Удар в десятку - Дороти Иден

— Я не знаю.

— Ах, это! — улыбнулся Дандас. — Я только что сжег несколько старых вещиц — ведь я немного гончар, от бессонницы… Очень мило, детка, но я не собираюсь спалить дом. Леди, в кровати!

Маргарет на минуту задержалась, словно ответ не удовлетворил ее, затем она повернулась на каблуках и вышла.

— Она очень нервная, — проговорил Дандас. — И всегда была такой. Похоже, запах моего старого свитера разбудил ее. Может быть. А тебя это не беспокоит?

— Нет, — ответила Элис. Она ничего не чувствовала, она только слышала медленные шаги, которые беспокоили ее. Очень беспокоили и мешали спать.

— Спокойной ночи, дорогая. Завтра тебе будет гораздо лучше.

— Да, — сказала Элис. — Спасибо.

Дандас выключил свет, и розовые полоски обоев исчезли, а лунная дорожка снова пересекла комнату. Дверь осталась открытой, кошмары исчезли, однако сон ушел, а головная боль вернулась. Элис попыталась вспомнить выражение лица Маргарет, стоявшей в дверях, ее голос. Ей показалось, девушка не только рассержена и недоверчива, но и испугана.

Глава 10

Кровать для нежданного гостя, гардероб, набитый одеждой, заморенный голодом кот, шубка из белки, запертая в дорожном сундуке, невинная болтовня, страстная записка от любовника, шепот в ночи, мертвая сорока.

Вот ключи, с помощью которых она должна открыть тайну Камиллы.

Элис проснулась с ясной головой, ее тело хорошо отдохнуло. Был день, светило солнце. Если бы не смутные мысли в голове, она получила бы удовольствие от вида за окном — белых горных пиков, бриллиантами сверкающих над зелеными листьями и густыми зарослями. Черный голубь резвился на дереве, выделывая почти балетные па и распуская хвост. Панораму оживляла симфония звуков. Элис лежала, слушая дрожащий звон высокой золотой туи, щебетание птиц, воркование голубей и диссонирующие с оркестром скрежет и однообразные вздохи хищной птицы.

Но удовольствие исчезло, как только она вспомнила о Камилле. Хищная птица с ярким оперением под крыльями, смерть в жестком клюве. У Уэбстера, сороки, клюв был тоже жесткий. Но он использовал его для необычного занятия — разговора. Слишком многозначительно отнесясь к его высказываниям, Элис спровоцировала его гибель. Дандас утверждает, что птица ранена в драке. Правда, дикие сороки нападали на прирученных, но она сама видела тельце и не верила, что ее первое впечатление ошибочно. Нет, кто‑то свернул ему шею.

Даже если Камилла сейчас действительно у Торпов, они знают, что фантастической истории Элис едва ли кто поверит. Даже мягкий и честный Дандас посмеялся над ней. Принес ночью горячего молока и велел спать. И Феликс, должно быть, также воспринял ее историю как бред.

Элис вспомнила чернобровое лицо Феликса, повернула голову и на туалетном столике заметила статуэтку — дрезденский фарфор Дандаса. Ночью ее здесь не было. Вероятно, он прокрался до того, как она проснулась. Дандас подумал, что эта очаровательная красотка обрадует больную. Да, ее кружевная юбка прелестна, ее тонкие запястья, точеные локотки изысканны, но главное — внимание Дандаса. Элис вспомнила слова Маргарет о том, что ее отец любит маленьких женщин. Она подняла свою руку и посмотрела на нее — маленькую, с детским запястьем. Однажды Феликс сказал:

— Еще несколько дюймов — и мы бы сделали из тебя героиню. Но ты слишком миниатюрна, моя сладкая. Слишком миниатюрна для всех, кроме меня.

Теперь ее миниатюрностью восхищается Дандас…

Все еще поглядывая на поднятую руку, Элис вдруг поняла, что на пороге стоит Маргарет с подносом. Увидев, что Элис проснулась, девушка подошла и поставила его на столик возле кровати. Молча.

Элис посмотрела на ее опущенное лицо и поняла, что Маргарет не расположена к беседе.

— Доброе утро, Маргарет. Мне гораздо лучше. Я скоро встану и не буду вас беспокоить.

— Сегодня утром придет доктор, — коротко сообщила девушка, — вам нельзя вставать без его разрешения.

— Он разрешит, я уверена. — Элис поднялась на подушках. На подносе была тарелка с кашей, несколько остывших тостов с маслом, чашка бледного чая. Дандас, утверждая, что его дочь — хорошая хозяйка, вероятно, хотел ее поощрить.

Всегда ли у него такой завтрак?

— Спасибо, дорогая. Я возьму только маленький тост. Когда лежишь, совсем не хочется есть.

Она заметила, как Маргарет посмотрела на фарфоровую фигурку и неодобрительно вздохнула. Не нравится. Ясно, это ревность.

— Когда приедет доктор? — спросила Элис.

— В десять.

— Мне бы хотелось немного привести себя в порядок.

— После завтрака.

Через полчаса Маргарет принесла таз с водой, полотенце, щетку и расческу. Она не разрешила Элис самой заняться туалетом, сказав, что отец не велел Элис и пальцем шевелить до прихода доктора. Но Элис подумала, что Маргарет немного садистка, — она получала удовольствие, напустив ей мыла в глаза, налив воды за воротник и выдирая расческой волосы. Элис сдержалась. Ладно, один раз. После того как она встанет, Маргарет никогда больше не дотронется до нее. Возможно, девушка хочет быть доброй, но она неуклюжа. Тем не менее ее надо извинить.

— Ты не собираешься стать парикмахером, верно? — спросила Элис, когда Маргарет снова дернула ее за волосы.

— Нет, — ответила девушка, пропустив мимо ушей сарказм вопроса.

— У меня где‑то была лента. С ней получится аккуратнее, — сказала Элис.

Маргарет хмыкнула. Конечно, она подумала, что Элис пожелала этого из кокетства. Но она нашла мятую голубую ленту и стянула кудри неуклюжим рывком.

— Спасибо, — поблагодарила Элис. — Я знаю, ты недовольна, что я здесь, но, право, я ничего не могу поделать.

Впервые Маргарет взглянула на нее, и ее глаза вдруг засияли.

— Вы уйдете? Когда доктор разрешит?

— Ну, конечно. Обратно в тот же домик. Казалось, пелена спала с глаз Маргарет. Она резко повернулась, перекинув полотенце через руку, и дрезденская леди упала с туалетного столика, рассыпавшись на мелкие кусочки. Элис вскрикнула.

На миг Маргарет испугалась, затем встревожилась, а потом с внезапной радостью объявила:

— Ну, одной меньше!

— О, как жаль… Она такая прекрасная… Маргарет взглянула на нее.

— Это случайно. Случайности неизбежны. Она подняла осколки. Элис была почти уверена, что она разбила фигурку специально. Из‑за того, что Дандас принес ее сюда? Какая смешная!

— Если бы я не лежала в кровати, твой отец не принес бы ее сюда. Стало быть, это моя вина.

Маргарет собрала осколки и бросила их в корзину для мусора. Сквозь звон фарфора Элис услышала ее бормотание: