Лучший друг моего парня (СИ) - Манич Мария

— М-м-м... — Язык Гейдена, скользит по нежной коже моей шеи.

Он тянет носом воздух, а потом дует на мокрый, оставленный его слюной след.

Меня потряхивает мелкий тремор, между ног сладко потягивает, и я чувствую собственную влагу. Трусики липнут к чувствительной коже, доставляя невероятный дискомфорт. Непроизвольно двигаю бёдрами вперёд.

Откидываю голову на стену, чтобы ему было труднее меня касаться. Пытаюсь сохранить хоть какую-то иллюзию сопротивления и увеличить расстояние между нашими телами.

— Считаешь, мне нужно разрешение, чтобы трахнуть тебя?

— Да.

Выпитый бокал шампанского придал мне смелости и развязал язык.

Тихий смешок Мирона и его учащённое дыхание щекочут мои выбившиеся из прически волосы. Он отпускает одну мою руку, и, вместо того чтобы врезать ему, она остаётся безвольно болтаться вдоль тела.

Гейден скользит, медленно перебирая пальцами, вверх по бедру. Очерчивает мою талию, пересчитывает выступающие ребра и властным движением накрывает холмик груди. Из моих губ вырывает полувыдох-полустон.

— Я могу сделать это прямо сейчас. Развернуть тебя к стенке, задрать твоё миленькое платье и дать пососать свои пальцы. Заглушить твои крики, чтобы они были только для нас с тобой. Тебя и меня.

От его грязных слов перехватывает дыхание. Клитор пульсирует. Я свожу колени и сжимаю бёдра, надеясь, что делаю это незаметно.

Чувствую, как Мирон улыбается мне в шею. Его забавляет наша беседа. Он чувствует власть. Только вот незадача, я тоже её чувствую и, несмотря ни на что, не собираюсь ему поддаваться или уступать.

Я вижу, как подрагивают его плечи, как часто вздымается мужская грудь. И, вопреки всему, он говорит шёпотом. Не хочет, чтобы нас обнаружили. Он не сделает мне ничего… если я сама этого не захочу. Пока я сама этого не попрошу.

Вот какая ему нравится игра.

Между моих ног пульсирует и покалывает. Я возбуждена как никогда в жизни. Если он дотронется до меня там хотя бы пальцем, я кончу. И это будет полная капитуляция.

— Но ты этого не сделаешь, — говорю, поворачивая голову.

Задеваю гладко выбритую щёку Мирона губами и быстро облизываю их. Пытаясь уловить на них его вкус его слюны.

— Что мне помешает? — усмехается, поворачиваясь ко мне.

Его зрачки настолько расширены, что если бы его эрегированный член не тёрся мой живот, то я решила бы, будто он под какими-то психотропными веществами. Но это лишь наше возбуждение. Одно на двоих. Завелись друг от друга с пол-оборота, и никто не готов уступить другому.

Между нашими ртами расстояние в несколько миллиметров. Дыхания смешиваются. Мы почти целуемся. Мирон нависает сверху, распластав меня по стене. Теснее вдавливается, не заботясь о сохранности моего наряда. И забыв, что такое личные границы! По его телу проходит дрожь, и он стискивает зубы. Ударяет кулаком в стену рядом с моей головой и спрашивает ещё раз:

— Что помешает мне сейчас трахнуть тебя?

— Если ты это сделаешь, всё закончится. Тебе больше незачем будет донимать меня. Давить на меня. Твоя власть надо мной испарится. А тебе нравится это чувство. Оно заставляет тебя чувствовать себя богом. Только, Гейден, никакой ты не бог. В доме полно народу, в том числе твоя мать. Может, и отец здесь? Если я закричу… а я закричу, сюда сбегутся все. И отгадай, что я им скажу?

С последними словами я упираюсь руками в его тяжело вздымающуюся грудь и, приложив немалые усилия, отталкиваю от себя. Мирон, пошатываясь, отступает к противоположной стене и в неверии трясет головой, словно оглушённый.

Смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Его губы плотно сжаты. Рубашка помялась и выглядит неряшливо. Ширинка вызывающе топорщится.

— Сука, — хрипит и быстро облизывает губы.

Смотрю на них.

Мы так и не поцеловались.

— Я выйду отсюда первой, — произношу твёрдо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Разглаживаю складки на мокром платье и не смотрю больше на Мира. Знаю, он взбешён. И, скорее всего, вскоре поймает меня где-то ещё. Надеюсь, у меня хватит воли и рассудка сопротивляться ему.

