Птица колибри зимы не боится - Алена Любимова

— Катя, не смей перед ним унижаться! Иначе ты больше мне не сестра.

Я еще долго ее успокаивала. Наконец, устав от слез, она заснула, а я, плотно притворив дверь на кухню, принялась набирать Митин номер.

Едва он ответил, я начала шепотом рассказывать ему про ссору молодых. Он оказался в курсе, однако о причине конфликта тоже не знал.

— Ярик в ужасном состоянии, — сообщил он мне. — Говорит, что свадьбы не будет. У них с Ольгой все кончено.

— Это Ярик решил порвать отношения?

— Уж не знаю, кто решил порвать, но отменить свадьбу решила Ольга.

— Но она так рыдает и говорит, что больше ей никто не нужен…

— Ты хочешь сказать, мой идиот виноват? — спросил Митя. — Хотя, в общем, я нечто в подобном роде подозревал.

— Митя, ты хоть пробовал у него выяснить, в чем причина?

В трубке послышался тяжелый вздох.

— Кажется, там какая-то полная ерунда. Кто-то кого-то к кому-то приревновал. Только вот кто именно и к кому, я так и не понял. А потом слово за слово, ну сама знаешь, как бывает, и в итоге Ольга объявила, что замуж за Ярика не пойдет. После этого он, естественно, тоже в бутылку полез: не хочешь — не надо, и без тебя обойдусь.

— Митя, может, ты с Яриком поговоришь по-мужски? — начала уговаривать я. — Пусть позвонит Ольге, повинится. Ну объясни ты ему: она уже сама не рада, что отменила свадьбу.

— Да я именно так и думал, и пытался уже его убедить, — ответил он. — Но Ярослав еще в полном раже. Хлопнул дверью, заперся у себя в комнате и вообще на мой стук не отвечает. Музыку врубил так, что стены трясутся. Но, думаю, ничего. Он отходчивый. Если не завтра, так через денек успокоится, тогда я с ним еще раз попробую поговорить. Я только волнуюсь, как бы он до этого от расстройства каких-нибудь глупостей не натворил.

— Митя, я тоже этого очень боюсь, — призналась я. — А представляешь, если Ольга еще что-то вытворит?

— Маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки, — устало произнес Митя. — Колибри, ну почему мы с тобой вместо того, чтобы решать свои проблемы, вынуждены заниматься чужими?

— По-моему, их проблемы тоже наши.

— С одной стороны, ты, конечно, права. Но с другой, если они считают себя достаточно взрослыми для женитьбы, они должны быть достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно улаживать собственные отношения. Иначе поженятся и через три месяца разведутся.

— Да я сама думала, может, и впрямь им со свадьбой пока подождать? Или чересчур молоды, или у них недостаточно серьезно. Пусть еще просто повстречаются.

— Для этого им сперва надо как минимум помириться. Впрочем, это им следует сделать во всех случаях. Иначе не представляю, как мы с тобой поженимся, если они будут друг друга ненавидеть.

Занятая целиком проблемой Ольги, я как-то об этом не подумала, и теперь, когда Митя сказал, испугалась. Если Ольга и Ярик расстанутся, наша свадьба станет для них дополнительным ударом, и одному Богу известно, во что выльются все наши отношения. От любви до ненависти один шаг, и отчего-то ненависть оказывается чувством гораздо более долговечным. Возможно, они всю оставшуюся жизнь будут друг друга ненавидеть, и на нашу жизнь с Митей это неизбежно повлияет.

— Нет, мы должны обязательно их помирить! — воскликнула я. — Пусть сами решат, хотят они сейчас свадьбу или на потом отложат, или вообше решат просто так съехаться и жить вместе. И пусть живут. Квартира есть, жильцы из нее съезжают. Ольга с Яриком притрутся, посмотрят, хорошо ли им вместе, так сказать, одним домом.

— Конечно, — согласился Митя. — Это будет уже их решение. В общем, ты, Колибри, проводи воспитательную работу с Ольгой, прояви свои педагогические способности. А я займусь Яриком.

То ли Митины педагогические способности оказались куда лучше моих, то ли Ярик был больше влюблен в Ольгу чем она в него, то ли и впрямь оказался виновен в их ссоре, но он уже на следующий день позвонил моей сестре и попытался помириться. Не тут-то было. Ольга не стала с ним разговаривать, бросила трубку, после чего у нее опять началась истерика, и я поняла: помириться-то она хочет, однако, видимо, все еще сильно обижена на жениха и пока не находит сил переломить собственную гордость.

Я пыталась ее убедить, но она меня не слушала, и я вновь обратилась к Мите:

— Попробуй-ка ты. Ольга тебя уважает. И вообще, иногда человек со стороны бывает убедительней, чем близкие родственники.

Митя усмехнулся:

— Кто из нас, интересно, замдиректора гимназии?

