Битва в кружке пива - Анатолий Дубровный

Все с уважением посмотрели на охотника Роберта, хотя эльф посмотрел с подозрением, он окончательно перестал доверять этим странным охотникам.

- Лихо! - Сказал капитан, - Отличная версия, простая, правдоподобная и практически всё объясняет. Роберт, а вы случайно в разведке не служите, уж очень вы хорошую версию прямо таки в лёт придумали.

- Нет! Ну что вы! Конечно, не служу! - Горячее заверил капитана охотник, ему надо было бы добавить: - Я не служу в разведке, я её возглавляю. И это было бы чистой правдой.

- Я им не верю, капитан. Что помешает им сдать нас первому же патрулю, когда мы войдём в обжитые земли Федерации, - решил высказать свои подозрения эльф Лувинаэль.

- Да, что вы на это скажите? Уж очень подозрительно выглядит ваше ни чем не обоснованное искреннее желание нам помочь. - У капитана тоже проснулись подозрения.

- С одной стороны желанием заработать, - усмехнулся охотник Роберт, - С другой, уверенность, что вы ничем не сможете навредить нашему государству. Ведь правитель это ещё не государство. Я так понимаю, у вас задумана какая-то каверза именно против Чёрного Колдуна.

- Мы можем дать вам магическую клятву не сообщать о вас ни чёрному колдуну, ни его слугам, - вмешался в разговор второй охотник, молчавший до сих пор. Наёмница не смогла сдержать улыбки, это ж надо магическая клятва не сообщать самому себе то, что ты сам и узнаешь. А слугам тоже не обязательно это сообщать, достаточно просто приказать взять диверсантов под стражу, не вдаваясь ни в какие объяснения.

- Да, желание заработать у вас сильнее патриотизма, - саркастически сказал капитан, слова второго охотника его успокоили. Магическая клятва - это очень серьёзно. Но капитан не учёл, что дающие страшные нерушимые клятвы в совершенстве владеют искусством уходить от выполнения условий этих клятв и не выполнять того, что наобещали.

Идиллию восстанавливаемого доверия нарушил страшный крик гнома. Безутешный гном показывал на странного зверя, одновременно напоминавшего белку и крысу, уносившего его последнюю чудодейственную портянку. Зверь был размером с упитанного зайца и как он сумел незамеченным подкрасться к гному, было совершенно непонятно.

- О! Реликтовая белко-крыса! - Восхитилась Альма, - Они обычно воруют орехи и живут в мире Ледникового периода.

- Моя чудодейственная портянка, как же теперь я без неё! - Почти плакал гном.

- Мы уже выходим из Леса, - сказал грустный наёмник Франк, он уже вернулся от ручья. В отличие от других приключенцев-диверсантов его явно печалило скорое расставание с Лесом. - А за пределами Леса, твоя чудодейственная портянка утратит свои волшебные свойства, и ты ни от кого не отобьешься.

- И вони станет меньше, - проворчал один из сержантов, - Хотя, если перед схваткой кинуть во врага этой чудодейственной портянкой...

- Или дать врагу её понюхать, - подхватил второй сержант, - То враг упадёт замертво или сильно контуженным и победа обеспечена.

Густая пыль подымалась к небу, и серая мгла накрывала армию, находящуюся на марше. Великая армия шла к своей славе. Не сознавая величие момента, армия ревела и скрипела, ржала и грохотала, мычала и топала. Ревели ослы и сержанты. Настоящий сержант никогда не упустит случая повоспитывать вверенных ему рядовых, указать на упущения в форме, оружии и всякие другие солдатские грехи. Поэтому сержантский рык, стоящий над колонами пехоты, сливался в сплошной рёв. Настоящий осёл всегда присоединится к рёву своего собрата, такого же или чуть отличающегося от него осла, поэтому ослы тоже самозабвенно ревели. Громко ржали гусарские лошади, они из солидарности присоединились к ржанию своих седоков, гусар, которые ржали, может даже громче лошадей, над рассказами о похождениях в столице гусарского поручика Ржевски. Скрипели интендантские телеги. Грохотали боевые гилюли. Армия шла.

Король с королевой в окружении группы придворных, сенешалей родов войск и чиновников разных рангов, наблюдали с пригорка марш армии.

- Какое величественное зрелище, великая армия идущая на смертный, но справедливый бой, - воскликнул король, - Как это прекрасно, сложить голову на поле брани за справедливое дело! Лучшей доли для воина и пожелать невозможно! И я хотел бы так кончить свои дни, в героической битве...

- Ах! И тоже хотела бы! - Королева заломила руки и подняла к небу глаза, - И прямо в этой битве...

- Что, дорогая?- Повернулся король к королеве.

- Что б вы героически погибли за правое дело... Вы в роскошном гробу весь иссеченный врагами, но победивший. А я рядом в траурном платье и так горюю, так горюю...

Король на мгновение задумался, потом представил эту картину, достойную эпического героя и благосклонно кивнул королеве. И придворные лизоблюды и блюдолизы тут же подхалимски закивали:

- Ооо! Как это романтично - король в горбу, а королева горюет и в трауре...

- Хотелось бы и поскорее, - чуть слышно пробормотал канцлер.

