнение и опасное для творческих начинаний. Нам больше подойдет другое: «Даже если сомневаешься, попробуй». Сомнения могут исходить изнутри или высказываться – в наших интересах, разумеется, – самыми близкими и дорогими людьми, умершими или ныне здравствующими. В любом случае стоит лишь дрогнуть, и мы остановимся, расстроимся и запутаемся.

Самая большая ошибка, которую вы можете совершить в жизни, – постоянно думать, что вы можете совершить ошибку.

«У всех есть слабое место, – говорит мой друг Конрад, – причем у каждого свое». Одни испытывают страх и даже ужас перед публичным выступлением и лихорадочно соображают, как избежать его любой ценой. Для других это не более чем развлечение, в то время как необходимость показать свои первые работы критически настроенному родственнику заставляет внутренне защищаться, оправдываться, предугадывать возможные язвительные замечания (и ответы на них), без конца прокручивая в голове предстоящую беседу. Ваше слабое место не имеет значения: неуверенность окутает мраком любые переживания и действия. Когда мы поддаемся страхам, то вместо того, чтобы попробовать заняться любимым делом, рискуем упасть в глубокую, темную яму. Для людей, подумывающих о творчестве или даже что-то начавших, неуверенность – настоящая ловушка. Во время работы на сомнения не остается времени: в профессиональной жизни – мы эксперты, знающие себе цену (что, возможно, тоже далось нелегко). Но как только в жизни появляются новые задачи и длинная лента незаполненного времени, неуверенность вылезает из своего логова. Она может проявляться в виде огульного неприятия каких-то занятий или тонкого голоска сомнений в собственных способностях.

Одно из главных преимуществ утренних страниц – в том, что они с неизбежностью толкают нас к действию.

Неуверенность усиливается в бездействии. Как только мы решимся сделать первый шаг, ее шансы сорвать наши планы резко уменьшатся.

Питер вырос на ранчо и в детстве любил рисовать комиксы. Его отец, ковбой с обветренным лицом, считал, что нет ничего бесполезнее, чем «сидеть с карандашом и бумагой», когда «нужно ухаживать за лошадьми и возделывать поля». Мнение отца засело глубоко внутри, и Питер стал прятать рисунки.

Однажды на автоответчике осталось сообщение с просьбой перезвонить в школу. Отец набросился:

– Что ты натворил?

– Ничего, – поразмыслив, ответил Питер.

– Думай лучше! В чем ты провинился, раз они звонят нам домой? Вспоминай!

Верьте, что вы сможете и что вы уже на полпути к цели.

Питер лихорадочно соображал, в какую историю он мог ввязаться, и все больше терялся. Может быть, он кому-то не понравился, и на него пожаловались? Но кто? За что? Что он мог сказать? Сдал ли он все свои домашние задания? Да, он точно это помнил. Пока отец разговаривал по телефону, Питер дрожал и чуть было не расплакался, но заметил, что отец смущен словами собеседника. Оказалось, Питеру поручили нарисовать логотип к предстоящей городской ярмарке. Питер не сделал ничего плохого. Он проявил себя.

Мальчик так переживал из-за пренебрежения отца к своему хобби, что скрыл восторг и притворился, будто задание ему неинтересно. Отец вернулся к работе, а Питер с трудом пришел в себя после произошедшего. На следующий день в школе он рисовал и перерисовывал, пока не продырявил ластиком бумагу. Картинка всем понравилась. Питера поздравляли, но он так и не смог избавиться от чувства неудовлетворенности.

«Мой отец уже умер, но я до сих пор боюсь его неодобрения, – рассказывает Питер, – и не могу избавиться от тревоги, начиная какое-либо дело. Я не уверен, из-за того случая или миллиона более мелких, а возможно, это и не важно. Но я знаю, что неуверенность, откуда бы она ни появилась, – наиболее деформированная часть моей личности».

«Не зацикливайтесь на первом сомнении, – говорит моя подруга Джулиана, добавляя: – Оно запускает цепную реакцию». Это звучит как творческий – и духовный – совет. Каждое новое дело несет в себе толику сомнения. И те, кто действуют, делают это вопреки сомнениям.

Я написала сорок книг и по-прежнему робею, когда приступаю к очередной. Я хочу принести пользу, работать с открытым сердцем. Хочу помочь людям. Хочу, чтобы мне подсказывали путь. Творческая деятельность – будь то создание книги комиксов или каракули на краешке бумаги – закаляет нерешительную и порой уязвимую часть нашей личности. «Я вижу это так, – говорит наше произведение. – Я так думаю». Иными словами, акт творчества – акт создания чего бы то ни было – это антипод неуверенности.

Сомнение – одинокая боль, не дающая понять, что вера – ее близнец.

Питер начал писать утренние страницы и, будучи по натуре педантичным, делал это очень ответственно. «Сначала я сомневался, что мне вообще есть что сказать, – говорит он. – Все из-за неуверенности. Затем я начал изливать свои тревоги на страницах, исписывая одну за другой. Я переживал из-за детей, домашних животных, дома, жены, брата. Из-за того, что сказал соседу, чего не сказал водопроводчику… Но чем больше я писал, тем меньше думал об этом в течение дня. Я не мог понять, что мне делать с собой, с таким количеством беспокойства и сомнений в голове». Внешне Питер казался уверенным человеком, более того, в течение многих лет он занимал ведущую позицию в рекламной индустрии. «Однако, – признает он, – работа существовала каким-то отдельным от меня образом. Я создал нечто вроде уверенной “деловой части” личности, но в глубине души сомневался в каждом своем шаге, нацеливаясь на него, как ястреб или как мой покойный отец».

Жизнь Питера стала постепенно налаживаться.

«Я подписался на New Yorker, – сказал он, улыбаясь. – Вроде мелочь, но для меня комиксы – огромное удовольствие. Наконец-то я позволил себе наслаждаться ими». Питер решил сходить в книжный магазин и купить скетчбук. «Начну с зарисовок того, что вижу. Как ни банально, но все изменилось благодаря утренним страницам: я управляю своим временем, а не наоборот».

Иногда неожиданные события выбивают почву из-под ног. Моему другу угрожал бывший бизнес-партнер. Я прекрасно видела, что это шантаж и дело вряд ли дойдет до суда. Ту же мысль пытался донести до него адвокат. Но друг был подавлен и погружен в свои мысли: «А что, если этот человек разорит меня? Я всю жизнь пытался накопить на старость, неужели все так плачевно закончится?» Я сочувствовала ему, понимая, что он ни в чем не виноват. Но он изводил себя мыслями о финансовом или ином крахе, потому что задели его слабое место.