Любовь и кабачковые оладьи (СИ) - Луковская Татьяна

Он спустился на кухню, взял телефон и набрал Маринке эсемеску: «Ты забыла свои кремы, как вернуть?» Настроение чуть улучшилось, он поел прямо из сковородки картошку и принялся снова ждать, теперь не Марину, а хотя бы от нее эсэмеску. Но экран по-прежнему чернел пустотой.

— Ладно, чего там вокруг да около ходить, напишу открытым текстом: «Марина, нам надо поговорить», — он нажал на самолетик, сообщение улетело.

Ответа не последовало.

— Да что ж такое?! Не видит она, что ли? «Марин, я скучаю».

Тишина. Андрей вздохнул поглубже и написал: «Прости меня, я виноват! Возвращайся!» Потом подумал и добавил: «Хочешь, я за тобой приеду, прямо сейчас». Но телефон упрямо молчал.

— Но ведь ты видишь мои сообщения, я знаю это! Ну, ответь же! «Марина, я люблю тебя», — полетело в пустоту.

— Почему я не сказал ей это в глаза, ведь тогда, на порожках с котом на коленях, она ждала от меня именно этих слов, а я не понял. Ладно, пустим в ход тяжелую артиллерию: «Марина, выходи за меня замуж».

«Пилим», — наконец-то прилетело в ответ.

— То-то же, — Андрей самодовольно улыбнулся, поднося к глазам телефон.

«Банки можешь выкинуть, я куплю новые», — гласила надпись.

Андрей почувствовал себя одиноким и никому не нужным.

16

Проведя бессонную ночь и ругая себя последними словами, Андрей поехал на работу.

— Как отдохнул, бухал что ли две недели? — встретил его хозяин. — Выглядишь неважнецки.

— Не выспался просто, — поспешил отвернуться Андрей.

— А, бабу завел.

«Если бы».

Привычные обязанности и монотонность операций немного отвлекли. Да и поломки сегодня были типичными, ничего особенного. «Надо узнать адрес Марины, если мы встретимся, я смогу ее уговорить. После работы рвану к бабушке».

Баба Женя встретила внука, сурово сдвинув брови, по первому взгляду Андрей сразу определил, что она уже в курсе, но выработанная годами интеллигентность не позволяла Евгении Ивановне наброситься на внука.

— Привет, ба, — смущенно улыбнулся он.

— Чая хочешь? — с холодным спокойствием спросила она.

— Не отказался бы, — Андрей чувствовал себя нашкодившим подростком.

Опираясь на трость, но все равно сохраняя осанку королевы (и как ей это удается), бабушка прошла на кухню. Андрюха виновато засеменил следом. Евгения Ивановна была подтянута, бодра, позитивна и упорно не хотела сдаваться наступающим хворям. Родители Андрея не раз предлагали ей съехать к ним, но бабушка цеплялась за знакомый мирок — свои вещи, свои стены, свои воспоминания, и пока переезжать не собиралась.

Перед Андреем появилась большая дедовская кружка с синей полосой по ободку, рядом пристроились сырники со сметаной, так похожие на Маринкины.

— Как первый рабочий день? — наливая и себе чайку, через плечо спросила бабуля, она явно не собиралась начинать разговор первой.

— Ба, узнай мне адрес Марины, — жалобно попросил внук.

— Нет.

— Как нет?! — Андрей так резко подскочил, что чуть не расплескал чай, на скатерть успели пролиться несколько крупных капель. — Ба, как нет? Я ж твой, родненький!

— Вот так, нет. Нечего девке голову морочить, — еще сильнее сдвинула брови Евгения Ивановна.

— Ба, я исправлюсь, ну вы тоже, знаешь ли, перегнули палку. Только Маринке об этом не говори, — тут же поспешно добавил он.

— Это в чем же мы перегнули палку? — обиженно поджала губы бабуля.

— Ну, — Андрей замялся, — в охмурении.

— В чем? — брови бабушки разбежались, изобразив удивление.

— Ну, в желании женить меня: хорошая девочка, потом детишки и все такое.

— Ты не замечал, что у тебя «все такое» — любимая присказка? — Бабушка отошла со своей чашкой к окну, задумчиво посмотрела во двор, потом на одиноко сидящего за столом Андрюху. — Не собиралась я тебя женить, не средневековье на дворе, насильно никого под венец не тянут.

— Ну, сделать так, чтобы я сам туда захотел. Ба, узнай адрес, я уже захотел.