- Дорогая, завтра по случаю завершения первого дня похода, я думаю объявить рыцарский турнир, - проговорил король, обращаясь к королеве, - Благородные рыцари преломят свои копья в честь прекрасных дам!

- Что-то я не вижу здесь прекрасных дам, кроме как... - Проговорил канцлер и многозначительно посмотрел в конец обоза, где скрипели телеги маркитанток и телеги с красными фонариками, в которых тоже ехали женщины, и они тоже иногда подрабатывали как маркитантки, но это было не основное их занятие.

- Благородные дамы завтра нас догонят, не все ж такие самоотверженные как вы дорогая, - Король слегка поклонился в сторону королевы.

- И рыцари в их честь наломают дров, я хотел сказать копий, - поправился канцлер и, поклонившись королеве, сказал, - Помните, ваше величество, как в честь своей дамы ломал копья граф Тембрийский.

- Да, маркизе ДЄОленур сначала очень понравилось, но когда граф сразил восьмого соперника, она не знала как будет выходить из своей ложи, дорогу её преграждала груда сломанных копий и трофейных доспехов.

- Да, знатно граф тогда дров нарубил, - хмыкнул канцлер.

- Но, дорогая не ужели дамам не нравиться когда в их честь льётся благородная кровь! - Воскликнул король.

- Дорогой, после турнира в честь пятого дня после весеннего равноденствия, это когда барон Травиньяк ударом копья оторвал голову барону Гугильяку и хотел торжественно преподнести сей трофей даме своего сердца. Да, да, помните, он немного промахнулся, и голова бедного Гугильяка вместо того, что б упасть княгине Шалински к ногам, попала ей в декольте, а потом, пачкая княгиню кровью, скатилась по платью. Княгиню тогда долго в чувство приводили. О, дорогой, я устала, и меня не привлекают эти ваши воинские забавы, - сказала королева и повернулась к канцлеру, - Я прошу вас сопровождать меня до столицы.

- Желание моей королевы,- закон для меня,- Поклонился королеве канцлер.

- Я хочу отправиться немедленно, - капризно сказала королева.

- Моя дорогая! Вы не останетесь на вечерний пир, - король совсем не расстроился, без королевы пир превращался в холостяцкую оргию с маркитантками и им сопутствующими.

- Нет! - Решительно сказала королева и, опёршись на руку канцлера, пошла к своей карете, - Вы канцлер, поедите со мной и развлечёте меня беседой.

Когда шум создаваемый великой армией стих, королева обратилась к канцлеру:

- Если армия будет так двигаться, и король на каждом привале будет устраивать многодневные рыцарские турниры, к концу военной кампании мы будем готовы сдаться Чёрному Колдуну, у нас уже просто ни на что не будет денег!

- Я распущу ополчение. Отпускаю гномов и орков, у них очередной конфликт с друг с другом, что очень для нас кстати. Эльфы уходят сами, они опять задрались со своими тёмными собратьями. Так что у короля останутся только гвардия и дворянские дружины. Гвардию мы и так кормим, где бы она не находилась, а дворянские дружины должны обеспечивать себя сами.

- Хорошо, а что у нас остаётся в столице?

- Гриневильские гвардейцы, они преданы лично вам, моя королева, а страну контролируют рейнджерские полки, этого хватит даже разгромить "великую армию" если король вздумает вернуться, - с усмешкой ответил канцлер.

- О, король сам подсказал хороший выход - героическая смерть в битве, это так романтично - герой король и оплакивающая его, убитая горем вдовствующая королева.

- Ну, если король не дойдёт до поля битвы и не сложит там голову, то мы попросим помочь ему в этом благородном деле, князя Горбовски.

И королева с канцлером засмеялись.

По просторному помещению летали какие-то клочки и обрывки. Тхэджэс рвал и метал. Два Крум, заныкавшись в дальние углы помещения, с благоговением взирали на гнев своего повелителя. Выпустив когти, Тхэджэс уже содрал обивку с мягкой мебели и перешёл к панелям, которыми были обшиты стены. Он позволил своему гневу вырваться наружу, только тогда, когда он достиг своих помещений на станции. Его самолюбие было сильно, нет, не сильно, страшно, ужасно уязвлено, надгрызено, покусано! Операция, которую он сам тщательно спланировал и подготовил, с треском провалилась. Этот сопляк Малкираз, племянничек, чтоб его демоны побрали, с лёгкостью ушёл от всех ловушек и, напоследок, больно щёлкнул его по носу. Мало того, что он со своей рыжей девкой, а эльфиечка очень даже ничего, перебил лучших его боевиков, так сделал это на глазах этого торгаша Грега Деркса, этого ничтожества, этого... Мало того, что этот торгаш сам видел, так ещё и запись сделал и покажет эту запись своим подельникам, чтоб их демоны побрали! Демоны побрали - да Тхэджэс долго пребывает среди людей, уже и ругательства как у этих мягкотелых и короткоживущих. Демоны! Он сам демон, и не просто демон, какой-то Крум, он Стьеххар! Бешенство прошло, осталась горечь. Тхэджэс сел на остаток некогда роскошного дивана.