— Понимаешь, педагогические приемы почему-то лучше действуют на чужих детей. Учительницу послушаешься, а маму не всегда. И случай тут специфический. Если ты Ольге расскажешь, как Ярику без нее плохо, тебе она поверит скорее.

Митя улыбнулся:

— Да, Колибри, педагогические способности у тебя — таки есть. Пожалуй, ты права. Только я вот боюсь… — На лице его отразилось смущение. — Твоя сестрица, если я ей позвоню, сразу меня подальше, как Ярика, не пошлет? А то я уже давно заметил: характер у нее будь здоров.

— Тебя не пошлет, — заверила я, но потом добавила, — во всяком случае, мне так кажется. А что у них с Ольгой все-таки вышло? Удалось хоть в общих чертах выяснить?

— Как я и предполагал, совершенная чушь, — устало произнес он. — Но именно из-за подобной чуши иногда и рушатся отношения. Особенно, если стороны не желают друг друга слушать. Понимаешь, Ярик в старших классах школы встречался с девочкой. Первая любовь. Потом они расстались. А теперь ее семья решила в Штаты перебраться. И ей приспичило с Яриком прощание устроить. Романтично, да? Мой умник и согласился. И, главное, скрыл от Ольги. Видите ли, не знал, как она отнесется. И вообще, мол, это его личное прошлое. Он и объявил твоей Ольге, что до позднего вечера готовится к экзамену у приятеля. А сам, представляешь, Катя, конспиратор, — Митя покрутил пальцем возле виска, — повел свою бывшую пассию в кафе возле университета, где они обычно с Ольгой сидят. И, по закону подлости, ее, разумеется, туда занесло с подружкой. Ольга их и застукала, нежно так беседующих. И после никаких объяснений от Ярика слышать не хотела.

— Митя, тем более тебе обязательно нужно с Ольгой поговорить! — уже не сомневалась я.

И он обещал, что попробует.

Уговорила на свою голову! Вот уж поистине ходит птичка весело по тропинке бедствий, не предвидя от сего никаких последствий. На следующий же день настала моя очередь рыдать. Я рыдала у Геты, сбежав к ней из собственного дома. Моя жизнь второй раз оказалась разрушена. Полностью и окончательно! И снова из-за Ольги. Жить не хотелось. Совсем. Ибо на сей раз не для кого и не для чего было даже стараться.

Митя ворвался ко мне в квартиру в состоянии полной ярости. Увидев его, я страшно удивилась. Неужто он так разозлился из-за того, что не ему удалось уговорить Ольгу? Гадать мне, однако, пришлось недолго.

Едва войдя в комнату, Митя начал кричать:

— Ты опять мне все наврала! А я тебе опять поверил! Второй раз голову в петлю засунул! Ничему не научился!

Он с такой силой грохнул кулаком по столу, что я невольно вздрогнула и попятилась, а Романовы розы — стойкие оказались, будь они неладны, до сих пор не завяли! — подпрыгнули вместе с вазой.

— А-а-а! — прохрипел Митя. — Вижу, все вижу! И цветочков надарил! Щедрый парень!

Выхватив из вазы букет, Митя вышвырнул его в распахнутое окно.

— Нечего тут атмосферу портить! — взревел он.

Я ничего не понимала, однако его поведение начало меня раздражать. И я не выдержала:

— По-моему, атмосферу портят не розы, а ты. Что случилось?

— Ага! Цветочки ей жалко! А меня, значит, нет!

Он побагровел, вены на лбу набухли. Я испугалась, как бы его не хватил удар.

— Митя, пожалуйста, сядь и объясни, в чем дело.

Я потянулась к его плечу, но он резким движением отбросил мою руку.

— Не приближайся ко мне!

— Митя, ты можешь толком объяснить?

— А тебе еще нужны объяснения?

— Естественно. Неужели тебя Ольга так довела?

Он хрипло расхохотался. У меня мурашки побежали по телу.

— Нет, твоей сестре я как раз благодарен. Раскрыла мне глаза. Теперь я знаю, кто ты такая! «Митя, Митенька! Всю жизнь тебя ждала!» Конечно, ждала! Другого такого лоха не найти! Хахаль ее богатый бросил, не женился, в Канаду слинял. А тут я нежданно-негаданно появляюсь. Берем в оборот. Раскручиваем. Тем более, я такой тепленький оказался. Помнил все, не забыл, не стерлось! А тут хахаль канадский на горизонте нарисовался. Передумал. Решил-таки жениться. И ты теперь, как буриданов осел, между нами разрываешься. Небось чековые книжки наши сравниваешь? У кого из нас двоих больше возможностей тебе сладкую жизнь обеспечить. Ох, тяжко тебе приходится! Надо же, оба кандидата как на подбор! Замучилась, бедная, выбираючи! А я-то думаю, что она мне все твердит: не могу с тобой встречаться, с Ольгой придется побыть, она обижается. А Ольга-то, оказывается, вовсе не Ольгой, а Ромочкой называется! Ну и как? К какому выводу пришла? Кто из нас лучше?