— Мало ли чего ты там захотел. Пуп земли, вселенная вокруг него крутится! — Евгения Ивановна стукнула своей чашкой об стол, — сырники кушай, — добавила она более миролюбиво.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да не хочу я сырников, я адрес Марины хочу! Ты то из кожи вон лезешь, чтобы меня с ней свести, а то адрес узнать для меня не хочешь.

— Не собиралась я тебя с ней сводить. Все это я сделала ради Марины, чтобы излечить ее от этой дурной детской любви. Годы идут, а она все по тебе сохнет: проходит мимо этакий недоступный красавец, дорисовала там в голове, чего и нет. Бабушка ее, Варвара Петровна, переживала сильно, что таким женихам видным из-за тебя отставку дала…

— Артему, — перебил Андрей.

— Ну, может и Артему, какая разница. Я хотела, чтобы Марина сняла розовые очки и узнала тебя поближе, так сказать, в естественной твоей среде обитания, таким, какой ты есть, со всеми твоими тараканами, а потом уж решила — нужен ты ей такой или нет. И судя по тому, что ты ищешь ее адрес, она сделала свой выбор, — бабуля горделиво поправила собранную в пучок прическу.

— Вот если бы мне было лет этак семнадцать, — мягко улыбнулся Андрей, — я бы на раз тебе поверил, все меры внушения пошли бы к делу, но так как мне скоро тридцатник… Ба, давай адрес Марины, я знаю — у тебя есть.

Евгения Ивановна тяжело вздохнула и полезла в выдвижной ящик стола, в ее руках появился маленький клочок бумаги.

— Варвара Петровна теперь со мной не разговаривает, а ведь мы были с ней дружны тридцать лет, — укоризненно покачала она головой, — пришлось доставать адрес по другим каналам, через третьих лиц.

— Ты у меня золото, — Андрей поцеловал бабулю в щечку, не забыв при этом нетерпеливо вырвать листок из цепких бабушкиных рук, — а с Варварой Петровной помиритесь, вот поговорю с Мариной, и сразу все помиримся.

— Да не помиритесь вы, — печально покачала головой бабушка.

— Почему? — упавшим голосом проговорил Андрей.

— Она со злости наговорит тебе разных неприятных вещей, ты, как ребенок, обидишься и уйдешь. Вот и все.

— Я без нее не уйду, — Андрей пробежал глазами по адресу. — «Правый берег, далековато».

— Посмотрим.

— Ну, все, ба, спасибо, я побежал.

— Куда это? — загородила выход бабушка.

— Как — куда? К Марине.

— Сядь!

— Ну, ба!

— Сядь! — властно указала Евгения Ивановна на стул.

Андрей со вздохом сел.

— Время — восемь вечера, пока доберешься — девять, а то и полдесятого.

— Да не так уж и поздно, да кто в такую рань ложится?

— И цветы нужно купить, ты же не с пустыми руками собрался ехать? Тортик для тещи, грехи замаливать.

Андрей тут же вспомнил замах Маринет с тортом и заляпанный пиджак.

— А конфеты не подойдут?

— Подойдут, только подороже.

— Я ириски и не собирался покупать, — обиделся Андрей.

— И Андрюша, ты выспись хорошенько, побрейся, а то у тебя вид, как у запойного алкоголика. Я бы тебе внучку не отдала бы.

— Хорошо, что у тебя внук.

Андрей вышел из подъезда, в лицо ему дохнул теплый июльский вечер. Пикнула, отключаясь сигнализация, пропуская хозяина в салон. Андрей медленно объехал бабкин двор по кругу, потом нажал на газ и рванул в сторону Правого берега. Ждать еще день ему не хотелось. К кварталу Марины он добрался в девять пятнадцать. «Да не так уж и поздно». Глянув в зеркало заднего вида на свое небритое лицо, Андрей пятерней пригладил волосы и немного похлопал себя по щекам. «Ладно, она меня и не таким видела».

В гастрономе за углом он приобрел коробку хороших конфет, а в круглосуточном цветочном киоске огромный букет ярко-красных роз. Осталось найти дом, подъезд, квартиру. «58/в. И где это?» Все дома в этом квартале были похожи друг на друга как братья-близнецы, и у всех красовалась табличка с цифрой «58». Строительный апокалипсис. «Цифр что ли не хватило?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Простите, а где здесь 58 в? — обратился он к мамочке с коляской.

— Не знаю. У меня 58 д, это вон тот. А вы позвоните, пусть к вам выйдут на встречу. Здесь очень запутанная нумерация.