Я иду к своей цели и разовый секс с Мироном может всё испортить.

В животе неприятно сжимается, когда я думаю о своём Саше. Он там внизу, со своими родителями, на празднике, устроенном в их честь. В их доме. Они приняли меня относительно нормально. Кто обычно не допрашивает новую девушку сына? А я чуть не отдалась над их головами другому...

Саша старается быть хорошим парнем и точно не заслуживает, чтобы ему наставили рога в его же доме. Где он пропадает?

— Это ещё не конец, неАнгел, — угрожающее летит мне в спину.

Я стискиваю дверную ручку и дёргаю её на себя.

13

Сердце скачет в груди галопом, дыхание рваное и прерывистое, а чёртово возбуждение никуда не делось. Оно так и осталось во мне натянутой нелопнувшей пружиной.

Нервно оглядываю, поправляя на ходу, волосы и безбожно помятое испорченное платье.

Чёрт. Мне придётся отвалить за него круглую сумму. Чем я только думала?

«Совсем не тем местом, которым обычно думают люди» — ехидно замечает внутренний голос.

Тут же предлагаю ему заткнуться.

Как можно быстрее удаляюсь от комнаты Саши, где остался взвинченный и злой как чёрт Мирон Гейден. Мне даже кажется, что, если как следует не потороплюсь и не вырвусь к людям, он меня нагонит, прижмёт к стенке, совсем как недавно. И облапает с ног до головы.

Потом мы начнём страстно целоваться, вгрызаясь друг другу в губы, как дикие животные. Завалимся в очередную открытую комнату и…

— Ангелина, верно?

Всадив шпильки в мягкое покрытие пола, стараюсь не налететь на мать Мирона, внезапно появившуюся внизу лестницы. Женщина дружелюбно улыбается, преграждая мне путь. Смотрит снизу вверх заинтересованно и немного снисходительно.

Понятия не имею, что ей от меня потребовалось.

— Да-а? — вылетает из моего рта немного вопросительно, словно я не очень уверена в своём имени.

Надеюсь, она спишет это на нервы. Знакомства с родителями хорошего парня всегда довольно волнительны. Особенно когда лучший друг этого самого парня засунул свой язык тебе в ухо, а ты терлась о него, требуя большего.

У меня до сих пор мурашки от этого извращенца!

Боже, пусть он вылетит из моей головы раз и навсегда.

Бросаю быстрый взгляд за спину и заставляю своё дыхание выровняться, буквально одной силой воли.

— Меня уже ищут? Я такая неуклюжая. Наверное, мне стоит поехать домой, — глупо оправдываюсь, натягивая на губы улыбку.

— Не говори ерунды, — отмахивается Ирина и вдруг подставляет мне свой локоть. — Идём.

— Куда?

— Мой дом напротив, и когда-то я была немного худее…

— Вы хотите одолжить мне платье? — спрашиваю, округлив глаза. — Но зачем?

Я давно не верю в сказки, добрых фей и волшебные туфельки Золушки. Чтобы стать принцессой и пробиться поближе к принцу, придётся не только сесть в тыкву, а ещё и станцевать на костях десятка соперниц.

— Когда-то я тоже была чужой в этом мире, — мягко произносит мама чудовища Гейдена, около её глаз собираются мелкие морщинки, и я неожиданно чувствую к ней безумную симпатию. — Главное, не сдавай позиции, не показывай, что тебя задевают их смешки, взгляды. Гордо подняла голову и прошла сквозь толпу стервятников к своей цели. Если у вас с Сашей настоящие чувства, ему будет плевать на мнение других. А испорченное платье всегда можно заменить другим. Эвелина не отличит одно от другого. Ну что? Я тебя убедила? Идём, пока они не заметили моего отсутствия.

— Ладно… А я думала, вы тут своя в доску. Держитесь молодцом.

Боже, Лина. Заткнись. Шампанское до сих пор кружит голову, и зрение немного плывёт. Каждое движение отдаётся легким ступором и тяжестью.

Не пила никогда и не надо было начинать.

— Годы тренировок, — усмехается Ирина.

В дом Гейденов попадаем через три минуты. Ирина вводит код от сигнализации в устройство на стене и толкает дверь плечом. Друг за другом шагаем внутрь.