Катастрофа - Сергей Тармашев

Тринадцатый сидел в диагностическом кресле, как обычно, опутанный проводами подобно футуристической мумии, когда по всему бункеру взревели баззеры боевой тревоги. Врач испуганно вскочил из-за своего стола и замер в нерешительности.

— Что случилось? — откуда-то из-за спины дрожащим голосом спросила медсестра. — Что это?

Судя по расширенным от испуга глазам доктора, тот и сам бы хотел узнать ответ на этот вопрос. Все сомнения разрешил грохот динамиков системы оповещения:

— Внимание! Боевая тревога! Всему персоналу срочно занять места согласно боевому расписанию! Полная герметизация уровней, перемещения запрещены до особого сигнала!

Сообщение повторилось дважды, и динамики затихли, тем временем на мониторах системы высветился текст объявленного предупреждения. Доктор попытался связаться с кем-то из начальства, но ничего вразумительного ему объяснить никто не смог. Тринадцатый пожал плечами. Очень интересно. Вот, значит, к чему это смутное ощущение опасности с самого утра. Однако сделать все равно ничего нельзя, уровни загерметизированы, он у медиков, помещения охраны в «Улье», придется дожидаться либо сообщений от руководства, либо разгерметизации, а пока, кроме ожидания, заняться нечем.

— Доктор, это надолго. Давайте закончим? — предложил он эскулапу. Перепуганный врач, неподвижно сидевший около коммуникатора в ожидании ответа очередного абонента, вздрогнул и поднял глаза.

— Да, да, разумеется, — занявшись привычной работой, он почувствовал себя увереннее.

Вскоре невозмутимое спокойствие Тринадцатого передалось окружающим, и люди успокоились. Медсестра даже предположила, что тревога учебная, в целях проверки систем герметизации, и доктор важно согласился. Тринадцатый промолчал, погруженный в свои мысли. Тревога боевая, это было ясно. Что-то действительно произошло, и сидеть в пустой палате дальше он не собирался. Как только сообщение между уровнями восстановят, надо будет, так сказать, прибыть к месту службы.

— На сегодня все, вы можете идти, — доктор улыбался резиновой улыбкой.

— Когда меня выписывают?

Через два дня, думаю, вы будете полностью здоровы. Но организм еще ослаблен, поэтому в течение недели вам противопоказаны тяжелые физические нагрузки и…

— Доктор, а нельзя ли выписать меня сегодня? — Тринадцатый пристально смотрел эскулапу в глаза. — В связи с особыми обстоятельствами? Все-таки учебная тревога — штука серьезная…

Врач поспешно закивал головой:

Да, конечно! То есть мы такое не практикуем, но в связи с особыми обстоятельствами… — он замялся, — я могу выписать вас на амбулаторное лечение, после окончания учебной тревоги вам надо будет пройти еще два сеанса процедур, — в голосе доктора снова появились нотки испуга.

Вот и хорошо, я обязательно приду, — Тринадцатый улыбнулся медсестре, и, пожав врачу руку, вышел из кабинета.

Как скоро будет снят запрет на перемещения, он не знал и, не желая тратить время впустую, направился в спортзал.

Когда, закончив тренировку и приняв душ, Тринадцатый вернулся в палату, его уже ждали. Молодой рослый парень лет двадцати в новенькой форме охранника стоял посреди помещения и беспомощно оглядывался.

— Вы — Тринадцатый? — оживился он, заметив входящего. Тринадцатый кивнул.

— Вас срочно вызывает начальник охраны. Следуйте за мной, — важно сообщил мальчишка и добавил: — специально для нас снята герметизация и активирован лифт.

Тринадцатый зашлепал больничными тапками вслед за провожатым. Форму уничтожили еще в день катастрофы при дезактивации, и другого обмундирования, кроме больничной пижамы, у Тринадцатого не было.

В лифте он принялся рассматривать новоиспеченного бравого воина. Судя по возрасту и состоянию формы, мальчишка, бесспорно, был из числа вновь поступивших на работу в Корпорацию. Крепкий, холеный, чистенький, прическа, аккуратный маникюр. Парнишка, видимо, из состоятельной семьи, возможно даже из VIP-подуровней. Новенькая форма сидела на нем ладно, сам супермен прямо-таки раздувался от гордости. Почему бы и нет, исходя из норм и кредитных ставок, опубликованных Советом, можно было сделать вывод, что охрана позиционировалась как одна из привилегированных специальностей.

Тринадцатый мысленно хмыкнул. Конечно, на семи уровнях бункера много чего нуждалось в неусыпном надзоре, и реактор, и системы жизнеобеспечения, и пульты управления шлюзами, хранилища баз данных, список маленьким не был. Но любой грамотный правитель всегда помнит, что охрана в любой момент может стать очень эффективным рычагом управления. Множество президентов и премьер-министров вышло из недр силовых структур, еще большее количество государственных переворотов было осуществлено их руководителями. Не случайно даже в самых развитых демократиях личный состав сил охраны правопорядка зачастую был сопоставим, а кое-где даже превышал количество боевых штыков вооруженных сил. Полицейские дубинки разрубили на своем веку немало гордиевых узлов и узелков, не поддававшихся ораторам. Отчасти, не потому ли численность службы охраны за первые же две недели существования Корпорации выросла с менее чем трехсот сотрудников до более чем трех тысяч? Никакую другую службу не поспешили укомплектовать так быстро.

Лифт достиг «Улья», и новоявленный супергерой снова возглавил шествие. Напротив каждых дверей межуровневых лифтов стояло по два вооруженных охранника. Сразу же бросилось в глаза оружие несущих службу: не только короткие резиновые дубинки, наручники и служебные пистолеты, согласно обычному штатному расписанию, но и десятизарядные автоматические карабины, служебное гладкоствольное оружие. На коротких дистанциях, например, в условиях бункера, картечный выстрел из такого карабина по незащищенной цели означал для последней неминуемую смерть. У входа в подуровень начальника охраны так же стоял вооруженный парный пост. Очень интересно.

Начальника охраны за свою недолгую работу в бункере Тринадцатый видел всего один раз, при приеме на работу. Отставной генерал милиции считал своим долгом лично проводить финальное собеседование с каждым вновь принятым на работу охранником. И не все, по слухам, его проходили успешно. Шептались, что генерал видит человека насквозь почище рентгена. Тринадцатый тогда вошел в кабинет и доложил по форме о прибытии. Сидящий за столом жилистый мужчина лет шестидесяти оторвался от изучения его личного дела и поднял седую голову. Немигающий взгляд серых глаз был действительно тяжел. Генерал смотрел пронзительно, словно для него не существовало ни кожи, ни черепа, ни даже мозга, одна лишь душа стоящего перед ним человека. И сейчас в нее очень внимательно всматривались из-под седых бровей давно немолодые, но поразительно чистые глаза. Глаза человека, повидавшего в этой жизни многое. Начальник службы охраны был далеко не прост. Генерал пожал ему руку и, коротко кивнув на личное дело, сказал: