Начало - Павел Кобылянский

Зам сдернул с себя каску, потом отстегнул рюкзак и начал рыться в нем, выкладывая на землю аптечку и перевязочные материалы. Вот жук, у него с собой медпакетов, оказывается, на целый взвод. В следующий раз назначу санитаром. Хотя у меня в рюкзаке не меньше заныкано. О, а этого у меня нету. Полевой хирургический набор… запасливый, скотина.

– Ну что сказать, командир, – сообщил Стингер, вскрывая чехлы с медпринадлежностями, – на бедре рана поганая, укусы вообще плохо заживают. Попробуем почистить, потом затампонирую и перевяжу. А вот с плечом хуже. Три разреза. Один, похоже, насквозь, шить надо, но без обезболивающих… не знаю. Если она нас не убьет, то от боли рехнуться может. И с рукой. Однозначно сломана, надо бы кость вправить, а это тоже… Не водку в бане жрать. Одно радует, что перелом закрытый. Человека я бы с чистой совестью обколол промедолом, дозу эдак тройную дал, и делал бы с ним, что хотел. Или попробуем средневековую анестезию?

– На фиг. Ты заметил, что у нее никаких признаков болевого шока? И смотри, тут не только кровь сворачивается, корка образовываться начала, особенно на бедре. И рану стягивает. А человеку при такой потере крови никакой промедол уже не нужен бы был…

– Твоя правда. Ладно, давай-ка ее на бок уроним, я на спину глянуть хочу. И бинтовать ее удобнее будет.

– А руку мы ей не потревожим?

– Хуже не станет. Попробуем придержать.

Я кивнул, вернул левую ладонь девчонке под затылок и стал аккуратно, стараясь не задеть сломанную руку, пихать правую под лопатки. Девчушка начала немного встревоженно озираться, явно не понимая, что мы собрались делать. Но Стингер уже засунул руки ей под задницу. И похоже, нащупал что-то необычное, больно уж морда вытянулась. Но вроде взялись. Посмотрели друг на друга, кивнули и синхронно рванули, переваливая тело на левый бок. Девчонка ойкнула и потеряла сознание. Ну оно и к лучшему. Надо побыстрее зашить ее, пока в себя не пришла, и руку вправить.

Ой, черт, накаркал. Хвост, натуральный хвост. Начинается там, где у людей копчик находится, то есть точно над тем местом, где ягодицы разделяются. Стингер пошевелил остатки ее брюк, над задницей было пришито что-то вроде перевернутого кармана, и он явно прикрывал отверстие, специально оставленное для хвоста. Видно было, что это не кустарщина, эта часть одежды так и задумана. А в исподних штанах из такой же тонкой ткани, как и рубаха, длиной чуть выше колена, имелась просто дырка, обметанная по краям. Тоже изначально на хвостатых шилось. Сам хвост оказался длинный, больше метра, толщиной в два моих пальца, но к концу он плавно сужался. Шерстью порос. И если у основания шерсть была такого же цвета, как и волосы, то бишь соломенная, то буквально в паре сантиметров от спины без какого-либо перехода становилась черной со стальным отливом. На кончике треугольный костяной нарост, сантиметров восемь в длину и два в ширину. Треугольник неправильный, одна сторона, самая длинная, как продолжение хвоста, вторая, чуть короче, выглядела очень остро отточенной, третья являлась самой короткой.

Я не удержался и пощупал хвост первым. Впрочем, Стингер отстал от меня буквально на полсекунды. Шерсть оказалась очень мягкой и приятной на ощупь. Ну, даже не знаю, с чем сравнить. Как у кошек, наверное. Только подлиннее, сантиметров пять, кое-где даже свивалась в колечки. Вот только кончики шерстинок ощутимо покалывали пальцы.

Отец Яков снова забормотал «Отче наш» и, наверное, опять стал креститься. Впрочем, я не оглядывался. Только пихнул зама локтем под ребра, мол, хватит развлекаться, давай работай.

Ну что, первым делом занялись сломанной рукой. Постарались совместить концы кости, вместо лубка взяли магазин от автомата, предварительно выщелкав патроны, и плотно обмотали все это бинтами. Порнография, конечно, получилась, скорее всего, рука правильно не срастется, всю жизнь девчонке криворукой ходить. Или кости потом ломать придется и по новой сращивать. Но фиг знает, на каком уровне здесь медицина… Правда, ежели судить по повозкам, то угодили мы если и не в мрачное Средневековье, то в век XV-XVI. Ну максимум в XVII. Насколько помню, там с лекарями все очень грустно было. Но что могли в данных условиях – то сделали. Потом взялись за плечо. Оказалось, что один коготь пробил-таки девушку насквозь. Но дырка на спине, над лопаткой, получилась по сравнению с остальными аккуратная. Спереди все было гораздо хуже, точно – шрамы останутся. Не самое лучшее украшение для девки. Ну, почистили, повытаскивали обрывки ткани, промыли. Стали шить, старались успеть, пока не очнулась. Девчонка стонала от боли, дергалась, но глаза пока не открывала. Надеюсь, что у нее на наши антисептики чего-нибудь вроде аллергии не начнется.

