Медведь для Маши - Дарья Золотницкая

на наши переплетённые пальцы, но свои не выдёргивает. И это меня настолько удивляет, что ненадолго выбивает из колеи. Не знаю, что говорить Маше. Просто усаживаю в машину и молча трогаюсь. Повисает неловкая тишина. Обычно я её монологами разбавляю, а сейчас не знаю, что сказать.

Всю дорогу девушка в удивлённо окно смотрит. Не прячет голову в свой тулуп, как страус в песок. Изучает пейзаж за окном.

— Не страшно? — наконец, задаю вопрос.

«Немного» — пишет. Потом усиленно над чем-то размышляет да так, что на лбу тонкая морщинка от усердного мыслительного процесса появляется.

«С тобой не страшно», — добавляет неожиданно.

Я снова в шоке.

— Это хорошо, — только и смогу ответить.

И слова свои Маша подтверждает сразу, как из машины выходит. Вцепляется мне в руку мёртвой хваткой и отважно следует за мной. Только губы в тонкую полоску сжала и глаза старается спрятать, как только с кем-то взглядом встречается. Но убежать не порывается.

Специально выбираю магазин с шубками и дублёнками. Неожиданно хочется Машу побаловать по-настоящему. Я никогда на себя особо не тратился — откладывал, поэтому сейчас мог себе позволить любой дамский каприз.

— Выбирай, — обвожу рукой торговый зал.

Маша замирает и огромными глазами оглядывает товар.

— Вам помочь? — появляется продавец.

— Этой прелестнице нужно подобрать что-нибудь красивое, — подмигиваю Маше. Она краской заливается и глазами в пол утыкается.

— А что барышне нравится?

Не дождавшись от моей спутницы ответа, продавец переводит взгляд на меня.

— Мы сейчас походим, осмотримся, а потом вас позовём, — сжимаю Машины пальчики.

— Хорошо, — женщина с улыбкой отходит, а я веду девушку вдоль рядов.

— Нравится что-нибудь? — спрашиваю.

Вижу, как Маша грустнеет на глазах. Губу нижнюю кусает и чуть не плачет.

— Что случилось? — снова пытаюсь головоломку с русой косой разгадать.

Мотает головой.

— Тогда выбирай, — подталкиваю её к вешалкам.

Она ходит вдоль рядов шубок и останавливается, наконец, на дублёнке. Тычет в неё пальцем и смущённо отводит взгляд.

— Правда нравится?

Кивает. Странно, почему шубу не выбрала, но да ладно, раз приглянулась дублёнка, то куплю её. Подзываю продавца, она помогает Маше с примеркой, но из-за объёмного пухового платка вещь никак не хочет нормально садиться.

— Давайте я вам кое-что другое дам? — косится женщина на жуткий платок.

— Несите, — говорю.

И через пару минут в Машиных руках оказывается красивый цветастый павлово-посадский платок. Она с таким восторгом смотрит на красные розы, разбросанные по чёрному фону, что невольно улыбаюсь.

— Теперь вы на Настеньку из сказки похожи. Просто куколка!

— Только у нас своя сказка, — хмыкаю. — «Маша и медведь» называется.

— О! — брови продавца ползут вверх.

Я оплачиваю покупки, складываю старую Машину одежду в сумку и веду её за сапогами. По пути мы проходим магазин с нижним бельём. Девчонка тут же краснеет, отворачивается и смотрит на меня как-то затравленно.

— Грех, я понял, — смеюсь.

Она ничего не отвечает. Мы спокойно покупаем для неё несколько упаковок вполне современных колготок и красивые замшевые сапожки. Теперь точно куколка, а не лесная женщина.

А в машине Маша неожиданно начинает плакать.

— Что случилось? — пугаюсь. Вдруг этот поход для неё слишком большим стрессом стал.

Глава 20

Маша

Выбираю для себя единственный верный путь — полностью довериться Михаилу. Психолог мне чётко обрисовала мои перспективы. Остаётся только надеяться, что мужчина не выгонит меня на улицу, если соберётся жениться на другой женщине. Ведь мне совершенно идти некуда. Это пугает, поэтому прихожу к единственно верному, на свой взгляд, решению; я должна попытаться заинтересовать Михаила, чтобы он выбрал меня в качестве законной супруги.

Но как это делается, я не представляю. В общине всё было просто: сосватали — вышла замуж. Обо всём родители договаривались. А здесь другой мир, совершенно для меня непонятный. Михаил привык к иным женщинам. Да и они, думаю, заинтересованы в таком мужчине. Он видный, красивый и когда на него смотришь, то сразу чувство защищённости появляется. Как огромная скала, которая закроет от всех ненастий. И теперь я понимаю, что мужчина, несмотря на свою внешнюю суровость, очень мягкий. Как страх перед ним прошёл, так я сразу это и приметила. И взгляд у него тёплый и жесты плавные, уверенные. Михаил немногословен, что тоже очень привлекает. Мужчина не должен попусту языком чесать, как баба.

Если что-то пообещал, делает. А ещё он уютный и очень манящий. Я даже понять не могу, что со мной происходит, когда он рядом находится. Постоянно чувствую смятение. Как себя вести, чтобы понравиться ему?

Грешные мысли в голове вспыхивают помимо моей воли. Представляю, как Михаил меня к себе прижимает и целует. И от этого непонятно жарко становится. Я не знаю, что с этими чувствами делать. Мне стыдно от самой себя.

Всё утро перед походом в магазин я места себе не нахожу, измеряю комнату шагами, молюсь, прося у господа смелости и решительности. Я должна показать, что смогу прижиться в его мире, стать для него достойной спутницей, а не малым дитём. Ведь он ко мне несерьёзно относится, нянчится.

Поэтому собираю всю волю в кулак и даже на лифте соглашаюсь спуститься. Только недостаёт мне выдержки, хватаю мужчину за руку, прося поддержки. И с облегчением выдыхаю, когда не отталкивает. Держит мои пальцы в своей огромной руке, напитывая меня своей уверенностью.

По дороге в магазин стараюсь внимательно большой мир рассмотреть, подметить детали. Он необычный и немного агрессивный. Все куда-то бегут как оголтелые. Одежда на людях странная, особенно на молодых. И мне такое носить придётся?

В магазине совершенно теряюсь. К нам выходит настолько красивая женщина, что я невольно зажимаюсь, начиная стесняться своего внешнего вида. Дама в эффектном брючном костюме, накрашена, правда, ярко, как распутница, но я вижу, как Михаил на неё смотрит. Заинтересованно. И мне становится совсем грустно. Я не такая. На мне овечий тулуп и некрасивые сапоги. Как я могу понравиться? Конечно, Михаил и не смотрит на меня как на женщину.

Покорно выбираю себе верхнюю одежду, хотя понимаю, что ничего в красивых вещах не смыслю. Просто беру то, что более привычно по внешнему виду. Чёрную дублёнку с меховой отделкой. А когда за сапогами идём, вижу витрину с таким бесстыжим нижним бельём, что меня изнутри, как будто кипятком ошпаривает.

Я мысленно примеряю на себя эти кружева, и сама пугаюсь от порочности собственного нутра. Но наверняка мужчинам подобное нравится. И Михаилу тоже…

Расстраиваюсь ещё больше. Смотрю на проходящих мимо женщин, которые спокойно берут с витрины это бельё и разрыдаться хочется. Изо