С ведьмой наедине (ЛП) - Анетт Блэр

Хм. Значит, у Дестини все-таки есть конкурентка в борьбе за внимание Моргана. Хорошо, что прошлой ночью кошка осталась да дверьми спальни. Ей бы не понравилось то, что они вытворяли. Как любая уважающая себя катапульта, она попыталась бы их остановить.

— Кстати, спасибо, что помог мне прийти в себя после кошмара. Надеюсь, тебе удалось поспать… после.

На этот раз покраснели только его уши.

— Спал как младенец, — сказал он вслух и впервые по-настоящему посмотрел Дестини в глаза. Впервые с тех пор, как у нее был лучший секс в жизни. — А тебе?

— Спала как младенец, ага. — Она осмотрелась, пытаясь представить, какого цвета у нее лицо. Лилии, растущие между крыльцом и деревянным настилом, ведущим к маяку, этим утром казались ярче. Деревья, словно раскрашенные акварелью, горели красным, оранжевым и желтым. — Красивее, чем на картине, — проговорила Дестини. — Люблю это место.

— Я тоже, — сказал Морган, но все его внимание занимала покраска.

— Дверные наличники будут шикарно смотреться в коралловом цвете, — заметила она, глядя на многоуровневый скворечник с башенкой в викторианском стиле, прилаженный к перилам на крыльце. Покрашенный в цвета шалфея, сливок и баклажана, он сильно смахивал на проститутку из борделя в Сан-Франциско. — Он великолепен. Просто настоящее произведение искусства. Где ты его нашел?

— Сам спроектировал и построил. Я делаю скворечники забавы ради.

— Ты? Строишь скворечники? Такое хобби никак не вяжется у меня с образом сурового Моргана Джарвиса.

— Ты? Готовишь? Такое хобби никак не вяжется у меня с образом загадочной Дестини Картрайт. — Морган стер тряпкой пятна краски с рук и сказал: — Скрытые глубины. В нас обоих. Думаю, коралловый как нельзя лучше подчеркивает цвет кирпича.

Очень глубоко скрытые глубины.

— Я бы выбрала коралловый. — Как она однажды и сделала, рисуя очередную картину.

Морган помахал перед ней совершенно новой кистью:

— Заканчивай свой завтрак, и, может быть, я разрешу тебе помочь мне с лепниной у задней двери.

— Чем же я смогу отплатить за такую щедрость?

Отделку обеих дверей они закончили к одиннадцати.

— На сегодня больше никакого ручного труда, — сказал Морган, когда они делали себе бутерброды. — А это что такое? — спросил он, заметив на стене в кухне картину Дестини.

— Рой божьих коровок на кофейнике. Там носик торчит, видишь?

— Вижу, но раньше картины здесь не было. Откуда она взялась?

— Я нашла раму на верхней полке буфета. Подумала, что она отлично подойдет к одной из старых картин. Вот и взяла. Ты против?

— Полагаю, эту картину ты тоже взяла из головы?

— Конечно. Давным-давно. Дату прикрыла рама, но я тогда была еще ребенком.

Осмотревшись, Морган вдруг понял, что кухня ожила благодаря осенним цветам и старой кухонной утвари, больше не спрятанной по полкам, а со вкусом выставленной напоказ.

— Похоже, божьих коровок ты рисовала, думая именно об этой комнате. Не говоря уже о цветах в шести бутылках из-под молока. У тебя наметан глаз, как у художника.

— Спасибо. Я управляю антикварным магазином. У меня наметан глаз на все редкое и прекрасное. Бутылки все равно были пустыми и просто молили о капельке цвета. Замечательные старинные вещицы.

— Дес, это бутылки из-под молока.

— В оригинальном металлическом ящике. Не стоит об этом забывать. Ты хоть представляешь, за сколько я могу продать этот набор в магазине?

— Это для тебя важно? Я имею в виду деньги?

— Нет, потому что бутылочки и так на своем месте. У них есть история, здесь, и я уже влюблена в них.

— Быстро же ты влюбляешься. Это просто стекло.

— Это — история, говорю тебе.

Морган достал картонную упаковку молока из старого гудящего и вибрирующего холодильника, закругленного кверху.

— История много для тебя значит, верно?

Дестини намазала на хлеб майонез.

— Наша история — фундамент нашей судьбы.

Морган уронил стакан.

— Господи, надеюсь, что нет.

Дестини придержала стакан, пока он наливал молоко.

— Похоже, ты не в восторге от собственной истории.

— Скажем так, я никогда не оглядываюсь назад.

— Скажем так, ты терпеть не можешь оглядываться назад. Давай признаем, ты заблокировал свое прошлое, и это печально. И да, я говорю это с уверенностью, потому что я экстрасенс. Но этот спор отложим на другой раз. Зачем ты красишь отделку маяка, если собираешься его полностью перестроить? Это пустая трата времени и сил.

— Поддерживать оригинальность здания — это не пустая трата времени и сил.

— Ага! Значит, тебе все-таки не безразлична история.

Морган казался удивленным, но лишь пожал плечами:

— Скажем так, история зданий для меня важнее моей собственной.

— Ну конечно, давай соврем.

Он издал раздраженный звук, и Дестини показала ему язык.

Сначала Морган был шокирован ее выходкой, а потом вдруг погрустнел.

— Морган, я хотела пошутить, а не показаться грубой.

— Знаю. Просто кто-то, кого я однажды знал, любил так делать. Я просто удивился.

— Мегги?

— Меня просто бесит, что знаешь о том, о чем не должна знать.

— Я не умею выключать свои таланты. Да и мне нравится все как есть.

Она открыла упаковку кексов. Что ж, это была самая что ни на есть здоровая пища — с шоколадной глазурью, покрытая кое-где белыми пятнами и с пятилетним сроком жизни на полке.

— Краска защищает дерево. И то, что я задумал, легко впишется в целостность оригинальной структуры, так что все будет смотреться, как будто так и было. Понадобится еще один эксперт, чтобы точно определить, где заканчивается старое и начинается новое.

— Ты считаешь себя экспертом?

— Мы с Кингом и Эйденом занимаемся домами ради забавы и выгоды. Покупаем допотопных чудовищ, превращаем в старинных красавиц и продаем. Быстро и чисто.

Дестини перепачкалась глазурью. Морган взял ее руку, поднес к губам и поцеловал пальчики, после чего слизал глазурь с каждого по отдельности.

Ее сердце билось сильнее, чем тогда, когда в ритуальном круге появились призраки. От прикосновений языка Моргана что-то поразительное творилось у нее внутри, чувственными волнами поглаживая и лаская каждый уголок естества.

Она задрожала. Расцвела. Кто бы сомневался? И все было бы намного лучше, если бы он наконец решился и овладел ею. Устаревшее слово, но оно подходило к ее настроению. К тому же, что может быть романтичнее, чем позволить Моргану овладеть ею в старом маяке?

«Ну что я за дура?»

Закончив, Морган облизнул губы и медленно провел пальцем по «Я» между грудями Дестини.