Романов. Том 5 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Благодарю, Петр Васильевич, — наклонил голову я. — И не забуду вашей поддержки.
Он ответил кивком и сел за свой стол. Комарова смотрела на жениха, как на самоубийцу, но отговаривать его и не подумала.
После свадьбы ей входить в род Орловых. А Невский замешан в смерти людей Петра Васильевича. Как на нее будут смотреть в новой семье, если она хотя бы заикнется, а тем более прилюдно осудит желание Петра Васильевича поучаствовать в отмщении?
— Я могу быть вашим секундантом, княжич, — опомнившись, не слишком уверенно произнес Рогожин.
Дверь в кабинет вновь открылась, и я обернулся к проходу.
— Вторым секундантом буду я, — объявил великий княжич Выборгский, входя к нам. — Дмитрий Алексеевич, вы же не откажете мне в такой просьбе? Как представитель Рюриковичей я могу свидетельствовать, что все прошло по правилам. И одно мое присутствие позволит избежать любых обвинений.
Я улыбнулся.
— Благодарю, Иван Михайлович, — склонив голову согласно этикету, ответил я. — Если Никита Александрович откажется…
Соколов приподнял бровь, бросив взгляд в сторону Рогожина, и боярич тут же произнес:
— Я уступаю это почетное право великому княжичу, Дмитрий Алексеевич, — сказал он, не скрывая своего облегчения.
Что ж, это было ожидаемо. Несмотря на то, что Никита Александрович легко шел на авантюру, ввязываться в спор с великими князьями он не хотел. Разумный и безопасный поступок — всегда важно знать, когда пора остановиться и сохранить голову не только холодной, но и на плечах.
— Вот видите, Дмитрий Алексеевич, все решено, — улыбнулся великий княжич Выборгский. — Что ж, мне пора на занятия. Господа, дамы…
Он изобразил поклон и покинул кабинет.
Я же дошел, наконец, до своего места и стал готовиться к началу семинара. Сидящая рядом Виктория явно порывалась несколько раз что-то сказать, но так и не успела. В кабинет зашел преподаватель, и занятие началось.
Все время, пока шел семинар, я слушал со всем вниманием, словно никакой встречи с великим князем Московским не было. Хотя и позволял себе подумать, почему вдруг Соколовы решили выступить на моей стороне.
В то, что предложение Ивана Михайловича — личная инициатива, я не поверил ни на миг. Конечно, великому князю Выборгскому мог приказать государь, но тогда бы Михаил II меня предупредил по телефону.
Соколов может быть в одной партии с Невским, но, отпустив сына на поединок чести, Михаил Викторович может таким образом демонстрировать Емельяну Сергеевичу позицию остальной царской фракции.
А еще вполне вероятно, что все это ради того, чтобы сблизить меня с великими князьями Выборгскими. Анна Михайловна явно не будет ждать до новогоднего бала, она уже сейчас пытается найти способ ко мне подобраться. И участие брата в этом поединке — хороший повод. Мне даже импонирует ее последовательность — объявила, что намерена своего добиваться, и добивается. Хорошее качество.
Кроме того, нельзя исключать и такую возможность, что все это делается одновременно. Верные царю Рюриковичи осуждают Невского, заодно приближают к себе младшего княжича Романова, который по милости государя так высоко взлетел — двух зайцев одним выстрелом.
Занятие закончилось сдачей работ, после чего преподаватель выдал новые задания и успел закончить как раз до звонка.
— Дмитрий, — обернулась ко мне Виктория, — вы же сейчас в лабораторию?
— Полагаю, как и вы, — кивнул я, поднимаясь со своего стула и предлагая девушке руку.
Морозова бросила просящий взгляд на получивших допуски девушек. Те чуть склонили головы, показывая, что поняли просьбу и пойдут отдельно.
Мы вышли из кабинета под руку, и Виктория нахмурилась, заметив, как непривычно много вокруг студентов. Для меня же это новостью не стало, и я с улыбкой повел боярышню через коридор, заполненный людьми.
— Романов! Романов!
Люди перешептывались громко, и внимание приковывалось к нам. Лицо Морозова держала отстраненным, словно происходящее ее не касается. Хотя доля тихих фраз предназначалась ей, и боярышня однозначно их слышала.
— Вот ей повезло! Богат, красив, герой!
— Почему она, а не я?!
Толпа расступилась, когда с другой стороны коридора в окружении одногруппников вновь показался великий княжич Выборгский. Иван Михайлович двигался ко мне, и идущие с ним второкурсники раздвигали праздных студентов.
Мы встретились посредине этажа. Здесь коридор сворачивал, и места было достаточно, чтобы свободно поместились около пятидесяти человек, не задевая друг друга. Впрочем, сейчас здесь находилось ненамного меньше.
— Вот, господа, — нарочито громко произнес Соколов, обращаясь к своим одногруппникам. — Дмитрий Алексеевич, почетный член нашего клуба! Только что принял вызов великого княжича Московского и не прячется в страхе, а покоряет женские сердца. Таким и должен быть русский княжич!
Я улыбнулся в ответ на его реплику. Понятно, что он хочет переключить внимание с одной новости на другую.
Только что Романов был сам по себе, а теперь — представитель его клуба.
— Я, господа, как председатель, просто не мог не вызваться добровольцем, — продолжал он, — чтобы стать секундантом на предстоящем поединке чести.
— Вы будете присутствовать, Иван Михайлович? — подхватил второкурсник слева.
— Как иначе?! — пафосно изрек Соколов, удерживая внимание студентов на своей персоне. — Я ведь возглавляю наш клуб. Кстати, о нем. Скоро состоится благотворительный прием в нашем особняке. Приглашения, конечно, будут направлены многим знатным семьям, но у меня совершенно случайно с собой оказались несколько приглашений. Могу оформить вам.
Я усмехнулся и кивнул великому княжичу Выборгскому. Уверен, сейчас начнется своя маленькая война за право получить личное приглашение из рук председателя клуба. Для многих присутствующих студентов это, по сути, единственная возможность попасть на столь престижное мероприятие. Мелкие рода редко приглашают на подобные приемы.
И я оказался прав, на нас с Морозовой уже почти не обращали внимание. Так что я был благодарен Ивану Михайловичу за возможность пройти мимо. Да и Морозова заметно расслабилась по дороге к гардеробу.
Я помог девушке накинуть плащ на плечи, оделся сам и мы вышли на крыльцо. Ливень хоть и закончился, но все еще было холодно, так что изо рта девушки вырывался пар.
Подняв воротник повыше, боярышня очаровательно улыбнулась.
— Люблю прохладу, — призналась она, когда я помог ей спуститься по лестнице с крыльца.
— Да, есть в этом нечто романтичное, — отозвался я. — Хотя особо приятно в это время сидеть в тепле.
Она негромко посмеялась.
— Меня от холода бережет дар, — сказала она. — А когда я с вами, Дмитрий, мне начинает казаться, что холода и не существует.
Она сделала паузу, пока мы обходили спешащего по своим делам сотрудника Университета, после чего едва слышно выдохнула:
— С вами мне всегда тепло.
Я улыбнулся