С ногой уже совсем несложно было. Там просто оказался вырван кусок мяса. Перевязали, срезали остатки одежды. Если бы не рога и хвост – человек как человек, обычная фигуристая блондинка лет восемнадцати. Тема грудей, как говорится, раскрыта полностью. Сильная, мышцы под кожей так и перекатываются, но не накачанная и на наших фанаток фитнеса, постоянно сгоняющих «лишний вес», ничуть не похожа. Везде, где надо, под кожей слой жирка. В общем, на мой непритязательный вкус, красивая.

Тирли, уже успевший пошариться по фургонам, притащил пару одеял, похоже, шерстяных. В них ее и завернули. Остатками ее костюма я обернул свою каску и сунул под голову. Бандану пришлось пожертвовать на перевязь.

Пока возились с раненой, Тирли с Комаром организовали что-то вроде небольшой стоянки, даже несколько лесин приволокли. Но костер пока разжигать не стали, ждали команды. Хотя Комар с очень уж многозначительным видом подкидывал в руке банку с тушенкой. Ну да, после пяти дней питания всухомятку и на бегу нормально пожевать не помешало бы.

Я начал судорожно перебирать в уме варианты. С одной стороны, весь мой опыт вопил о том, что надо быстро намародерить здесь всего, что может пригодиться, и сматываться в темпе. Девчонку можно и с собой забрать. Удовольствия от перетаскивания она, конечно, не получит, но и ничего страшного от этого с ней не случится. С другой – бросать здесь все эти фургоны… Девушка явно не прислуга в этом караване, ну не похожа она ни на кухарку, ни на шлюху. Может, родственница владельца или там любовница. Значит, что-то из этого каравана принадлежит ей. И вполне может получиться, что мы уговорим ее поделиться. В любом случае, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Да и не ведаем мы местных реалий, черт его знает, что в этих фургонах ценного, а что так, для балласта. И опять же, что с животными делать? Про лошадей я… Ну, помню, что их можно есть. Более того, приходилось это делать. Если правильно приготовить – очень даже ничего, не хуже говядины или свинины. А что касается всего остального, то знаю ровно столько же, сколько любой наш современник-горожанин. Да и ящеры эти тягловые… Так-то они стоят спокойно, но как эту тушу под тонну весом с места сдвинуть, у меня даже идей нет. Ладно, рискнем. Будем надеяться, что девчонка быстро очнется. До конца действия стимуляторов еще девять часов. До темноты… Я взглянул на часы, проводя в уме вычисления с поправкой на длительность местных суток, которые, по нашим прикидкам, продолжались около двадцати восьми часов. До темноты часов тринадцать-четырнадцать.

Судя по тому, как заросла травой колея, дорогой не пользовались минимум два месяца, значит, на то, что тут в ближайшее время появятся местные, шансов мало. Впрочем, раз Комар здесь – значит, он уже сигналок и в кустах, и на дороге наставил, а может, и заминировал подходы, с него станется. Решено, остаемся.

– Остаемся здесь, – приказал я. – Сообразите чего-нибудь пожевать по-нормальному. Тирли, как поешь – сменишь Потапыча на фишке. Заберись на фургон, что ли. И надо будет потом трупы местных в одно место стащить. Да и то, что от упырей осталось, тоже.

Комар тут же, как ждал, занялся костром. Стингер, довольно урча, стал выгребать из своего рюкзака продукты. А я устало плюхнулся на землю рядом с так и не пришедшей в себя девчонкой и оперся спиной о колесо фургона.

– Тирли, интересное что-нибудь нашел?

Радист чуть в сторонке возился с солнечной батареей, подключая к ней зарядные блоки с аккумуляторами.

– Ну как тебе сказать. – Тирли наконец удовлетворился выбранным местом и, оставив аппаратуру заряжаться, подошел к костру. – В первых двух повозках какие-то объемные ящики, несколько панелей завернуто в ткань. Я одну вскрыл – там деревянное резное панно, здорово сделано, кстати. В этом, – Тирли ткнул пальцем в повозку, около которой мы сидели, – что-то вроде кабинета на колесах. Там внутри письменный стол, на нем куча бумаг, пара лежаков вдоль бортов, несколько ящиков, мешки, сумки… Но в них я не лазил. В четвертом – несколько мешков с каким-то сеном. Но все очень аккуратно расфасовано. Комар, не облизывайся, это не конопля…

– Да я чего, я на тушенку, – привычно начал оправдываться сапер.